Стоит ком в горле и тяжело дышать. Сдавливает горло (чувство удушья) — причины и лечение
Из окна полуразрушенной школы было видно как один из этих вонючих зверьков влез на футбольные ворота и привязывал веревки к верхней штанге.
Смотри,смотри корреспондент, запоминай - Джамиль как всегда подошел тихо и незаметно. - Потом опишешь, Большие деньги получишь.
А тебе то зачем это надо - спросил я - Вряд ли мои описания вызовут симпатию к бывшему Болванистану а ныне Болванской Исламской Республике.
Собака лающая на гору, горы не разрушит - ухмыльнулся Джамиль.
Не разрушит, согласился я - Но снарядами и гору разрушить можно.
Ну ну- , проворчал Джамиль - ты, я смотрю, слишком уверен в своей безопасности... Ты смотри, хоть приказ Саида для меня закон, но ведь и несчастный случай может призойти.
Я посмотрел в окно. На воротах уже висели шесть петель и фигура в пестром трепье расставляла под ними стулья. Разномастная толпа начала собираться во дворе, оживленно галдя по болвански. Отребье, но к сожалению во главе стоят умные люди, такие как Саид. Впрочем именно Саид не дает Джамилю растерзать меня.
Ну ладно, я могу понять зачем во имя революции убивать неверных, но своих девчонок школьниц - то зачем!?
Это у вас там, в Москве, девчонки по 5 рублей. Мусульманская девушка должна быть чистой и нравственной а не целоваться в 13 лет по подъездам и не осуждать исламские традиции публично. - Джамиль разгорячился и замахал руками обдав меня тошнотворным запахом пота. - Это послужит примером всем остальным. Мы чистим этот мир...
Я махнул рукой, спорить было бесполезно.
Джамиль замолчал на полуслове а затем взяв меня за рукав потянул - пошли. Пестрая толпа, пахнущая потом и чесноком, уважительно рассекалась перед Джамилем и вскоре мы оказались перед толпой, метрах в трех от футбольных ворот. Петли из темной, крепкой веревки покачивались на легком ветру, метрах в двух от земли. Под петлями стояли невысокие школьные стулья.
Толпа оживленно заголосила - Из дверей школы показалась короткая вереница. Каждую из первых пяти девочек сопровождал подталкивая один из бандитов. Шагавшая впереди девушка напряженно оглядывала толпу. Копна черных волос доставала ей почти до пояса и казалось могла полностью прикрыть ее тело, если бы этого не делала старая, некогда белая, мужская рубашка, чуть не достающая ей до колен. Ее руки были стянуты веревками в локтях от чего ее грудь вызывающе торчала вперед.
Следом, за конвоирующим ее бандитом шла невысокая кудрявая девочка. Полные слез глаза слепо смотрели вперед. Даже легкая сутулость ее фигуры не могла скрыть огромную грудь колышущуюся под кофточкой. Длинная легкая юбка была порвана в нескольких местах, босые ноги поднимали фонтанчики пыли.
Прямо в эту пыль ступала пышноволосая толстушка, чье упругое тело распирало короткую комбинацию с оборванными кружевами по низу. Обильные выпираящие полукружия ее груди лоснились и сверкали капельками пота в лучах восходяшего солнца.
Маленькие белые кроссовки следующей жертвы волочились по пыли. Ее конвоир постоянно подталкивал ее и зплетающиеся под короткой синей школьной юбкой ноги бороздили пыль. Когда она подняв испуганные затравленные глаза увидела покачивающиеся петли, ее всхлипывания перешли в вой и бухнувшись на колени она прижалась к ногам конвоира, что то скуля по болвански. Конвоир грубо схватил ее за шиворот белой рубашки и рванул вверх. Посыпались пуговицы и разошедшаяся ткань открыла две маленькие белые грудки. Толпа загалдела. Конвоир вместе с подбежашим на помощь бандитом подхватили ее под локти и потащили оставляя борозды в пыли.
Следующая за ней смуглянка с копной жестких черных волос казалось не заметила этой сцены. Ее залитые слезами глаза смотрели в землю. Ножки одетые в пестрые легкие штанишки и восточные туфли без задников медленно и неуклюже семенили из за веревки привязанной к ее лодыжкам и позволяющей сделать лишь короткий шаг.
Последними, двое крепких парней несли отчаянно извивающуюся девушку в порванном белом платье. Несмотря на веревки, впившиеся в смуглую кожу, она дергалась, пытаясь высвободить мускулистые ноги и бандиту, державшему их, приходилось прилагать все усилия что бы их удержать.
Девушек подвели к стульям. Здесь уже стоял смуглый и высокий бандит, чей пропыленный узорчатый платок, покрывающий голову и плечи, совершенно не вязался с модными, золотыми очками, пускавшими веселые солнечные зайчики в лучах восходящего солнца.
Вдвоем с конвоиром они подхватили первую девушку и поставили ее на стул. Очкастый стал надевать на нее толстую петлю. Девочка тихонько заскулила когда веревка оказалась у нее под подбородком.
Когда, тщательно подтянув узел у нее под ухом, палач шагнул к следующему стулу, все шестеро громко плакали. Тоскливые, воющие звуки тонули в толпе бандитов, жадно ожидающих расправы. Конвоир уже поставил на стул следующую жертву и ее босые ножки нервно переступали по фанерному сидению. Через совершенно просвечивающуюся в поднимающемся солнце юбку было видно как волнуются ее колени. Палач аккуратно собрал ее волосы в пучок и чуть подтянул под ними петлю на кажущейся очень тонкой шее.
Толстушка, согнувшись в плаче никак не хотела залезать на стул. Руки бандитов скользили по ее мягкому, влажному от пота телу, не в силах ухватится. Потратив пол-минуты в попытках поднять ее расслабленное тело, палач вдруг быстро сунул руку между ее ног. Толстушка ойкнула и согнулась, а бандит, напрягшись поднял ее и поставил на стул. Комбинация задралась на пухлых бедрах и быставила на показ все то что девочки обычно скрывают. Но толстушка этого не замечала, все ее внимание было отвлечено толстой веревкой, которую затягивали у нее на шее.
Я обратил внимание, что палач крепко затягивает узел, так что петля не будет сильно сдавливать шею и жертва провисит дольше не умирая в свободной петле.
Маленькая девушка в школьной юбке почти висела на руках конвоира. Текущие по кажущемуся совсем детским лицу слезы капали тому на рукав. Когда ее поставили на стул и одели петлю ее глаза закатились и она обвисла в петле. Веревка натянулась и захрипев девочка выпрямилась. Ее конвоир поймал ее руки за спиной и она выпрямилась на трясущихся ногах, выставив на жадно глядящую толпу розовые сосочки маленькой, почти плоской груди.
Смуглянка покорно взошла на стул и не поднимала глаз от земли, на которую ей живой уже не спустится, все то время пока палач протаскивал петлю через жесткие завитки ее волос. Веревка между ее лодыжек легла на фанерное сидение качающегося под ней стула.
Трое бандитов с большим трудом держали последнюю девушку. Палач с трудом поймал петлей ее дергающуюся голову с копной темно рыжих волос, потом недовольно подергал провисшую веревку и что то недовольно крикнул бандиту который привязывал петли. Тот глупо улыбнувшись, развел руками.
Шесть девочек стояли под футбольными воротами. Шесть веревок тянулось с верхней штанги к их шеям. Монотонный плач стих, когда палач что то крикнул и блестя золотыми очками вышел перед толпой. Заглядывая в какую то книгу она начал говорить, иногда что зачитывать звенющим, протяжным голосом. Джамиль наклонлся ко мне и начал переводить-выплевывать куски фраз перемешанных с запахом чеснока. На словах " -так пусть же их стоны и плач будут музыкой нашим павшим братьям" палач зашел за стул на котором стояла первая девочка и крепко взялся за спинку. Запев что то протяжное, немедленно подхваченное толпой, он стал наклонять стул вперед.
С неописуемым ужасом в глазах девочка пыталась удержаться на все больше и больше наклоняющемся стуле. ее ножки заскользили и сделав пару мелких шажков назад, она скользнула пятками по сидению и ножки свободно, без рывка, повисли над землей и забились в поисках опоры. Петля подхватила ее тело, чуть развернув и она закачалась сантиметрах в тридцати от земли. Она закинула голову и ее рот широко раскрылся в неслышном крике - задавленный хрип был совсем негромок. Тело, едва прикрытое белой рубашкой заплясало в воздухе.
Все смотрели затаив дыхание - песня смолкла и в наступившей тишине хриплые попытки повешенной девочки вздохнуть звучали страшно. Палач уже перешел ко второму стулу. Стоящая на нем девушка с ужасом смотрела на слегка покачивающуюся над землей подругу. Ловко, одним движением палач вынул из под нее стул. Короткий прерванный вскрик и ее маленькие темные ступни закачались под неподвижной, раздутой теплым воздухом юбкой как язык живого колокола. Два напрягшихся соска нацелились на толпу через тонкую ткань кофточки. Большая грудь мягко заколыхалась. Грубая толстая веревка впилась в шею. Лицо скривилось и сморщилось от боли и щироко открытые глаза, казалось уставились прямо на меня.
Окаменевшую от страха толстушку палач старался подвесить как можно плавнее, но все равно когда ее грузное тело оказалось без опоры ее лицо совершенно исказилось в гримасе боли и она начала по рыбьи открывать рот, пытаясь заглотить хоть немного воздуха - и было ясно что продержится она недолго. Пот каплями катился по ее телу и она вся лоснилась, покачиваясь в лучах восходящего солнца.
Маленькая девушка в школьной юбке была бледнее чем ее порванная белая рубашка, лишь сосочки двух маелньких грудок розовели под разорванной одеждой. Но кажется и они побелели от ужаса когда палач взялся за ее стул. Он двигал его нарочито медленно иногда делая вид что вот-вот выдернет его из под нее и наслаждаясь ее ужасом и криком. В такие моменты волна дрожи пробегала по всему ее телу от изящних гладких ног до косичек. Стул медленно уходил из под нее. Носки белых кроссовок уже свешивались с него и вот в один момент палач выдернул стул по настоящему. Девочка, неожиданно громко хрюкнула, налетев горлом на веревку и будто не понимая что происходит пробежалась по воздуху "догоняя" стул. Розовеющее лицо скривилось, косички затряслись и она задергалась в петле под свист и улюлюкание толпы.
Когда стул рывком вылетел из под ног следующей девочки ее ножки вытянулись и задники туфелек хлопнули по маленьким пяткам. Тихий мученический стон на высокой нотое долетел до первых рядов бандитов. Узел натянувшейся веревки задрал ей подбородок и я впервые увидел ее лицо. По огромным влажным глазам можно было видеть как ей больно. Ее ножки задергались натягивая веревку и туфельки неслышно свалились в пыль под ее закачавшимся телом. Пухлые, ярко красные губки приоткрылись. Зубы впились в нижнюю губу и ручеек темной, почти черной крови потек по подбородку.
Последняя девушка стояла под прогнувшейся верхней штангой с ненавистью смотрела на толпу. Палач вынул тряпку у нее изо рта и рывком откинул стул. Длинные крепкие ножки описали дугу в воздухе, подняли облако пыли и замерли нащупав пальцами землю. Вытянувшись на цыпочках, высокая девушка доставала до земли. Все ее тело вытянулось, живот втянулся и мускулы проступили на напряженных ногах. Палач обернувшись, крикнул что то злое и бандит привязывавший петли постарался стать совсем незаметным. Посмотрев на вытягиваящуюся, с хрипом дышащую девушку палач махнул рукой и отошел в сторону любуясь работой.
Шесть стульев в беспорядке валялись в пыли, Пять девочек дергались и раскачивались в воздухе. Черные длинные волосы метались по белой рубашке первой жертвы, в то время как ее ножки быстро мелькали над землей, стараясь дотянуться до нее. Веревка вытянула ее шейку и она вылезала из воротника рубашки будто девочка пыталась разглядеть что то в дали, склоняя голову на бок, но слезы катяшиеся из широко открытых глаз мешали ей разглядеть что-либо.
Веревка развернула ее соседку спиной к толпе. Тонкая смуглая спина извивалась под задравшейся кофтой, Руки, связанные в запястьях дергались и выворачивались, пытаясь освободиться от веревок. Солнце просвечивающее сквозь юбку, позволяло ясно видеть ее стройные ножки выплясывающие в воздухе. Ее ступни иногда залетали под подол и дергали юбку вниз и та медленно оползала вниз, застревая на расширяющихся бедрах, но уже показывая верх ее смуглой бархатистой попки.
Толстушка висела почти неподвижно с совершенно перекошенным темнеющим лицом. Она почти не дергалась, но все ее тело мелко дрожало и колыхалось. Пальчики на маленьких ножках поджались. Веревка глубоко вгрызлась в ее шею. Голова склонилась на бок и вниз. Между пухлых губ широко открытого рта показался темный язык. Слюна стекала с языка и нижней губы, капая на грудь. Блестящие струйки побежали по ее ногам.
Белые тонкие ножки девочки в школьной юбке летали по воздуху, казалось она пытается забраться на вертикальную стену, но белые кроссовки соскальзывают. Ее тело дергалось и розовые соски открытых грудей тряслись когда ее острые локти появлялись из-за спины в попытках освододить руки. Одним невероятным рывком ей удалось вырвать руки из веревок и они немедленно дернулись вверх в попыке ослабить петлю на тонкой шейке. В порыве подтянуть себя вверх она прижала коленки к груди, показывая толпе что под юбочкой ничего нет.
Черные кудряшки тряслись на голове ее соседки. Все ее тело изгибалось в фантастических пируэтах. Ее ноги беспорядочно мотались натагивая веревку и дергая друг друга, отчего ее тело выписывало беспорядочные фигуры под перекладиной. Слюна изо рта смешивалась с кровью из прокушенной губы и вязкой струной свисала с подбородка. Иногда ее голова дергалась и кровавая слюна летела на землю, тут же сменяясь новыми потоками. Петля медленно затягивалась у нее на горле, и ее устремленные к небу глаза открывались все шире. Из горла доносились тихий хрип и клекотание Слезы потоком текли по щекам.
Последняя девочка из последних сил стояла на цыпочках. Дыхание со свистом прорывалось в сжатое горло. Узкй язык высунулся далеко изо рта и его конца кпали капельки слюны. Вытянутые, напряженные ножки мелко дрожали. Рельефный живот втянулся и слегка пульсировал. Тела ее подружек раскачивали верхнюю штангу ворот и она то опускалась на пальцах ног, то вздергивалась вверх,отрываясь от земли, и тогда свист ее дыхания превращался в хрип.
Несколько гулких ударов встряхнули ворота. Девочка повешенная первой со всей силы колотила своими длинными ногами по воздуху. Ноги взлетали вперед и вбок, взбивая воздух и задирая полы рубашки и без того плохо скрывающей ее нижнюю часть. Некоторые из ударов пришлись на штангу и закрутили ее тело. Шея заметно вытянулась. Каждый рывок все больше наклонял ее голову. Глаза на темно-сером лице остекленели.
Юбка второй девочки уже сползла так что практически не закрывала ее лобок. Девочка уже не контролировала мочевой пузырь и юбка намокала становясь совсем прозрачной и облепляя ноги. Ноги были сведены в коленях, разведенные в стороны лодыжки натужно поднимались и опускались. Отлетевшая пуговица на кофточке выпустила наружу левую грудь с большим торчащим соском. Грудь покачивалась в такт движению ее ног.
Неподвижность толстушки сменилась буйной агонией. Веревка так глубоко впилась в ее шею, что практически была не видна. Все ее тело дергалось и колыхалось, полные ноги трясясь взбрыкивали в воздухе, разбрасывая капельки мочи. Веревка скрипела и дергалась. Узел завязанный на верхней штанге ворот заскользил по ней. Совершенно неожиданным для такого массивного тела движением она подтянула ноги к груди и резко бросила их вниз. Ляжки, грудь, все ее тело всколыхнулось, веревка ослабла, затем опять натянулась. Послышался хруст и голова толстушки наклонилась к земле. Ноги последний раз косолапо дернулись затем замерли с повернутыми внутрь ступнями.
Просунув руки в незатянутую петлю ее соседка смогла ослабить давление на горло, но сил полностью подтянуться ей не хватало. Слезы текли ручьем по бледно розовому лицу. Вытянутые ножки раскачивались в воздухе иногда стукаясь кроссовками, когда она очередной раз пыталсь подтянуться. Она хрипела и захлебывалась каждый раз когда ее руки ослабевали и веревка впивалась в горло. Локти прижатые к телу плющили и без того плоскую грудь.
Следующая жертва висела почти неподвижно. Темное пятно расплывалось по ее штанишкам. Кудряшки свесились и легли на правое плечо. росовые струйки слюны свисали из открытого рта с высунувшимся языком. Одна из ножек дергалась, натягивая веревку и приподнимая вторую ножку. С пальчиков босых ног капало на лежащие в пыли туфельки. Иногда ее тело все конвульсивно вздрагивало и лишь привязанная к перекладине голова оставалась неподвижной.
Последняя девочка продолжала стоять на носках. ее лицо потемнело от напряжения и стало почти такого же цвета как и ее волосы, тело дрожало, но пальчики ног упирались в землю.
Ее рот широко открылся показывая красное горло и лиловую лопаточку высунутого языка. Палач достал кинжал и подошел к ней вплотную. В ее взгляде уже не было ненависти, только страх, боль и мольба. Я ожидал что он перережет ей горло, но вместо этого он коротким движением разрезал на ней платье сверху до низу. Затем медленно пошел вдоль ряда повешенных.
Прошло наверное всего минуты три с того момента как первая девочка повисля над землей. Это были долгие три минуты - я просто пожирал глазами каждую деталь, каждый рывок каждой девочки.
Девочка в штанишках уже совсем было обмякла, но когда палач ткнул ее в ногу кинжалом, ее тело затрепетало и выгнулось дугой. Ноги задергались натягивая веревку между лодыжек. Ловким ударом палач рассек эту веревку и освобожденные ноги в облепивших их мокрых штанишках заплясали в воздухе, выбрасывая вверх маленькие коричневые ступни. Тело задергалось и кровавая слюна полетела в разные стороны.
Палач переступил к девочке в школьной юбке, чьи ноги раскачивались как маятник, и взяв ее за руки, резко дернул их вниз. Руки сорвались из под петли и ее вскрик оборвался когда веревка опять обхватила ее горло. Ноги дернулиь вперед и кроссовки скользнули по одежде палача, то ли случайно то ли в попытке влезть на него. Палач с силой толкнул ее и хрипяшая девушка закачалась в петле. Короткая синяя юбка задралась до талии, впрочем не закрывая живота втянувшегося между выдающимися тазовыми костями. Лобок открывшийся под юбкой был то ли выбрит то ли просто безволос.
Палач переступил к висящей неподвижно со сломанной шеей толстушке. Посмотрев на темное лицо с остекленевшими глазами, он развернул ее спиной, выставив на толпу ее пышный зад исполосованный ногтями связанных рук. затем прислонился ухом к левой половине ее спины и прислушался. Толпа затаила дыхание. Наконец, удовлетворенный палач отошел и коротким движением кинжала перерезал ей веревку тянущуюся от перекладины. Ее тело мешком свалилось в пыль замерло неопрятной грудой.
Видимо верхняя перекладина чуть поднялась и этого чуть хватило - крайняя девушка в разрезанном платье оказалась вздернутой вверх. Ее ступни метались над землей, иногда поднимая клубы пыли, но опоры ее сильные ноги уже не находили. Слезы струйками брызнули из уголков ее глаз и красивое смуглое тело в спадающем с него платье забилось в диком, смертельном танце.
Палач сделал еще шаг и очутился рядом с обмякшей девочкой, чья намокшая юбка сползла до колен. На удар кинжалом в круглую ягодицу девочка прореагировала буйно. Ее засеменившие ноги окончательно сбросили юбку. Кофточка распахнулась и две большие полные и крепкие груди затанцевали. Ее худенькое тело билось в резких конвульсиях, но массивная грудь продолжала колыхаться плавно и размеренно. Несколько секунд ее длинные красивые ноги замахивались высоко, как в беге с барьерами, но затем движения быстро стали мельче и беспорядочнее и скоро ее тело повисло спокойно. Раздался резкий звук и к неприятным запахам от толпы добавился еще один. Темная жижа потекла по подергивающейся ноге, падая в пыль и на сброшенную юбку. Ее тело несколько раз изогнулось, задрожало и затихло. Только грудь продолжала еле заметно колыхаться.
Девочка повешенная первой видимо была еще жива, хоть медленно затянувшаяся петля сдавила ее шею так что ее казалось можно обхватить двумя пальцами. ее тело медленно крутилось в воздухе. На удар кинжалов куда-то в область промежности девочка не прореагировала. Палач развернул ее спиной. Кровь от удара кинжалом текла по ее тонким бедрам. рубашка не закрывала худую попку с глубокими ямочками по бокам. Сдвинув связанные руки Палач пристроил ухо ей под левую лопатку. Постояв так секунд двадцать он отошел с недовольным лицом и вдруг подпрыгнув обхватил ее руками и ногами, и всем своим весом дернул ее вниз. Веревка тренькнула, но к моему удивлению не оборвалась. С сухим треском сломались шейные позвонки и ее голова отклонилась к утончившвйся и вытянувшейся сантиметров на семь шее. Некогда красивое лицо казалось страшным - фиолетовое и неестественно повернутое.
Соскочивший с ее тела палач пошел обратно. Отшвырнув ногой испачканную юбку упавшую с ног второй девочки он попинал ногой лежащее на земле тело толстушки и остановился перед девочкой, чья школьная юбка сбилась в синюю полосу ткани на талии. Белые кроссовки чуть не доставали до его лица. Руки сжатые в побелевшие кулачки прижимались к груди. Лицо краснело на глазах. Ее руки сдвинули узел вперед к горлу и теперь веревка задрала ее подбородок и чуть всползла по ее шее оставив синий с кровоподтеками след на бледной коже. Втянутый живот пульсировал. Ножки, тонкие и длинные с угловатыми коленками, ножницами стригли воздух, высоко поднимаясь вверх.
Платье совсем сползло с последней девушки и я, вместе с бандитами смотрел на нее затаив дыхание. Узел съехал на затылок и девушка сопротивлялясь веревке наклоняющей ее голову вперед. Смуглое лицо посерело, глаза вылезали из орбит, зубы прикусили язык и капельки крови текли по подбородку. Шея напряглась и надувшиеся вены проглядывали через смуглую кожу. Два почти идеальных полушария грудей с чуть задранными вверх темными сосочками упруго колыхались и подпрыгивали. Крепкие длинные ноги молотили воздух будто она пыталась всплыть с глубины.
Две девушки продолжали дергаться. Между ними медленно покачиваясь висела девочка в мокрых и, кажется,обкаканных штанишках. Завитки черных волос обрамляли ее посизевшее лицо. из искривленного рта, с синих губ и языка свисали струнки розовой слюны. Маленькие темные ступни с побелевшими ногтями чуть покачивались над землей.
Обрезанная веревка колыхалась над распластанным телом толстушки, рядом с телом мерно двигались тени от двух ножек. Девочка выглядела немного нелепо без юбки и с распахнутой кофточкой из которой вывалилась ее большая грудь. То ли из за веса груди, то ли из за узла ее тело как бы наклонялось вперед и повешенная смотрела на свои голые испачканные ножки. Короткий ручеек крови стекший из раны оставленной кинжалом палача уже засох и глянцево чернел на нежной коже рядом со следами экскриментов. Последние капельки мочи капали с большого пальца вытяннутой к земле ступни.
Тело первой девочки безвольно крутилось на веревке. Ее разворачивало к толпе то худенькой попкой то развороченным лобком со следами ударов кинжалом и залитыми засыхающей кровью ногами. Но ее сизое лицо не выражало стыда. Веревка полностью перетянула сломанную шею и голова полностью легла на плечо.
Подявшееся над горизонтом начало слепить глаза, я нащупал в кармане очки и надел их. Бандиты казалось не замечали слепящего света во все глаза глядя на двух корчившихся на веревках девочек. Белые кроссовки дергались в воздухе в то время когда две руки царапали душащую веревку. Тонкие пальцы не могли протиснуться под петлю все плотнее облегающую тонкую исцарапанную шею с набухшими венами. Над веревкой покрасневшая кожа собралась складкой и ногти бедной девочки впивались в собственную кожу соскальзывая с толстой веревки. Ее глаза были полны боли и слезы текли по красному лицу капая с остренького задранного подбородка.
Разрезанное платье второй девочки сползло до ее связянных рук и следуя рывкам ее тела, мело землю поднимая пыль. Голова наклонилась вниз и рыжие волосы прикрыли ее лицо до подбородка по которому текли кровавые ручейки слюны. Загорелое тело покрытое потом сверкало на солнце. Крепкие мышцы спортсменки переливались под кожей когда ее тело извивалось в конвульсиях. Крепкие ноги, дергались и качались из стороны в сторону.
Эй - хлопнул меню по плечу Джамиль - Спорим на твои часы, кто дольше продержится.
Я не глядя сбросил его руку, не в силах оторваться от захватывающей картины смерти. Я видел больше смертей чем положенно обычному человеку. Меня уже не тошнит от вида трупов. Смерть грязна и непривлекательна, но сейчас вся сцена повешения молодых девченок невообразимо захватила меня. Вид молодых, полуголых девичичьих тел дергающихся на веревках как то нездорово возбудил меня.
Tонкая и легкая девочка в школьной юбке все не теряла сознания. Ее тело дергалось в конвульсиях, длинные тонкие ножки неустанно молотили воздух. Зашнурованный кроссовок слетел с левой ножки и полуспущенный бело-розовый носок замелькал над землей. Руки упали вниз от шей и ногти царапали кожу на худеньких бедрах, оставляя кровавые следы. Спина выгибалась - выставляя вперед бугорок ее лобка. Выпирающие ребра казалось могут прорвать кожу на груди.
Вторую, пока живую девочку развернуло спиной к толпе. Туго преретянутые веревкой в запястьях руки дергались волоча по пыли разрезанное платье. Посиневшие пальцы сжимались в кулаки и сразу же судорожно разжимались. Рыжие волосы легли на левое плечо. Бронзовые, блестящие ноги прекратили бежать по воздуху и медленно согнулись в коленях. Мышцы на бедрах и икрах мелко дрожали.
Школьница постепенно задыхалась. Лицо над пережимающей расцарапанную шею веревкой потемнело и перекосилось. Ноги уже не молотили воздух а двигались плавно и как то лениво. Маленькая ступня в розовом носке изгибалась. Руки перестали царапать исполосованные ноги и вцепились в грудь, будто пытаясь разорвать ее что бы пустить внутрь немного воздуха. Веревка пережала ее шею и почти утонула в ней, тонкие струйки крови текли по израненной и перекрученной коже под веревкой. Вскоре она обмякла с высунутым и скошенным на бок языком.
Покрытое потом, загорелое тело воторой девушки сверкало в лучах солнца. Сизое лицо слепо смотрело на толпу. Тело дергалось и дрожало в конвульсиях, крепкие груди тряслись перед моими глазами. Брызгающая по ногам струйка ударила в серую пыль и как будто застыдившись девошка дернулась и веревка развернула ее умирать повернувшись спиной к толпе, обрывки платья накрыли потемневший от влаги кусочек земли.
Казнь закончилась. Пять задушенных девочек покачивались под верхней штангой. Десять ступней обписанных и испачканных ножек отбрасывали тень на близкую землю. Представление закончилось и бандиты начали расходиться.
Если человек испытывает сдавленность в области глотки и ощущение, как будто в там застрял посторонний предмет, то часто говорят о таком симптоме как ком в горле. В таких ситуациях поступают жалобы на удушье, трудности с проглатыванием пищи, страх и постоянный стресс. Причин возникновения данного симптома множество, это могут быть различного рода инфекционные заболевания, проблемы с щитовидной железой, неврологические расстройства. Поэтому, если появился комок в горле тяжело дышать и затруднено глотание, необходимо срочно пройти обследование и начать лечение.
Причин, вызывающих ощущение, что стоит ком в горле и тяжело дышать, множество. Причем чаще подобный симптом возникает у женщин. Проблема может появиться по следующим причинам:
- частые психоэмоциональные перегрузки;
- нарушения в работе щитовидной железы;
- хронические заболевания носоглотки ;
- слабость мышечного корсета воротниковой зоны;
- сбои в работе пищевода;
- последствия приема лекарственных препаратов.
Чаще всего сдавленность в горле возникает из-за нервных расстройств. В таком случае симптом носит название нервного кома.
Сильные стрессы, переутомление, недостаточное количество сна, все это может быть причиной, вызывающей неприятные ощущения.
Зоб или увеличение щитовидки также является достаточно распространенной патологией, вызывающей чувство сдавленности в горле и удушье. Увеличившаяся в размерах щитовидная железа затрудняет прохождение воздуха, вызывая ощущение комка.
Хронические болезни носоглотки, например, фарингит, также может являться причиной неприятного симптома. Комок в горле ощущается при остеохондрозах позвоночника шейного отдела, а также при вегето-сосудистой дистонии.
Нарушения в работе пищевода нередко становится причиной патологического состояния. В этом случае желудочный сок и другое его содержимое забрасывается в пищевод, заболевание сопровождается изжогой, неприятными ощущениями в глотке.
Использование некоторых лекарственных веществ также становится причиной возникновения сдавленности в горле, затрудненного дыхания и сложностей при проглатывании пищи и слюны. К таким лекарствам относят антигистаминные препараты, лекарства для понижения давления и антидепрессанты.
Достаточно редко причиной чувства кома в горле становится грыжа, кашель, избыточный вес и другие хронические или не долеченные заболевания.
Для того чтобы понять причину, вызвавшую затрудненное дыхание, необходимо обратиться за консультацией к специалисту. После комплексного обследования и назначения различных диагностических процедур, врач сможет назначить адекватное лечение. При этом может потребоваться:
Самолечение при сдавленности в горле недопустимо, так как может быть чревато возникновением осложнений.
Если в результате обследования врач не выявил никаких серьезных патологий органов, которые могли бы стать причиной возникновения комка в горле, то основным фактором, вызывающий неприятный симптом в данном случае становятся частые стрессовые ситуации, депрессии, волнения, переживания и другие психоэмоциональные перегрузки. Если же были найдены патологии внутренних органов, ставшие причиной затруднения дыхания, то будет назначено соответствующее лечение, направленное не столько на устранение симптома, сколько на лечение причины, вызвавшей его.
Симптомы
Симптом присутствия постороннего предмета в горле, затрудняющий дыхание, начинается с небольшого першения, вызывая дискомфорт при глотании слюны и употреблении пищи. При отсутствии своевременно лечения ситуация усугубляется, есть становится трудно, больной питается только жидкой едой. По мере прогрессирования заболевания, ком в горле будет затруднять не только прием пищи, но и дыхание. Нередко такая ситуация вызывает у человека страх, боязнь задохнуться, мысли о возможном онкологическом заболевании.
Стоять ком в горле будет до тех пор, пока врач не найдет причину болезни и не назначит эффективное лечение.
На поздних стадиях болезни сдавленность в горле может усугубиться, глотать слюну становится проблематично, возникает отдышка, приступы удушья. Часто в таком состоянии больной испытывает панические приступы.
К вышеперечисленным симптомам присоединяются учащенный пульс, сильная боль в глотке, чувство сдавленности в области сердца. Сильная депрессия и страх задохнуться только усугубляют ситуацию.
Лечение
После того, как диагноз поставлен и названа причина, вызвавшая неприятный симптом, будет назначено соответствующее лечение.
Так, в случае, если болезнь носит психологический характер, терапия будет заключаться в назначении антидепрессантов, транквилизаторов, успокоительных препаратов, в нормализации режима работы и отдыха, проведении комплекса процедур с использованием психотерапевтических приемов. Повышенную возбудимость снимают с использованием вегетотропных препаратов, назначают препараты кальция, витамины. Лечением будет заниматься психотерапевт.
Способы народной медицины также можно использовать для усиления медикаментозной терапии и уменьшения неприятных симптомов. Например, отвары и настои лекарственных трав, таких как ромашка, липа и мята помогают успокоить нервную систему, снять перенапряжение, улучшить сон.
При возникновении первых симптомов сдавленности в глотке, можно попробовать следующее:
- постараться не нервничать, сделайте несколько глубоких вдохов, успокоиться, ведь данный симптом поддается лечению;
- контролировать процесс глотания, следить, чтобы частота проглатывания не увеличивалась;
- при появлении желания сглотнуть лучше выпить небольшими глотками минеральную воду или успокаивающий теплый травяной отвар;
Важно! Любая жидкость, которую будет употреблять больной с симптомами кома в горле, должна быть теплой, чтобы не вызвать дополнительного раздражения и мышечного спазма.
- при первых признаках сдавленности в горле для уменьшения выраженности симптома можно смазать поверхность гортани растительным маслом;
- если симптом не проходит, необходимо незамедлительно обратиться к врачу.
Затрудненное дыхание, отдышка, ощущение комка в горле или постороннего предмета, потеря аппетита часто становятся следствием заболеваний позвоночника. Подобные симптомы также могут возникать при нервозности и стрессах, однако в этом случае они быстро проходят. Если же причиной патологии стал остеохондроз шейного или грудного отдела позвонка, то ощущение сдавленности в горле и нехватки воздуха будет практически постоянным и не пропадет после нормализации психоэмоционального состояния.
При защемлении нервов шейного отдела позвоночника или диафрагмального нерва, которые отвечают за правильную работу глотки, пищевода и дыхательной мышцы, возникает ощущение сдавленности, формируется ложное чувство присутствия постороннего предмета в горле, спазмы диафрагмы, нарушения глубины дыхания. Обильное питье или попытка восполнить нехватку кислорода выходом на свежий воздух не приносят положительного результата.
Если лечение не начато во время, болезнь прогрессирует, появляется отдышка, тяжесть при дыхании и даже удушье. В этой ситуации больному требуется срочная медицинская помощь.
Для того чтобы справиться с отдышкой, необходим комплекс лечебных мероприятий, нельзя лечить заболевание симптоматически. Успокоительные или спазмолитические препараты применяются лишь в экстренных случаях, когда существует угроза задохнуться или атакуют приступы паники. Общая терапия должна быть направлена не лечение позвоночника. Правильное адекватное лечение облегчает дыхание, способствует исчезновению других неприятных симптомов, нормализации сна и аппетита.
Комплекс лечебных мероприятий при остеохондрозе обычно включает:
- регулярные сеансы массажа;
- лечебно-профилактическую физкультуру;
- физиотерапию;
- употребление витаминов группы В;
- применение лекарственных препаратов.
Также можно воспользоваться способами нетрадиционной медицины: терапию пиявками и иглоукалывание. Для профилактики остеохондроза следует соблюдать активный образ жизни. Правильно подобранный матрас и подушка будут залогом успешного выздоровления.
Чувство сдавленности в горле может свидетельствовать о самых разных заболеваниях и существенно ухудшать качество жизни человека. У одних пациентов оно сопровождается ощущением зуда или жжения, тогда как у других – провоцирует проблемы с дыханием и онемение конечностей. Чтобы установить причины данного состояния, очень важно своевременно обратиться к врачу, который проведет детальную диагностику.
Причины чувства сдавленности в горле
Ощущение сдавленности в горле может появляться под воздействием различных факторов, которые делят на 2 основные категории – соматические и психогенные. Первая группа причин считается самой обширной и встречается чаще всего.
Воспалительные процессы в районе горла
Любое воспаление провоцирует отечность тканей, в результате чего у человека появляется давящий ком в горле. Данный процесс может иметь острый или хронический характер и свидетельствовать о развитии ларингита или фарингита. Также причина может крыться в появлении фолликулярной ангины.
В отдельных случаях состояние пациента ухудшается, и развивается паратонзиллит или абсцесс. Данная ситуация представляет серьезную опасность, поскольку есть риск возникновения выраженного отека, который создаст сложности с доступом кислорода в органы дыхательной системы.
Опухолевые образования
Сдавленность может быть связана с развитием доброкачественных или злокачественных опухолей. И если в первом случае обычно достаточно консервативных методов терапии, то во втором – ситуация может быть намного серьезней. Чтобы лечение было успешным, лечить болезнь нужно на начальном этапе развития.
В отдельных случаях чувство удушья в горле является единственным признаком опасного заболевания. Однако в некоторых случаях возникают и дополнительные симптомы:
- быстрая утомляемость связок во время разговора;
- сложности при глотании;
- появление хрипоты в голосе;
- неприятный запах изо рта;
- образование кровянистых прожилок в мокроте;
- нарушения дыхания;
- появление стреляющих болей в ухе.
Чаще всего подобные проблемы локализуются в области гортани, трахеи или ротоглотке. При подозрении на наличие опухолевых образований нужно немедленно обратиться к специалисту.
При дефиците йода есть риск поражения щитовидной железы. Данный орган увеличивается в размерах и сдавливает горло. Такую патологию называют зобом. Второе название – Базедова болезнь.
Чтобы выявить патологию, врач проводит осмотр. Помимо визуальных признаков, у людей наблюдается снижение аппетита, выпячивание глаз, потеря массы тела. Для уточнения диагноза назначают лабораторные анализы и УЗИ.
Также ощущение удушья в горле иногда связано с другими поражениями щитовидной железы – воспалительными процессами или повышением выработки тиреоидных гормонов. Данные патологии тоже сопровождаются ощущением чужеродного объекта в горле.
Остеохондроз
Довольно часто давит в горле при развитии шейного остеохондроза. Причины данного нарушения чаще всего связаны с недостатком движения, неправильным питанием и наличием вредных привычек.
Шейный остеохондроз сопровождается болевыми ощущением в спине, голове и шее. В отдельных случаях патология и вовсе провоцирует тошноту, рвоту, перепады давления. Диагностировать недуг под силу лишь врачу.
Чтобы справиться с патологией, проводится длительное лечение. Высокой эффективностью обладает лечебная гимнастика и массаж. Обязательно нужно следить за осанкой. Для сна стоит использовать ортопедическую подушку и матрас. В сложных случаях не удается обойтись без лекарственных препаратов.
Болезни пищеварительной системы
Если душит горло, причины могут быть обусловлены гастроэнтерологическими проблемами. Если данный симптом появляется после еды, очень высока вероятность развития патологий пищеварительной системы.
Как правило, данные нарушения сопровождаются и другими симптомами. К ним относят отрыжку, изжогу, появление кислого привкуса во рту и дискомфорт в желудке.
Тяжесть в горле нередко обусловлена рефлюксом. При возникновении этого хронического нарушения из желудка в пищевод попадает кислое содержимое. Как следствие, возникают такие проявления, как отрыжка, тошнота, метеоризм.
Чтобы справиться с нарушением, специалисты советуют пересмотреть свое меню. Прежде всего необходимо отказаться от кофе, шоколада, газированных напитков и любых других раздражающих блюд. Немаловажное значение имеет снижение веса и соблюдение режима питания.
Если сдавливает горло, причины могут крыться в возникновении грыжи пищевода. Это нарушение связано с лишним весом, запорами, подниманием тяжелых предметов и сильным кашлем. Также провоцирующим фактором может быть сильный стресс, который приводит к появлению спазмов мышечной ткани. В такой ситуации достаточно выпить стакан теплого молока с медом.
Грыжа нередко сопровождается появлением болей в грудной клетке. В такой ситуации врач должен сделать кардиограмму, чтобы исключить болезни сердца. В отдельных случаях, помимо кома в горле, возникает икота.
Травматические повреждения
Если сдавило горло и трудно дышать, причина может заключаться в повреждении пищевода или гортани. Так, травмировать пищевод может грубая пища. Помимо этого, причина может крыться в неправильном проведении гастроэндоскопии. Как правило, подобные симптомы исчезают самостоятельно приблизительно через неделю.
Аллергия
В горле ком вроде как душит при отеке Квинке. Это состояние представляет опасность для жизни. В такой ситуации быстро нарастает отечность, что может привести к удушью. Время в подобных случаях идет буквально на секунды. Спасти больному жизнь сможет лишь срочное введение антигистаминных препаратов.
Другие причины
Если горло как будто сдавливает, можно поискать причины в следующем:
Подобные причины тоже нередко становятся причиной появления сдавленности в горле. Перед тем как поставить такой диагноз, специалист проводит детальное обследование пациента, чтобы исключить соматические факторы. Если внутренние органы работают правильно, можно заподозрить психогенный характер проблемы.
В такой ситуации человек сталкивается со сложностями при глотании слюны, в горле появляется сдавленность, царапание или першение. В отдельных случаях возникают нарушения дыхания и трудности с употреблением твердой пищи.
На начальном этапе эти проявления выражены довольно слабо, однако спустя некоторое время они нарастают. Данное состояние может присутствовать очень долго. Более того, у человека могут возникать подозрения на развитие онкологических или других опасных болезней. Как следствие, тревожность увеличивается, что приводит к усугублению клинической картины.
Ощущение сдавленности может возникать периодически. В такой ситуации наблюдаются приступы паники, увеличивается давление, учащается сердцебиение, возникает страх смерти. При этом чувство удушья и дефицит кислорода лишь увеличивают страх. В такой ситуации возникают признаки депрессии. Они проявляются в виде подавленности, замкнутости, слезливости.
При возникновении панических атак болевой синдром в горле сопровождается учащением сердцебиения и пульса. Также может наблюдаться онемение конечностей, головокружения, боль в левой части груди, ощущение дефицита воздуха. Подобные приступы имеют острое начало и продолжаются максимум полчаса.
Чтобы определить точные причины проблемы, врач обязательно должен изучить влияние психоэмоциональных факторов на состояние пациента. В данном случае имеют значение стрессовые ситуации, сложные ситуации на работе и дома.
Что делать при появлении чувства удушья в горле
Клиническая картина (симптомы)
Ощущение сдавленности довольно редко бывает единственным симптомом. Как правило, данное состояние сопровождается обширным списком дополнительных признаков, что помогает специалистам поставить точный диагноз. К наиболее распространенным проявлениям относят следующее:
- дискомфортные ощущения во время разговора;
- болевой синдром, создающий сложности при дыхании и глотании;
- ощущение тяжести в затылочной области, головные боли, обморочные состояния – связаны с дефицитом кислорода при повреждении артерий;
- онемение конечностей – может быть связано с дефицитом кровообращения или неврологическими факторами.
Особенности диагностики
При появлении сдавленности в горле нужно сразу же обратиться к терапевту. После первичного осмотра врач даст рекомендации по лечению или назначит дополнительные обследования. В некоторых случаях требуется консультация узкого специалиста – хирурга, отоларинголога, эндокринолога. Иногда приходится обращаться к неврологу или гастроэнтерологу.
Чтобы точно определить причины сдавленности горла, можно назначить дополнительные диагностические исследования:
- анализы мочи и крови;
- оценка состояния щитовидной железы – в перечень анализов должно входить определение уровня гормонов в крови и УЗИ;
- биохимический анализ;
- определение состояния шейных лимфоузлов;
- магнитно-резонансная томография;
- осмотр глотки и ротовой полости.
Методы лечения чувства удушья в горле
Чтобы справиться с ощущением сдавленности в горле, обязательно нужно заниматься лечением основной патологии. Выбор лекарственных средств и процедур напрямую зависит от поставленного диагноза.
Так, при нарушении функционирования щитовидной железы обязательно выписывают препараты йода . Если же диагностируется аутоиммунный тиреоидит, терапия носит более сложный характер. В отдельных ситуациях человеку приходится всю жизнь принимать гормональные препараты.
Если причина кроется в поражении шейного отдела позвоночника, не удастся обойтись без лечебной гимнастики
. Также врач может советовать средства физиотерапии – вакуумное лечение, мануальные техники, рефлексотерапию, лазерное воздействие. Немаловажное значение имеет нормализация образа жизни и соблюдение правил здорового питания.
Самым опасным состоянием считается образование злокачественной опухоли. В такой ситуации не удастся обойтись без лучевой и химиотерапии. В отдельных случаях и вовсе возникает необходимость в проведении хирургического вмешательства.
При появлении гастроэнтерологических проблем лечение заключается в соблюдении особого режима питания и применения лекарственных препаратов. Однако в случае образования грыжи в пищеводе может возникать потребность в проведении операции.
При развитии воспалительных поражений отоларингологических органов нужно оценить характер болезни – она может иметь вирусное или бактериальное происхождение. По результатам исследований могут быть выписаны антибактериальные препараты или прочие лекарства.
В дополнение к основной терапии могут быть использованы полоскания горла с помощью настоев лекарственных растений, препаратов с содержанием йода или соли.
Все эти средства отличаются выраженными противовоспалительными и заживляющими характеристиками. В отдельных ситуациях усилить лекарственную терапию помогут согревающие компрессы.
Если ощущение сдавленности в горле обусловлено психогенными факторами, терапия подразумевает применение лекарственных и психотерапевтических средств. При выявлении у пациента депрессивных состояний ему выписывают антидепрессанты и транквилизаторы.
При появлении проблем с дыханием, которые связаны с появлением панических атак, проводят мероприятия, позволяющие устранить симптомы вегетососудистой дистонии.
Самостоятельно рекомендуется делать дыхательную гимнастику, которая обеспечивает эффективное расслабление. Для этого нужно дышать животом или использовать пакет, задерживая на определенное время дыхание. Точный комплекс упражнений подберет лечащий врач.
При возникновении кома впервые можно выполнить несколько движений из дыхательной гимнастики, стараясь не акцентировать внимание на данном состоянии. При этом важно контролировать глотательные движения – они не должны учащаться. Дополнительным средством для улучшения состояния станет травяной настой или чай. Впоследствии рекомендуется выполнять упражнения для мышечной ткани шеи и гортани.
Как избавиться от чувства комка в горле
Профилактические мероприятия
Чтобы не допустить появления подобных проблем, нужно придерживаться целого ряда рекомендаций. Профилактические мероприятия должны включать следующее:
- своевременное устранение патологий носоглотки;
- активный образ жизни, контроль соблюдения режима труда и отдыха, прогулки на воздухе;
- исключение вредных привычек – отказ от спиртных напитков и курения;
- систематические профилактические обследования у эндокринолога;
- адекватная терапия патологий щитовидной железы;
- поддержание нормального уровня влажности в помещении для предотвращения сухости в горле;
- своевременная терапия хронического тонзиллита и систематическое промывание миндалин;
- терапия патологий пищеварительной системы;
- промывание носовой полости с помощью солевых растворов;
- предотвращение и терапия патологий шейного отдела позвоночника;
- исключение стрессовых ситуаций;
- своевременная терапия патологии при появлении первых признаков.
Ощущение сдавленности в горле может свидетельствовать о развитии самых разных болезней. Чтобы лечение данного состояния было успешным, очень важно выявить причины появления проблемы. Для этого нужно обратиться к врачу, который проведет детальную диагностику и по ее результатам подберет оптимальную терапию.
На железнодорожном мосту, в северной части Алабамы, стоял человек и смотрел вниз, на быстрые воды в двадцати футах под ним. Руки у него были связаны за спиной. Шею стягивала верёвка. Один конец ее был прикреплён к поперечной балке над его головой и свешивался до его колен. Несколько досок, положенных на шпалы, служили помостом для него и для его палачей - двух солдат федеральной армии под началом сержанта, который в мирное время скорее всего занимал должность помощника шерифа. Несколько поодаль, на том же импровизированном эшафоте, стоял офицер в полной капитанской форме, при оружии. На обоих концах моста стояло по часовому с ружьем «на караул», то есть держа ружье вертикально, против левого плеча, в согнутой под прямым углом руке, - поза напряжённая, требующая неестественного выпрямления туловища. По-видимому, знать о том, что происходит на мосту, не входило в обязанности часовых; они только преграждали доступ к настилу.
Позади одного из часовых никого не было видно; на сотню ярдов рельсы убегали по прямой в лес, затем скрывались за поворотом. По всей вероятности, в той стороне находился сторожевой пост. На другом берегу местность была открытая - пологий откос упирался в частокол из вертикально вколоченных брёвен, с бойницами для ружей и амбразурой, из которой торчало жерло наведённой на мост медной пушки. По откосу, на полпути между мостом и укреплением, выстроились зрители - рота солдат-пехотинцев в положении «вольно»: приклады упирались в землю, стволы были слегка наклонены к правому плечу, руки скрещены над ложами. Справа от строя стоял лейтенант, сабля его была воткнута в землю, руки сложены на эфесе. За исключением четверых людей на середине моста, никто не двигался. Рота была повёрнута фронтом к мосту, солдаты застыли на месте, глядя прямо перед собой. Часовые, обращённые лицом каждый к своему берегу, казались статуями, поставленными для украшения моста. Капитан, скрестив руки, молча следил за работой своих подчинённых, не делая никаких указаний. Смерть - высокая особа, и если она заранее оповещает о своем прибытии, ее следует принимать с официальными изъявлениями почета; это относится и к тем, кто с ней на короткой ноге. По кодексу военного этикета безмолвие и неподвижность знаменуют глубокое почтение.
Человеку, которому предстояло быть повешенным, было на вид лет тридцать пять. Судя по платью - такое обычно носили плантаторы, - он был штатский. Черты лица правильные - прямой нос, энергичный рот, широкий лоб; чёрные волосы, зачёсанные за уши, падали на воротник хорошо сшитого сюртука. Он носил усы и бороду клином, но щеки были выбриты; большие темно-серые глаза выражали доброту, что было несколько неожиданно в человеке с петлей на шее. Он ничем не походил на обычного преступника. Закон военного времени не скупится на смертные приговоры для людей всякого рода, не исключая и джентльменов.
Закончив приготовления, оба солдата отступили на шаг, и каждый оттащил доску, на которой стоял. Сержант повернулся к капитану, отдал честь и тут же встал позади него, после чего капитан тоже сделал шаг в сторону. В результате этих перемещений осуждённый и сержант очутились на концах доски, покрывавшей три перекладины моста. Тот конец, на котором стоял штатский, почти - но не совсем - доходил до четвертой. Раньше эта доска удерживалась в равновесии тяжестью капитана; теперь его место занял сержант. По сигналу капитана сержант должен был шагнуть в сторону, доска - качнуться и осужденный - повиснуть в пролете между двумя перекладинами. Он оценил по достоинству простоту и практичность этого способа. Ему не закрыли лица и не завязали глаз. Он взглянул на свое шаткое подножие, затем обратил взор на бурлящую речку, бешено несущуюся под его ногами. Он заметил пляшущее в воде бревно и проводил его взглядом вниз по течению. Как медленно оно плыло! Какая ленивая река!
Он закрыл глаза, стараясь сосредоточить свои последние мысли на жене и детях. До сих пор вода, тронутая золотом раннего солнца, туман, застилавший берега, ниже по течению - маленький форт, рота солдат, плывущее бревно - все отвлекало его. А теперь он ощутил новую помеху. Какой-то звук, назойливый и непонятный, перебивал его мысли о близких - резкое, отчётливое металлическое постукивание, словно удары молота по наковальне: в нем была та же звонкость. Он прислушивался, пытаясь определить, что это за звук и откуда он исходит; он одновременно казался бесконечно далёким и очень близким. Удары раздавались через правильные промежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал нового удара с нетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки между ударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем реже раздавались звуки, тем большую силу и отчетливость они приобретали. Они, словно ножом, резали ухо; он едва удерживался от крика. То, что он слышал, было тиканье его часов.
Он открыл глаза и снова увидел воду под ногами. «Высвободить бы только руки, - подумал он, - я сбросил бы петлю и прыгнул в воду. Если глубоко нырнуть, пули меня не достанут, я бы доплыл до берега, скрылся в лесу и пробрался домой. Мой дом, слава богу, далеко от фронта; моя жена и дети пока ещё недосягаемы для захватчиков».
Когда эти мысли, которые здесь приходится излагать словами, сложились в сознании обречённого, точнее - молнией сверкнули в его мозгу, капитан сделал знак сержанту. Сержант отступил в сторону.
2
Пэйтон Факуэр, состоятельный плантатор из старинной и весьма почтенной алабамской семьи, рабовладелец и, подобно многим рабовладельцам, участник политической борьбы за отделение Южных штатов, был ярым приверженцем дела южан. По некоторым, не зависящим от него обстоятельствам, о которых здесь нет надобности говорить, ему не удалось вступить в ряды храброго войска, несчастливо сражавшегося и разгромленного под Коринфом, и он томился в бесславной праздности, стремясь приложить свои силы, мечтая об увлекательной жизни воина, ища случая отличиться. Он верил, что такой случай ему представится, как он представляется всем в военное время. А пока он делал, что мог. Не было услуги - пусть самой скромной, - которой он с готовностью не оказал бы делу Юга; не было такого рискованного предприятия, на которое он не пошел бы, лишь бы против него не восставала совесть человека штатского, но воина в душе, чистосердечно и не слишком вдумчиво уверовавшего в неприкрыто гнусный принцип, что в делах любовных и военных дозволено все.
Однажды вечером, когда Факуэр сидел с женой на каменной скамье у ворот своей усадьбы, к ним подъехал солдат в серой форме и попросил напиться. Миссис Факуэр с величайшей охотой отправилась в дом, чтобы собственноручно исполнить его просьбу. Как только она ушла, ее муж подошёл к запыленному всаднику и стал жадно расспрашивать его о положении на фронте.
Янки восстанавливают железные дороги, - сказал солдат, - и готовятся к новому наступлению. Они продвинулись до Совиного ручья, починили мост и возвели укрепление на своем берегу. Повсюду расклеен приказ, что всякий штатский, замеченный в порче железнодорожного полотна, мостов, туннелей или составов, будет повешен без суда. Я сам читал приказ.
А далеко до моста?- спросил Факуэр.
Миль тридцать.
А наш берег охраняется?
Только сторожевой пост на линии, в полмили от реки, да часовой на мосту.
А если бы какой-нибудь кандидат висельных наук, и притом штатский, проскользнул мимо сторожевого поста и справился бы с часовым, - с улыбкой сказал Факуэр, - что мог бы он сделать?
Солдат задумался.
Я был там с месяц назад, - ответил он, - и помню, что во время зимнего разлива к деревянному устою моста прибило много плавника. Теперь бревна высохли и вспыхнут, как пакля.
Тут вернулась миссис Факуэр и дала солдату напиться. Он учтиво поблагодарил её, поклонился хозяину и уехал. Час спустя, когда уже стемнело, он снова проехал мимо плантации в обратном направлении. Это был лазутчик федеральных войск.
3
Падая в пролет моста, Пэйтон Факуэр потерял сознание и был уже словно мёртвый. Очнулся он - через тысячелетие, казалось ему, - от острой боли в сдавленном горле, за которой последовало ощущение удушья. Мучительные, резкие боли словно отталкивались от его шеи и расходились по всему телу. Они мчались по точно намеченным разветвлениям, пульсируя с непостижимой частотой. Они казались огненными потоками, накалявшими его тело до нестерпимого жара. До головы боль не доходила - голова гудела от сильного прилива крови. Мысль не участвовала в этих ощущениях. Сознательная часть его существа уже была уничтожена; он мог только чувствовать, а чувствовать было пыткой. Но он знал, что движется. Лишённый материальной субстанции, превратившись всего только в огненный центр светящегося облака, он, словно гигантский маятник, качался по немыслимой дуге колебаний. И вдруг со страшной внезапностью замыкающий его свет с громким всплеском взлетел кверху; уши ему наполнил неистовый рёв, наступили холод и мрак. Мозг снова заработал; он понял, что верёвка оборвалась и что он упал в воду. Но он не захлебнулся; петля, стягивающая ему горло, не давала воде заливать лёгкие. Смерть через повешение на дне реки! Что может быть нелепее? Он открыл глаза в темноте и увидел над головой слабый свет, но как далеко, как недосягаемо далеко! По-видимому, он все ещё погружался, так как свет становился слабей и слабей, пока не осталось едва заметное мерцание. Затем свет опять стал больше и ярче, и он понял, что его выносит на поверхность, понял с сожалением, ибо теперь ему было хорошо. «Быть повешенным и утопленным, - подумал он, - это ещё куда ни шло; но я не хочу быть пристреленным. Нет, меня не пристрелят; это было бы несправедливо».
Он не делал сознательных усилий, но по острой боли в запястьях догадался, что пытается высвободить руки. Он стал внимательно следить за своими попытками, равнодушный к исходу борьбы, словно праздный зритель, следящий за работой фокусника. Какая изумительная ловкость! Какая великолепная сверхчеловеческая сила! Ах, просто замечательно! Браво! Верёвка упала, руки его разъединились и всплыли, он смутно различал их в ширящемся свете. Он с растущим вниманием следил за тем, как сначала одна, потом другая ухватилась за петлю на его шее. Они сорвали её, со злобой отшвырнули, она извивалась, как уж.
«Наденьте, наденьте опять! Ему казалось, что он крикнул это своим рукам, ибо муки, последовавшие за ослаблением петли, превзошли все испытанное им до сих пор. Шея невыносимо болела; голова горела, как в огне; сердце, до сих пор слабо бившееся, подскочило к самому горлу, стремясь вырваться наружу. Все тело корчилось в мучительных конвульсиях. Но непокорные руки не слушались его приказа. Они били по воде сильными, короткими ударами сверху вниз, выталкивая его на поверхность. Он почувствовал, что голова его поднялась над водой; глаза ослепило солнце; грудная клетка судорожно расширилась - и в апогее боли его лёгкие наполнились воздухом, который он тут же с воплем исторгнул из себя.
Теперь он полностью владел своими чувствами. Они даже были необычайно обострены и восприимчивы. Страшное потрясение, перенесённое его организмом, так усилило и утончило их, что они отмечали то, что раньше было им недоступно. Он ощущал лицом набегающую рябь и по очереди различал звук каждого толчка воды. Он смотрел на лесистый берег, видел отдельно каждое дерево, каждый листик и жилки на нем, все вплоть до насекомых в листве - цикад, мух с блестящими спинками, серых пауков, протягивающих свою паутину от ветки к ветке. Он видел все цвета радуги в капельках росы на миллионах травинок. Жужжание мошкары, плясавшей над водоворотами, трепетание крылышек стрекоз, удары лапок жука-плавунца, похожего на лодку, приподнятую вёслами, - все это было внятной музыкой. Рыбёшка скользнула у самых его глаз, и он услышал шум рассекаемой ею воды.
Он всплыл на поверхность спиной к мосту; в то же мгновение видимый мир стал медленно вращаться вокруг него, словно вокруг своей оси, и он увидел мост, укрепление на откосе, капитана, сержанта, обоих солдат - своих палачей. Силуэты их четко выделялись на голубом небе. Они кричали и размахивали руками, указывая на него; капитан выхватил пистолет, но не стрелял; у остальных не было в руках оружия. Их огромные жестикулирующие фигуры были нелепы и страшны.
Вдруг он услышал громкий звук выстрела, и что-то с силой ударило по воде в нескольких дюймах от его головы, обдав ему лицо брызгами. Опять раздался выстрел, и он увидел одного из часовых, - ружье было вскинуто, над дулом поднимался сизый дымок. Человек в воде увидел глаз человека на мосту, смотревший на него сквозь щель прицельной рамки. Он отметил серый цвет этого глаза и вспомнил, что серые глаза считаются самыми зоркими и что будто бы все знаменитые стрелки сероглазы. Однако этот сероглазый стрелок промахнулся.
Встречное течение подхватило Факуэра и снова повернуло его лицом к лесистому берегу. Позади него раздался отчётливый и звонкий голос, и звук этого голоса, однотонный и певучий, донёсся по воде так внятно, что прорвал и заглушил все остальные звуки, даже журчание воды в его ушах. Факуэр, хоть и не был военным, достаточно часто посещал военные лагеря, чтобы понять грозный смысл этого нарочито мерного, протяжного напева; командир роты, выстроенной на берегу, вмешался в ход событий. Как холодно и неумолимо, с какой уверенной невозмутимой модуляцией, рассчитанной на то, чтобы внушить спокойствие солдатам, с какой обдуманной раздельностью прозвучали жёсткие слова:
Рота, смирно!… Ружья к плечу!… Готовсь… Целься… Пли!
Факуэр нырнул - нырнул как можно глубже. Вода взревела в его ушах, словно то был Ниагарский водопад, но он все же услышал приглушённый гром залпа и, снова всплывая на поверхность, увидел блестящие кусочки металла, странно сплющенные, которые, покачиваясь, медленно опускались на дно. Некоторые из них коснулись его лица и рук, затем отделились, продолжая опускаться. Один кусочек застрял между воротником и шеей; стало горячо, и Факуэр его вытащил.
Когда он, задыхаясь, всплыл на поверхность, он понял, что пробыл под водой долго; его довольно далеко отнесло течением - прочь от опасности. Солдаты кончали перезаряжать ружья; стальные шомполы, выдернутые из стволов, все сразу блеснули на солнце, повернулись в воздухе и стали обратно в свои гнезда. Тем временем оба часовых снова выстрелили по собственному почину - и безуспешно.
Беглец видел все это, оглядываясь через плечо; теперь он уверенно плыл по течению. Мозг его работал с такой же энергией, как его руки и ноги; мысль приобрела быстроту молнии.
«Лейтенант, - рассуждал он, - допустил ошибку, потому что действовал по шаблону; больше он этого не сделает. Увернуться от залпа так же легко, как от одной пули. Он, должно быть, уже скомандовал стрелять вразброд. Плохо дело, от всех не спасешься». Но вот в двух ярдах от него - чудовищный всплеск и тотчас же громкий стремительный гул, который, постепенно слабея, казалось, возвращался по воздуху к форту и наконец завершился оглушительным взрывом, всколыхнувшим реку до самых глубин! Поднялась водяная стена, накренилась над ним, обрушилась на него, ослепила, задушила. В игру вступила пушка. Пока он отряхивался, высвобождаясь из вихря вспененной воды, он услышал над головой жужжанье отклонившегося ядра, и через мгновение из лесу донёсся треск ломающихся ветвей. «Больше они этого не сделают, - думал Факуэр, - теперь они пустят в ход картечь. Нужно следить за пушкой; меня предостережёт дым - звук ведь запаздывает; он отстает от выстрела. А пушка хорошая! Вдруг он почувствовал, что его закружило, что он вертится волчком. Вода, оба берега, лес, оставшийся далеко позади мост, укрепление и рота солдат - все перемешалось и расплылось. Предметы заявляли о себе только своим цветом. Бешеное вращение горизонтальных цветных полос - вот все, что он видел. Он попал в водоворот, и его крутило и несло к берегу с такой быстротой, что он испытывал головокружение и тошноту. Через несколько секунд его выбросило на песок левого - южного - берега, за небольшим выступом, скрывшим его от врагов. Внезапно прерванное движение, ссадина на руке, пораненной о камень, привели его в чувство, и он заплакал от радости. Он зарывал пальцы в песок, пригоршнями сыпал его на себя и вслух благословлял его. Крупные песчинки сияли, как алмазы, как рубины, изумруды: они походили на все, что только есть прекрасного на свете. Деревья на берегу были гигантскими садовыми растениями, он любовался стройным порядком их расположения, вдыхал аромат их цветов. Между стволами струился таинственный розоватый свет, а шум ветра в листве звучал, как пение эоловой арфы. Он не испытывал желания продолжать свой побег, он охотно остался бы в этом волшебном уголке, пока его не настигнут.
Свист и треск картечи в ветвях высоко над головой нарушили его грёзы. Канонир, обозлившись, наугад послал ему прощальный привет. Он вскочил на ноги, бегом взбежал по отлогому берегу и укрылся в лесу.
Весь день он шел, держа направление по солнцу. Лес казался бесконечным; нигде не видно было ни прогалины, ни хотя бы охотничьей тропы. Он и не знал, что живёт в такой глуши. В этом открытии было что-то жуткое.
К вечеру он обессилел от усталости и голода. Но мысль о жене и детях гнала его вперёд. Наконец он выбрался на дорогу и почувствовал, что она приведёт его к дому. Она была широкая и прямая, как городская улица, но, по-видимому, никто по ней не ездил. Поля не окаймляли её, не видно было и строений. Ни намека на человеческое жилье, даже ни разу не залаяла собака. Чёрные стволы могучих деревьев стояли отвесной стеной по обе стороны дороги, сходясь в одной точке на горизонте, как линии на перспективном чертеже. Взглянув вверх из этой расселины в лесной чаще, он увидел над головой крупные золотые звезды -они соединялись в странные созвездия и показались ему чужими. Он чувствовал, что их расположение имеет тайный и зловещий смысл. Лес вокруг него был полон диковинных звуков, среди которых - раз, второй и снова - он ясно расслышал шёпот на незнакомом языке.
Шея сильно болела, и, дотронувшись до нее, он убедился, что она страшно распухла. Он знал, что на ней чёрный круг - след верёвки. Глаза были выпучены, он уже не мог закрыть их. Язык распух от жажды: чтобы унять в нем жар, он высунул его на холодный воздух. Какой мягкой травой заросла эта неезженная дорога! Он уже не чувствовал ее под ногами!
Очевидно, не смотря на все мучения, он уснул на ходу, потому что теперь перед ним была совсем другая картина, - может быть, он просто очнулся от бреда. Он стоит у ворот своего дома. Все осталось как было, когда он покинул его, и все радостно сверкает на утреннем солнце. Должно быть, он шел всю ночь. Толкнув калитку и сделав несколько шагов по широкой аллее, он видит воздушное женское платье; его жена, свежая, спокойная и красивая, спускается с крыльца ему навстречу. На нижней ступеньке она останавливается и поджидает его с улыбкой неизъяснимого счастья, - вся изящество и благородство. Как она прекрасна! Он кидается к ней, раскрыв объятия. Он уже хочет прижать ее к груди, как вдруг яростный удар обрушивается сзади на его шею; ослепительно-белый свет в грохоте пушечного выстрела полыхает вокруг него - затем мрак и безмолвие!
Пэйтон Факуэр был мертв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.
На железнодорожном мосту, в северной части Алабамы, стоял человек и смотрел вниз, на быстрые воды в двадцати футах под ним. Руки у него были связаны за спиной. Шею стягивала веревка. Один конец ее был прикреплен к поперечной балке над его головой и свешивался до его колен. Несколько досок, положенных на шпалы, служили помостом для него и для его палачей — двух солдат федеральной армии под началом сержанта, который в мирное время скорее всего занимал должность помощника шерифа. Несколько поодаль, на том же импровизированном эшафоте, стоял офицер в полной капитанской форме, при оружии. На обоих концах моста стояло по часовому с ружьем «на караул», то есть держа ружье вертикально, против левого плеча, в согнутой под прямым углом руке, — поза напряженная, требующая неестественного выпрямления туловища. По-видимому, знать о том, что происходит на мосту, не входило в обязанности часовых; они только преграждали доступ к настилу.
Позади одного из часовых никого не было видно; на сотню ярдов рельсы убегали по прямой в лес, затем скрывались за поворотом. По всей вероятности, в той стороне находился сторожевой пост. На другом берегу местность была открытая — пологий откос упирался в частокол из вертикально вколоченных бревен, с бойницами для ружей и амбразурой, из которой торчало жерло наведенной на мост медной пушки. По откосу, на полпути между мостом и укреплением, выстроились зрители — рота солдат-пехотинцев в положении «вольно»: приклады упирались в землю, стволы были слегка наклонены к правому плечу, руки скрещены над ложами. Справа от строя стоял лейтенант, сабля его была воткнута в землю, руки сложены на эфесе. За исключением четверых людей на середине моста, никто не двигался. Рота была повернута фронтом к мосту, солдаты застыли на месте, глядя прямо перед собой. Часовые, обращенные лицом каждый к своему берегу, казались статуями, поставленными для украшения моста. Капитан, скрестив руки, молча следил за работой своих подчиненных, не делая никаких указаний. Смерть — высокая особа, и если она заранее оповещает о своем прибытии, ее следует принимать с официальными изъявлениями почета; это относится и к тем, кто с ней на короткой ноге. По кодексу военного этикета безмолвие и неподвижность знаменуют глубокое почтение.
Человеку, которому предстояло быть повешенным, было на вид лет тридцать пять. Судя по платью — такое обычно носили плантаторы, — он был штатский. Черты лица правильные — прямой нос, энергичный рот, широкий лоб; черные волосы, зачесанные за уши, падали на воротник хорошо сшитого сюртука. Он носил усы и бороду клином, но щеки были выбриты; большие темно-серые глаза выражали доброту, что было несколько неожиданно в человеке с петлей на шее. Он ничем не походил на обычного преступника. Закон военного времени не скупится на смертные приговоры для людей всякого рода, не исключая и джентльменов.
Закончив приготовления, оба солдата отступили на шаг, и каждый оттащил доску, на которой стоял. Сержант повернулся к капитану, отдал честь и тут же встал позади него, после чего капитан тоже сделал шаг в сторону. В результате этих перемещений осужденный и сержант очутились на концах доски, покрывавшей три перекладины моста. Тот конец, на котором стоял штатский, почти — но не совсем — доходил до четвертой. Раньше эта доска удерживалась в равновесии тяжестью капитана; теперь его место занял сержант. По сигналу капитана сержант должен был шагнуть в сторону, доска — качнуться и осужденный — повиснуть в пролете между двумя перекладинами. Он оценил по достоинству простоту и практичность этого способа. Ему не закрыли лица и не завязали глаз. Он взглянул на свое шаткое подножие, затем обратил взор на бурлящую речку, бешено несущуюся под его ногами. Он заметил пляшущее в воде бревно и проводил его взглядом вниз по течению. Как медленно оно плыло! Какая ленивая река!
Он закрыл глаза, стараясь сосредоточить свои последние мысли на жене и детях. До сих пор вода, тронутая золотом раннего солнца, туман, застилавший берега, ниже по течению — маленький форт, рота солдат, плывущее бревно — все отвлекало его. А теперь он ощутил новую помеху. Какой-то звук, назойливый и непонятный, перебивал его мысли о близких — резкое, отчетливое металлическое постукивание, словно удары молота по наковальне: в нем была та же звонкость. Он прислушивался, пытаясь определить, что это за звук и откуда он исходит; он одновременно казался бесконечно далеким и очень близким. Удары раздавались через правильные промежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал нового удара с нетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки между ударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем реже раздавались звуки, тем большую силу и отчетливость они приобретали. Они, словно ножом, резали ухо; он едва удерживался от крика. То, что он слышал, было тиканье его часов.
Он открыл глаза и снова увидел воду под ногами. «Высвободить бы только руки, — подумал он, — я сбросил бы петлю и прыгнул в воду. Если глубоко нырнуть, пули меня не достанут, я бы доплыл до берега, скрылся в лесу и пробрался домой. Мой дом, слава богу, далеко от фронта; моя жена и дети пока еще недосягаемы для захватчиков».
Когда эти мысли, которые здесь приходится излагать словами, сложились в сознании обреченного, точнее — молнией сверкнули в его мозгу, капитан сделал знак сержанту. Сержант отступил в сторону.
Пэйтон Факуэр, состоятельный плантатор из старинной и весьма почтенной алабамской семьи, рабовладелец и, подобно многим рабовладельцам, участник политической борьбы за отделение Южных штатов, был ярым приверженцем дела южан. По некоторым, не зависящим от него обстоятельствам, о которых здесь нет надобности говорить, ему не удалось вступить в ряды храброго войска, несчастливо сражавшегося и разгромленного под Коринфом, и он томился в бесславной праздности, стремясь приложить свои силы, мечтая об увлекательной жизни воина, ища случая отличиться. Он верил, что такой случай ему представится, как он представляется всем в военное время. А пока он делал, что мог. Не было услуги — пусть самой скромной, — которой он с готовностью не оказал бы делу Юга; не было такого рискованного предприятия, на которое он не пошел бы, лишь бы против него не восставала совесть человека штатского, но воина в душе, чистосердечно и не слишком вдумчиво уверовавшего в неприкрыто гнусный принцип, что в делах любовных и военных дозволено все.
Однажды вечером, когда Факуэр сидел с женой на каменной скамье у ворот своей усадьбы, к ним подъехал солдат в серой форме и попросил напиться. Миссис Факуэр с величайшей охотой отправилась в дом, чтобы собственноручно исполнить его просьбу. Как только она ушла, ее муж подошел к запыленному всаднику и стал жадно расспрашивать его о положении на фронте.
— Янки восстанавливают железные дороги, — сказал солдат, — и готовятся к новому наступлению. Они продвинулись до Совиного ручья, починили мост и возвели укрепление на своем берегу. Повсюду расклеен приказ, что всякий штатский, замеченный в порче железнодорожного полотна, мостов, туннелей или составов, будет повешен без суда. Я сам читал приказ.
— А далеко до моста?- спросил Факуэр.
— Миль тридцать.
— А наш берег охраняется?
— Только сторожевой пост на линии, в полмили от реки, да часовой на мосту.
— А если бы какой-нибудь кандидат висельных наук, и притом штатский, проскользнул мимо сторожевого поста и справился бы с часовым, — с улыбкой сказал Факуэр, — что мог бы он сделать?
Солдат задумался.
— Я был там с месяц назад, — ответил он, — и помню, что во время зимнего разлива к деревянному устою моста прибило много плавника. Теперь бревна высохли и вспыхнут, как пакля.
Тут вернулась миссис Факуэр и дала солдату напиться. Он учтиво поблагодарил ее, поклонился хозяину и уехал. Час спустя, когда уже стемнело, он снова проехал мимо плантации в обратном направлении. Это был лазутчик федеральных войск.
Падая в пролет моста, Пэйтон Факуэр потерял сознание и был уже словно мертвый. Очнулся он — через тысячелетие, казалось ему, — от острой боли в сдавленном горле, за которой последовало ощущение удушья. Мучительные, резкие боли словно отталкивались от его шеи и расходились по всему телу. Они мчались по точно намеченным разветвлениям, пульсируя с непостижимой частотой. Они казались огненными потоками, накалявшими его тело до нестерпимого жара. До головы боль не доходила — голова гудела от сильного прилива крови. Мысль не участвовала в этих ощущениях. Сознательная часть его существа уже была уничтожена; он мог только чувствовать, а чувствовать было пыткой. Но он знал, что движется. Лишенный материальной субстанции, превратившись всего только в огненный центр светящегося облака, он, словно гигантский маятник, качался по немыслимой дуге колебаний. И вдруг со страшной внезапностью замыкающий его свет с громким всплеском взлетел кверху; уши ему наполнил неистовый рев, наступили холод и мрак. Мозг снова заработал; он понял, что веревка оборвалась и что он упал в воду. Но он не захлебнулся; петля, стягивающая ему горло, не давала воде заливать легкие. Смерть через повешение на дне реки! Что может быть нелепее? Он открыл глаза в темноте и увидел над головой слабый свет, но как далеко, как недосягаемо далеко! По-видимому, он все еще погружался, так как свет становился слабей и слабей, пока не осталось едва заметное мерцание. Затем свет опять стал больше и ярче, и он понял, что его выносит на поверхность, понял с сожалением, ибо теперь ему было хорошо. «Быть повешенным и утопленным, — подумал он, — это еще куда ни шло; но я не хочу быть пристреленным. Нет, меня не пристрелят; это было бы несправедливо».
Он не делал сознательных усилий, но по острой боли в запястьях догадался, что пытается высвободить руки. Он стал внимательно следить за своими попытками, равнодушный к исходу борьбы, словно праздный зритель, следящий за работой фокусника. Какая изумительная ловкость! Какая великолепная сверхчеловеческая сила! Ах, просто замечательно! Браво! Веревка упала, руки его разъединились и всплыли, он смутно различал их в ширящемся свете. Он с растущим вниманием следил за тем, как сначала одна, потом другая ухватилась за петлю на его шее. Они сорвали ее, со злобой отшвырнули, она извивалась, как уж.
«Наденьте, наденьте опять! Ему казалось, что он крикнул это своим рукам, ибо муки, последовавшие за ослаблением петли, превзошли все испытанное им до сих пор. Шея невыносимо болела; голова горела, как в огне; сердце, до сих пор слабо бившееся, подскочило к самому горлу, стремясь вырваться наружу. Все тело корчилось в мучительных конвульсиях. Но непокорные руки не слушались его приказа. Они били по воде сильными, короткими ударами сверху вниз, выталкивая его на поверхность. Он почувствовал, что голова его поднялась над водой; глаза ослепило солнце; грудная клетка судорожно расширилась — и в апогее боли его легкие наполнились воздухом, который он тут же с воплем исторгнул из себя.
Теперь он полностью владел своими чувствами. Они даже были необычайно обострены и восприимчивы. Страшное потрясение, перенесенное его организмом, так усилило и утончило их, что они отмечали то, что раньше было им недоступно. Он ощущал лицом набегающую рябь и по очереди различал звук каждого толчка воды. Он смотрел на лесистый берег, видел отдельно каждое дерево, каждый листик и жилки на нем, все вплоть до насекомых в листве — цикад, мух с блестящими спинками, серых пауков, протягивающих свою паутину от ветки к ветке. Он видел все цвета радуги в капельках росы на миллионах травинок. Жужжание мошкары, плясавшей над водоворотами, трепетание крылышек стрекоз, удары лапок жука-плавунца, похожего на лодку, приподнятую веслами, — все это было внятной музыкой. Рыбешка скользнула у самых его глаз, и он услышал шум рассекаемой ею воды.
Он всплыл на поверхность спиной к мосту; в то же мгновение видимый мир стал медленно вращаться вокруг него, словно вокруг своей оси, и он увидел мост, укрепление на откосе, капитана, сержанта, обоих солдат — своих палачей. Силуэты их четко выделялись на голубом небе. Они кричали и размахивали руками, указывая на него; капитан выхватил пистолет, но не стрелял; у остальных не было в руках оружия. Их огромные жестикулирующие фигуры были нелепы и страшны.
Вдруг он услышал громкий звук выстрела, и что-то с силой ударило по воде в нескольких дюймах от его головы, обдав ему лицо брызгами. Опять раздался выстрел, и он увидел одного из часовых, — ружье было вскинуто, над дулом поднимался сизый дымок. Человек в воде увидел глаз человека на мосту, смотревший на него сквозь щель прицельной рамки. Он отметил серый цвет этого глаза и вспомнил, что серые глаза считаются самыми зоркими и что будто бы все знаменитые стрелки сероглазы. Однако этот сероглазый стрелок промахнулся.
Встречное течение подхватило Факуэра и снова повернуло его лицом к лесистому берегу. Позади него раздался отчетливый и звонкий голос, и звук этого голоса, однотонный и певучий, донесся по воде так внятно, что прорвал и заглушил все остальные звуки, даже журчание воды в его ушах. Факуэр, хоть и не был военным, достаточно часто посещал военные лагеря, чтобы понять грозный смысл этого нарочито мерного, протяжного напева; командир роты, выстроенной на берегу, вмешался в ход событий. Как холодно и неумолимо, с какой уверенной невозмутимой модуляцией, рассчитанной на то, чтобы внушить спокойствие солдатам, с какой обдуманной раздельностью прозвучали жесткие слова:
— Рота, смирно!… Ружья к плечу!… Готовсь… Целься… Пли!
Факуэр нырнул — нырнул как можно глубже. Вода взревела в его ушах, словно то был Ниагарский водопад, но он все же услышал приглушенный гром залпа и, снова всплывая на поверхность, увидел блестящие кусочки металла, странно сплющенные, которые, покачиваясь, медленно опускались на дно. Некоторые из них коснулись его лица и рук, затем отделились, продолжая опускаться. Один кусочек застрял между воротником и шеей; стало горячо, и Факуэр его вытащил.
Когда он, задыхаясь, всплыл на поверхность, он понял, что пробыл под водой долго; его довольно далеко отнесло течением — прочь от опасности. Солдаты кончали перезаряжать ружья; стальные шомполы, выдернутые из стволов, все сразу блеснули на солнце, повернулись в воздухе и стали обратно в свои гнезда. Тем временем оба часовых снова выстрелили по собственному почину — и безуспешно.
Беглец видел все это, оглядываясь через плечо; теперь он уверенно плыл по течению. Мозг его работал с такой же энергией, как его руки и ноги; мысль приобрела быстроту молнии.
«Лейтенант, — рассуждал он, — допустил ошибку, потому что действовал по шаблону; больше он этого не сделает. Увернуться от залпа так же легко, как от одной пули. Он, должно быть, уже скомандовал стрелять вразброд. Плохо дело, от всех не спасешься». Но вот в двух ярдах от него — чудовищный всплеск и тотчас же громкий стремительный гул, который, постепенно слабея, казалось, возвращался по воздуху к форту и наконец завершился оглушительным взрывом, всколыхнувшим реку до самых глубин! Поднялась водяная стена, накренилась над ним, обрушилась на него, ослепила, задушила. В игру вступила пушка. Пока он отряхивался, высвобождаясь из вихря вспененной воды, он услышал над головой жужжанье отклонившегося ядра, и через мгновение из лесу донесся треск ломающихся ветвей. «Больше они этого не сделают, — думал Факуэр, — теперь они пустят в ход картечь. Нужно следить за пушкой; меня предостережет дым — звук ведь запаздывает; он отстает от выстрела. А пушка хорошая! Вдруг он почувствовал, что его закружило, что он вертится волчком. Вода, оба берега, лес, оставшийся далеко позади мост, укрепление и рота солдат — все перемешалось и расплылось. Предметы заявляли о себе только своим цветом. Бешеное вращение горизонтальных цветных полос — вот все, что он видел. Он попал в водоворот, и его крутило и несло к берегу с такой быстротой, что он испытывал головокружение и тошноту. Через несколько секунд его выбросило на песок левого — южного — берега, за небольшим выступом, скрывшим его от врагов. Внезапно прерванное движение, ссадина на руке, пораненной о камень, привели его в чувство, и он заплакал от радости. Он зарывал пальцы в песок, пригоршнями сыпал его на себя и вслух благословлял его. Крупные песчинки сияли, как алмазы, как рубины, изумруды: они походили на все, что только есть прекрасного на свете. Деревья на берегу были гигантскими садовыми растениями, он любовался стройным порядком их расположения, вдыхал аромат их цветов. Между стволами струился таинственный розоватый свет, а шум ветра в листве звучал, как пение эоловой арфы. Он не испытывал желания продолжать свой побег, он охотно остался бы в этом волшебном уголке, пока его не настигнут.
Свист и треск картечи в ветвях высоко над головой нарушили его грезы. Канонир, обозлившись, наугад послал ему прощальный привет. Он вскочил на ноги, бегом взбежал по отлогому берегу и укрылся в лесу.
Весь день он шел, держа направление по солнцу. Лес казался бесконечным; нигде не видно было ни прогалины, ни хотя бы охотничьей тропы. Он и не знал, что живет в такой глуши. В этом открытии было что-то жуткое.
К вечеру он обессилел от усталости и голода. Но мысль о жене и детях гнала его вперед. Наконец он выбрался на дорогу и почувствовал, что она приведет его к дому. Она была широкая и прямая, как городская улица, но, по-видимому, никто по ней не ездил. Поля не окаймляли ее, не видно было и строений. Ни намека на человеческое жилье, даже ни разу не залаяла собака. Черные стволы могучих деревьев стояли отвесной стеной по обе стороны дороги, сходясь в одной точке на горизонте, как линии на перспективном чертеже. Взглянув вверх из этой расселины в лесной чаще, он увидел над головой крупные золотые звезды -они соединялись в странные созвездия и показались ему чужими. Он чувствовал, что их расположение имеет тайный и зловещий смысл. Лес вокруг него был полон диковинных звуков, среди которых — раз, второй и снова — он ясно расслышал шепот на незнакомом языке.
Шея сильно болела, и, дотронувшись до нее, он убедился, что она страшно распухла. Он знал, что на ней черный круг — след веревки. Глаза были выпучены, он уже не мог закрыть их. Язык распух от жажды: чтобы унять в нем жар, он высунул его на холодный воздух. Какой мягкой травой заросла эта неезженная дорога! Он уже не чувствовал ее под ногами!
Очевидно, не смотря на все мучения, он уснул на ходу, потому что теперь перед ним была совсем другая картина, — может быть, он просто очнулся от бреда. Он стоит у ворот своего дома. Все осталось как было, когда он покинул его, и все радостно сверкает на утреннем солнце. Должно быть, он шел всю ночь. Толкнув калитку и сделав несколько шагов по широкой аллее, он видит воздушное женское платье; его жена, свежая, спокойная и красивая, спускается с крыльца ему навстречу. На нижней ступеньке она останавливается и поджидает его с улыбкой неизъяснимого счастья, — вся изящество и благородство. Как она прекрасна! Он кидается к ней, раскрыв объятия. Он уже хочет прижать ее к груди, как вдруг яростный удар обрушивается сзади на его шею; ослепительно-белый свет в грохоте пушечного выстрела полыхает вокруг него — затем мрак и безмолвие!
Пэйтон Факуэр был мертв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.
Перевод Н.Волжина
