Виктор Гандзюк, хирург. Интервью с врачом
Статья на тему про профессии (интервью)
Какую профессию выбрать? Этот вопрос беспокоит всех школьников от младших классов до выпускников. Каждому хочется выбрать работу, которая будет доставлять ему удовольствие, будет соответствовать его способностям и возможностям, приносить пользу обществу и государству, а также приносить хороший доход. Выбирая дело всей жизни, школьник теряется в вариантах, путается и не знает как сделать главный выбор. В этой рубрике постараемся разобраться в многообразии профессий, посмотреть на них с разных сторон, и помочь вам найти интересующее дело.
Сегодня мы рассмотрим профессию врача, и в этом нам поможет сам представитель этой профессии педиатр Маслов Иван Прокофьевич, который 40 лет отработал в Курской областной Детской больнице и сейчас находится на заслуженном отдыхе:
- Почему Вы выбрали именно докторское дело?
Я считаю, что врач-это самая благородная профессия. Человек может прожить без телевизора и компьютера, а вот без здоровья никак, поэтому хороший врач- это полезная и главная профессия в любом уголке мира.
С какими трудностями Вы сталкивались во время работы?
Работа врача требует больших знаний и опыта, к тому же, это громадная ответственность. Любой врач несет ответственность за свои решения, от которых зависит состояние, и даже жизнь пациента. Главная трудность во время работы состоит в том, что очень сложно оставаться равнодушным, не переживать за каждого пациента, стараться не зацикливаться на одном человеке, а просто выполнять свою работу, пытаться как можно быстрее и эффективнее помочь больному.
Почему Вы выбрали именно специальность «педиатр»?
Я очень люблю детей, и мне печально, когда они болеют, и я хочу приложить максимум усилий для того, что как можно больше деток были здоровыми и счастливыми, чтобы они чаще улыбались и никогда не испытывали боли и страха.
Что бы Вы посоветовали ученикам, которые задумываются над профессией врача?
Дорогие ученики! Это серьезная и нужная профессия, она требует длительного, но интересного обучения, постоянного самосовершенствования, повышения квалификации. Для того, чтобы стать врачом необходимы не только глубокие познания, но и терпение, мужество, большая ответственность. Любой доктор должен с любовью и вниманием относиться к своим пациентам, быть готовым к трудным стрессовым ситуациям. Сейчас очень сильно не хватает хороших врачей. Ребята, если вы твердо решили стать врачом, усердно учитесь, потому что от ваших знаний зависит будет жизнь человека, его будущее, а значит и будущее всей страны.
Мы хотим знакомиться и знакомить читателей сайта с коллегами – представителями разных подходов и носителями разных терапевтических концепций, – которых объединяет профессионализм и вовлечённость в работу. Представляем вашему вниманию беседу с Фёдором Коноровым
– о двух самых важных в терапии вещах, о том, как поддержать супервизанта, зачем нужны этические кодексы, что такое любовь и немного об инопланетянах.
Фёдор – психолог , гештальт-терапевт, супервизор; ассоциированный тренер программы Московского Гештальт-Института; член общества практикующих психологов “Гештальт-подход”; сооснователь психологической мастерской “Хорошие отношения”; преподаватель Института Психоанализа.
Фёдор, какие, как вы считаете, основные целительные факторы терапии?
Я думаю, что есть даже один фактор, а другие являются вспомогательными, второстепенными. Это осознавание. А если мы говорим про гештальт-терапию, то это можно сформулировать как осознавание в отношениях.
В отношениях с другим человеком?
Да, в данном случае в отношениях с терапевтом .
Осознавание – это что-то когнитивное?
Я как раз думаю, что когнитивное в осознавании – это только одна из частей. Жалко было бы сводить само понятие только к ней. Оно может быть и когнитивное, то есть я могу осознавать, как течёт моё мышление, какие мысли я думаю. Я могу осознавать чувства, тело. Мне кажется важным как раз не делать что-то из этого приоритетным. И если мы говорим про гештальт-подход, то одно время бывшее тенденцией превознесение чувств тоже является ошибочным.
Целостное осмысление?
В словах начинаются тонкости. Когда я говорю про осмысление, я больше подразумеваю интеллектуальный процесс. Для меня осознавание – это когда я в потоке своей жизни делаю некое усилие и могу вдруг обнаружить, что сейчас со мной происходит. И осмысление – не совсем верное название, ведь если я чувствую своё тело, я могу назвать это чувствованием, ощущением.
Это переводится в слова? В терапии важно проговаривать эти вещи? Например, «я чувствую себя напряжённо». Или достаточно это просто заметить? Нужно ли вербализовать?
Смотря для чего. Когда мы говорим о терапевтическом процессе, то, мне кажется, вербализация и помощь терапевта в этом процессе являются важными, потому что через вербализацию мы формируем или обучаем клиента некоему языку и тогда мы можем обращаться к разным частям опыта. Но, в принципе, это скорее то, что обслуживает процесс осознавания – называние не является целью.
Слова для контакта нужны?
Да. Это привычная модальность и я думаю, что в терапии проще опираться на привычную модальность. Это не значит, что она лучше, потому что есть, например, телесная терапия, которая больше работает через телесную модальность. Это не хуже и не лучше. Каким-то клиентам это сложно и не подходит, потому что это слишком чуждая, опасная модальность.
Мы знаем, что вы преподаёте, даёте супервизии, работаете с клиентами. А что вам нравится больше всего – преподавать, быть терапевтом для ваших клиентов или супервизировать?
Мне нравится и то, и другое, и третье. Мне точно важно сохранять в большем объёме терапевтическую практику, причём с клиентами не из обучающих программ, так как часть моих клиентов – те, кто учатся терапии, психологи . От этого я точно не готов отказаться в пользу чего-то другого. Процентов 70 сейчас у меня сейчас занимает такая работа, преподавание – 5-7 процентов времени. Я разделяю для себя преподавание на лекционное – в институте – и обучение гештальт-терапевтов, которое неотделимо от терапевтического процесса.
И последнее нравится больше?
Да, мне ближе такой формат. В нём больше азарта, интереса. Хотя лекционный формат кажется мне тоже очень важным – без теоретической части развиваться невозможно.
У вас прозвучало, что есть разница между клиентами, которые приходят по обязательству, то есть должны прийти на терапию по контракту и, условно говоря, клиентами «с улицы». То есть психологи-клиенты – это специфические клиенты?
Да, конечно.
А в чём специфика?
Это люди чаще более подготовленные, погружённые в процесс и в этом есть свои плюсы и свои сложности. Хорошее – то, что у них есть привычка к обращению внимания на себя, к осознаванию. Сложность в том, что часто на первичном этапе обучения психологии теряется непосредственность реакций, интерпретации и построения на какое-то время заменяют некий первичный отклик. Иногда приходится иметь дело с концепциями вместо осознавания непосредственного состояния.
Кто-то сказал, что клиент-психолог становится клиентом через год. Вы согласны?
Сложно сказать, потому что приходят люди на разных этапах подготовки – есть люди, которые уже посетили массу программ, а есть те, кто только начал заниматься.
Вы сказали, что вам больше всего нравится терапевтическая работа. Вы давно это делаете. Вы не устали? И если да, то что вы с этим делаете?
Нет, я не чувствую, что устал. Для меня важно, что терапевтический процесс очень сопряжён с моим личным развитием и в этом плане профессиональная и личная жизнь идут бок о бок. В моей жизни появляются темы, которые я пытаюсь понять через терапевтическую работу, личную терапию. Плюс у меня всегда есть какое-то обучение, курсы, циклы.
Первая часть ответа: они могут вредить так же, как другие люди. Вторая часть: я считаю, что если человек меня не бьёт, не отбирает имущество, то в принципе навредить он мне не может. То есть словами навредить нельзя. То есть можно, но кто тогда вредит? Как я использую слова, что они мне вредят?
Это очень радикальная позиция – получается, что мы не можем влиять друг на друга. И вся ответственность за то, что я сейчас с вами делаю, лежит на вас.
То, что происходит в контакте между нами, это нечто, что мы создаём вместе. В этом смысле мы стараемся учитывать состояние другого человека. Но в конечном счёте я же использую слова другого человека, чтобы мучиться от них. Мне это кажется очень важным. Терапевты любят друг друга пугать страшными фразами вроде: «Не делай так, а то клиент разрушится». Да, мы можем делать что-то, что невыносимо для клиентов, но это потому, что они так устроены, пришли из такого опыта. Здесь важным является способность терапевта сопереживать и сочувствовать клиенту и, исходя из этого, делать выбор НЕ говорить о чем-то, подбирать слова. Мне кажется лучше когда этот выбор делается так, а не в соответсвии с какими-то запретами и нормами.
Если только это не нарушает этические принципы?
Да. Эти вещи потому и записаны в этических кодексах, что они однозначно агрессивны. Но мне кажется, что этический кодекс написан о том, что не надо делать, чтобы терапия не разрушилась. Кодекс охраняет терапевтический процесс .
Как вы относитесь к сеттингу? Что в нём важно? Что терапевтично?
Есть два фактора, которые делают терапию терапией – это процесс осознавания и сеттинг. Мы договариваемся, что мы осознаём в рамках определённых условий. На мой взгляд, придерживаться сеттинга принципиально важно. Я к этому отношусь очень строго.
Есть мнение, что людям, которые выбирают нашу профессию, свойственна повышенная личная агрессивность. Что вы об этом думаете?
Не знаю, не слышал о таком мнении. Я думаю, людям терапевтической профессии свойственна депрессивность. И если придерживаться мнения, что депрессия – это подавленная агрессия, то, может быть, агрессивность не повышенная, а находится в свёрнутом, ретрофлексивном режиме. Я думаю, что депрессивность – это обращение своей энергии, которая изначально была направлена во вне, на себя. Постоянное погружение в себя – то, что неминуемо приводит людей либо в какие-то практики, либо в терапию. Это попытка обработать напряжение через внутреннюю работу, не через контакт со средой, а через контакт с собой.
Когда говорят, что у человека в депрессии нет никаких чувств – не похоже, что там какая-то работа происходит.
Я думаю, что там есть разная глубина – от совсем клинического варианта до субдепрессивного состояния, склонности к самоанализу, размышлению.
Как это приводит к выбору психотерапии?
Есть люди, которые считают, что решение проблем находится во вне. А есть те, кто считают, что внутри. На этапе прихода в психологию мотивация часто является проективной – люди часто идут ктерапевту , но ошибаются дверью. «Я хочу помогать себе, но не могу этого признать и вижу страдание в других». Как показывает статистика, процент людей, которые остаются практикующими терапевтами , составляет около 10%.
У тех, кто остались, мотивация меняется?
Чтобы удержаться в профессии, нужно быть достаточно раненным, чтобы находиться в программе подготовки терапевтов достаточное для освоения профессии время.
Вопрос о другой стороне вашей работы – супервизии. Есть ли какая-то динамика в отношениях между вами и супервизантом?
Я для себя супервизии разделяю на подвиды. Есть теоретическая супервизия, которая является больше процессом анализа. Есть условно терапевтическая супервизия, направленная на то, чтобы разобраться в переживаниях супервизанта. Я в супервизии пытаюсь удерживать фокус на профессиональном аспекте, а когда мы подходим к личностным точкам, я говорю супервизанту, что это для личной терапии. Я стараюсь воздерживаться от выхода на границу контакта в нашей работе, то есть не обсуждать наши отношения. Если возникает напряжение, мы можем его прояснить, но только для того, чтобы вернуться в русло понимания случая.
Как вы понимаете, что вы зашли на личное поле и как отделяете супервизионный материал от клиентского?
Например, терапевт замечает, что в терапии масса симпатичных молодых мужчин и трудно справляться с возбуждением. Может выясниться, что у неё есть сложности в отношениях с мужем, и тогда я могу сказать, что есть это напряжение в личной жизни. Когда мы обнаруживаем, что нечто в жизни терапевта оказывает влияние на работу, мы с этим не работаем, только обозначаем.
Даёте ли вы поддержку и в какой форме?
Я могу поддерживать, подбадривать, но важным мне кажется следующее: основной поддержкой является опора на реальность. Любая тревога терапевта всегда обусловлена отсутствием контакта с частью реальности. Потому что чего тревожиться-то? Если мы можем обнаружить реальность ситуации, она сама является поддержкой.
Я помню, что в начале практики у меня было много тревоги, связанной с идеей «я плохойтерапевт ». С этим чувством нужно помогать?
Да. Я обычно говорю – да, плохой.
В смысле делаете парадоксальная коннотацию?
Нет. Он правда работает хуже, чем более опытные терапевты . Мне кажется, этот стыд связан с непризнанием своего места, реального размера: «Да, я начинающий, но я стараюсь из этого выскочить».
Что вы думаете или чувствуете в связи с тем, что большинство ваших коллег женщины, и есть ли разница между терапевтами-мужчинами и женщинами?
Я думаю, что мужчинам, которые в этой профессии находятся, свойственна развитая феминность, идентификация больше с женской фигурой в детстве. Я знаю, что для многих мужчин-терапевтов задачей является как раз добирание мужской части. Изначально они могут быть чувствительными, сопереживающими, а мужские части им удаётся найти в своей личной терапии.
А когда мужчина терапевт добрал мужские части, чем-то он отличается от женщины-терапевта?
Я думаю, терапия с мужчиной или женщиной будет разной, хотя мы не можем провести эксперимент. Выбор пола терапевта связан с фигурой из детства, к которой человек мог обратиться.
А вы сами кому больше доверяете?
И тем, и тем.
Почему мужчин в терапии так мало? 50 лет назад, скажем, это была больше мужская профессия.
Есть определённые социальные стандарты, например, как будто говорить про чувства – это не мужское дело.
У нас есть философский вопрос. Что такое любовь?
Стыдно признаться, но у меня есть идея, что люди все друг друга любят. Любовь – это такое свойство, может быть, природное или биологическое. И в этом плане мне с какого момента стали понятны религиозные идеи – неважно, в какой традиции, православной или буддистской. Если раньше они мне казались фальшивыми, то после занятия терапией я обнаружил, что это правда, но правда не красивая, а просто реальность. Возможно, биологическая. Чувство любви возникает в группе людей, если не мешают какие-то препятствия. Злость, вражда возникают потому, что с этим чувством любви что-то происходит, оно искажается, напрягается. Слово любовь все понимают по своему, масса смыслов, но для меня это не что-то романтическое, а нечто, что просто есть между людьми в разных формах.
Любить как дышать. А что-то может этому мешать.
Мы занимаемся тем, что помогаем эту любовь обнаружить – к себе, другим. Проблематика часто связана с тем, что есть какое-то нарушение в этой способности. Интересно, что люди часто путают дефицит любви с избытком. Жалуется человек, что никто его не любит, а оказывается, что это он не может выразить свою любовь и кажется, что это его не любят. Здесь бывает масса предписаний, стереотипов, запретов – кого надо любить, как. Если их разобрать, можно, оказывается, того любить и этого любить.
Вопрос от анонима: есть ли инопланетяне среди нас?
Мне бы хотелось, чтобы были.
А почему?
Это перевернуло бы мою картину мира, а это для меня самый кайф.
Чтобы стать врачом, надо пройти огромный конкурс в медицинский вуз, студентом подрабатывать санитаром, потом работать по распределению, часто за очень невысокую зарплату. Сомнительное удовольствие при крайне высокой ответственности и нагрузках. Цена вопроса — человеческая жизнь. «Доктора» — это цикл интервью с людьми, которые занимаются самым важным.
Если вы заметили ошибку в этом тексте, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Пульмонолог Елена Давидовская рассказала о том, к чему приводит курение, какой кашель может быть симптомом серьезной болезни и зачем делать прививки от пневмонии.
Как уберечь свою психику? Как сделать, чтобы психиатрический диагноз в Беларуси перестал быть приговором? Правда ли, что вовремя вылеченное высокое давление помогает дольше сохранять светлый разум в старости? Психиатр и профессор Олег Скугаревский поговорил с TUT.BY о психическом здоровье белорусов.
Проктолог медицинского центра "ЛОДЭ" Дмитрий Гребенников рассказал о том, как лечить геморрой, что делать с анальными трещинами и почему все эти болезни связаны с психоэмоциональным состоянием человека.
О том, зачем нужен витамин D, как справиться с его дефицитом и как правильно сдать анализ, рассказала эндокринолог, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой эндокринологии БГМУ Татьяна Мохорт.
Когда начинать давать малышу взрослую еду и какую именно? Как сделать так, чтобы ребенок не стал сладкоежкой? Страшно ли то, что дети не доедают и вечно оставляют в тарелке пару ложек? Как сделать, чтобы школьник полюбил не только чипсы, но и брокколи?
Известный врач УЗИ-диагностики Сергей Шредер рассказал о дородовой диагностике, проблемах с полом ребенка и беременности после 40 лет.
Зачем делать прививки взрослым и как у нас борются с гепатитами, рассказал заведующий кафедрой инфекционных болезней БГМУ, главный внештатный специалист Минздрава по инфекционным болезням Игорь Карпов.
Интервью с Ольгой Мычко о том, как работает система паллиативной помощи онкобольным, почему нельзя терпеть боль и что мы можем улучшить.
Главный внештатный эндоскопист Минздрава Владимир Седун рассказал о том, как избежать неприятных ощущений, когда глотаешь зонд и зачем делать колоноскопию.
Александр Кудин, заведующий отделением городской детской инфекционной клинической больницы, кандидат медицинских наук, доцент рассказал о том, почему не стоит бояться вируса Коксаки, зачем прививаться от ветрянки и гриппа и как вылечиться от простуды без лекарств.
О том, зачем проводить скрининг рака и возможно ли в Беларуси лечиться бесплатно и качественно, рассказал заместитель директора по научной работе РНПЦ онкологии и медицинской радиологии им. Н. Н. Александрова, член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси, доктор медицинских наук, профессор Сергей Красный.
TUT.BY взял большое интервью у заместителя директора по научной работе РНПЦ онкологии и медицинской радиологии им. Н.Н. Александрова, члена-корреспондента Национальной академии наук Беларуси, доктора медицинских наук, профессора Сергея Красного.
Психиатр-нарколог, психотерапевт, учредитель общественного объединения "Пробуждение" Владимир Иванов рассказал о том, как разглядеть алкогольную зависимость и как при ней помочь.
Эмма Руденко, руководитель Минского городского центра остеопороза и болезней костно-мышечной системы, председатель общественного объединения "Победим остеопороз вместе", доктор медицинских наук, профессор кафедры кардиологии и внутренних болезней БГМУ, рассказала о том, как на кости влияет кофе, почему женский скелет более хрупкий, чем мужской, и зачем ходить по два километра в день три раза в неделю.
Уролог-андролог Аркадий Гресь работает врачом уже 51 год. Андролог — это доктор, который занимается лечением сексуальной и репродуктивной функции мужчин. Профессор, доктор медицинских наук, руководитель Республиканского андрологического центра на базе Минской областной клинической больницы рассказал о том, как сауна и курение влияют на мужское бесплодие и что сексом нужно заниматься по потребностям и без стимуляций.
Часто человек не считает храп чем-то из ряда вон выходящим и не обращается с жалобами к врачу. Но храп может оказаться признаком опасного и порой смертельного заболевания - синдрома обструктивного апноэ во сне.
Психотерапевт рассказала, почему иногда болезнь у человека задерживается надолго, как тело связано с психикой и почему многие годами при квалифицированной помощи медиков не могут избавиться от болезни.
Акушер-гинеколог Елена Корсак в профессии 30 лет. И всю жизнь - в 5-м роддоме Минска. То ли в шутку, то ли серьезно она говорит, что в этом роддоме и выросла - здесь работала неонатологом ее мама. Бабушка Елены Николаевны тоже принимала роды у всей деревни. Поэтому выбор профессии был предопределен.
В 1985 году профессор и главный внештатный пластический хирург Минздрава Владимир Подгайский возглавил первое в стране отделение микрохирургии. Его создали на базе Минской областной клинической больницы.
Главный врач 39-й городской клинической поликлиники Минска Ольга Есманчик - о новых технологиях в работе врачей, очередях и нехватке узких специалистов.
Главный детский аллерголог страны Владимир Жерносек уверен, что если у отца и матери есть аллергия, то и у ребенка она будет. Правда, на что именно, неизвестно. При этом аллергия может развиться в любом возрасте.
Каждый старшеклассник рано или поздно сталкивается с вопросом «Кем же я хочу быть в будущем?». Лишь немногие, вслушиваясь в шепот детской мечты, знают ответ на этот вопрос, остальным же приходится прибегнуть к посторонней помощи. Обычно совета ищут у родителей, друзей или в Интернете. И, конечно же, все поголовно рассчитывают услышать о профессии своей мечты: значимой для окружающих, актуальной, увлекательной и интересной (чтобы по самые уши затягивала!).
Именно так отзывается о своей будущей профессии Штыфлюк Мария - студентка второго курса Дальневосточного Федерального университета, нашедшая свое призвание на медицинском факультете.
Маша, почему ты решила стать врачом?
Вообще, на этот вопрос довольно сложно ответить что-нибудь кроме «мне это интересно» и «мечтала об этом с детства». Все, что я могу сказать, - вполне очевидные, даже банальные вещи. Во многом на мое решение пойти в медицинский, сами того не желая, повлияли родители. Они и большая часть их окружения, если не врачи, то тесно связаны с медициной. Так что у меня была масса возможностей по достоинству оценить прелести врачебной специальности. Врач - это совершенно особенная, благородная профессия, требующая колоссальной отдачи, живого ума и даже самопожертвования. Она была нужна испокон веков, и будет нужна всегда, так как пока на Земле живут люди, они будут болеть. Эта профессия очень сложная, неблагодарная и от этого становится еще лучше.
В том, что эта профессия благородная сомнений нет, но почему ты считаешь, что она неблагодарная?
На враче всегда огромная ответственность! Один неверный шаг, одна ошибка в лечении, которая может стать фатальной и все… Привет «небо в клеточку и друзья в полосочку».
Еще может быть так: врач старается, лечит, отдает всего себя пациенту, но, несмотря на все старания, не может уже ничем помочь. Тогда опечаленные родственники начинают искать виноватых, и находят их, конечно же, во враче. Поэтому врач должен думать не только о больных, но и о том, как обезопасить себя в юридическом плане. Это если дело касается серьезных врачей: нейрохирургов, онкологов и т.д. Да и зарплаты у врачей невелики.
Каким врачом хочешь стать ты?
Это сложный вопрос. Я хочу получить несколько специальностей. Но в первую очередь - это врач-биофизик, потому что я уже учусь на него. А дальше посмотрим.
Чем конкретно занимаются врачи-биофизики?
Вообще, биофизика, как легко догадаться, находится на стыке физики и биологии, следовательно, врач-биофизик занимается изучением прохождения физических процессов в различных живых организмах. Это предполагает работу с применением всех знаний естественнонаучных дисциплин. Основываясь на их теоретической базе, врач-биофизик, к примеру, может заниматься разработкой и внедрением новых технологий лечения заболеваний, а может работать на сложном медицинском оборудовании. В общем, врачи-биофизики - теоретики в медицине. Их главными задачами являются диагностика болезней и изучение в лабораториях, что и как можно лечить.
Считаешь ли ты свою будущую профессию интересной?
Естественно! Биофизика предполагает научно-исследовательскую деятельность, то есть фактически от этой деятельности и зависит прогресс медицины. А о важности этого прогресса даже говорить нет необходимости.
Что увлекает тебя в ней больше всего?
Дальнейшую работу я представляю себе так: сидишь в лаборатории, расчеты не сходятся, рутина достала, на душе сразу печально становится… И тут ты вспоминаешь, насколько важными вещами ты занимаешься! И все снова хорошо, и не беда, что записи разнятся, все можно исправить. Мне кажется, это здорово! А во-вторых, само изучение человеческого тела и процессов в нем с точки зрения физики обладает какой-то поэтичностью. Мне представляется, будто человеческое тело - машина, а я механик.
Какой предмет твой самый любимый, и чем вы на нем занимаетесь?
Не могу выбрать что-то одно, в каждом предмете есть свое обаяние.
Какой день в обучении является для тебя самым памятным?
Как-то раз нас водили в медицинский центр, точнее просто разрешили там поприсутствовать. Специалисты из Москвы проводили конференцию для нашей профессуры: одной из тем, помню, была «Современные методы лечения заболеваний позвоночника». На пару часов удалось представить себя доктором медицинских наук.
Что ты чувствовала, посетив это мероприятие?
Гордость, что если смогу стать грамотным специалистом, то стану частью всего этого. Даже не знаю… Просто после этого мероприятия чувствовался такой эмоциональный подъем, такое воодушевление, что словами не передать. В голове одна мысль крутилась: « Я стану как они».
Какие, на данном этапе обучения, ты видишь плюсы и минусы своей профессии?
Я считаю, что, если ты видишь в своей будущей профессии хоть какие-то минусы, то она тебе не подходит и нужно искать что-то другое. Человек должен быть влюблен в дело, которым занимается.
Вот и я пока не вижу минусов, которые заслуживали бы внимания.
Ты говоришь, что серьезных минусов нет. Но все прекрасно знают, что обучение на медика является одним из самых сложных. Это не является для тебя минусом?
Чем сложнее, тем интересней. Простота скучна. Работать по специальности будет не легче. К этому нужно быть готовым. Тем более, как мне кажется, все специальности по-своему сложны, но если профессия подобрана на совесть, то эти сложности не кажутся такими уж сложными.
Врач - это сложная профессия, которая требует трудолюбия, усидчивости, тяги к знаниям, уверенности, а самое главное - любви к своему делу. Если вы чувствуете, что у вас все это есть, то собирайте свои документы и бегите в медицинский ВУЗ. В противном же случае, даже если вы сможете поступить на профессию врача, то скорее всего, испугавшись толстых учебников, бессонных ночей и множества других трудностей, сдадитесь не окончив и первого курса. Врач - это профессия (как и многие другие), где требуется неподдельная любовь к тому, чем занимаешься.
Фото из личного архива героини
Мне нравится
Эстетическая хирургия глазами хирурга-женщины
Кибишева Амина Аскербиевна — челюстно-лицевой хирург, пластический хирург, кандидат медицинских наук. Стаж работы в пластической хирургии - более 15 лет.
Амина Аскербиевна, расскажите о том, как Вы пришли в пластическую хирургию?
Мне всегда хотелось связать свою профессиональную деятельность с чем-нибудь прекрасным. Поэтому первая специальность у меня музыкальная - преподаватель класса фортепиано и концертмейстер. Но музыкальной деятельности я всё же предпочла медицинскую, выбрав специализацию - пластическая и эстетическая хирургия. Согласитесь, пластический хирург, как и музыкант, дарит людям прекрасное. И я рада, что имею к этому непосредственное отношение. Как хирург, я помогаю пациентам сохранять молодость и красоту, решать волнующие их эстетические проблемы.
Но для того чтобы помогать людям в их стремлении выглядеть молодо и красиво, нужно обладать целой базой фундаментальных знаний о строении и функциях кожи и подкожной клетчатки, знание топографической анатомии, разбираться в вопросах физиологии. С этой точки зрения мной пройден довольно большой и долгий путь. Я окончила лечебный и стоматологический факультеты Кабардино-Балкарского государственного университета, клиническую ординатуру на кафедре хирургической стоматологии и челюстно-лицевой хирургии ФУВС МГМСУ, а также очную аспирантуру в отделении косметологии и восстановительной хирургии с микрохирургией лица и шеи ЦНИИС.
Я считаю, что за плечами у любого пластического хирурга должна иметься солидная теоретическая база. Поэтому, несмотря на большую занятость, я продолжаю вести научную деятельность.
Пластические хирурги в большинстве своём мужчины. Как Вы чувствуете себя на этом нелёгком профессиональном поприще? Расскажите о нюансах, с которыми сталкивается хирург-женщина?
Хочу отметить, что профессия пластического хирурга уже давно перестала считаться исключительно мужской. На этом нелёгком поприще трудится много специалистов-женщин, которые ни в чём не уступают мужчинам. В медицине совершенно не важен пол - всё зависит от уровня мастерства врача-хирурга. А в пластической хирургии к тому же важно уметь выстраивать диалог с пациентами. Только в этом случае можно достичь положительного результата, который удовлетворит и самого пациента, и специалиста.
Что касается нюансов, с которыми сталкивается хирург-женщина, то они точно такие же, что и у их коллег-мужчин. Главный нюанс - умение найти общий язык с пациентом. Я считаю, что женщинам, которые от природы более чувствительны, проще войти в положение пациента. Особенно учитывая тот факт, что большинство пациентов, обращающихся к пластической и эстетической хирургии, это представительницы прекрасного пола.
На каких операциях Вы специализируетесь?
Прежде всего, я челюстно-лицевой хирург. Работать в этом направлении чрезвычайно интересно. Челюстно-лицевая хирургия развивается семимильными шагами. Технологии постоянно совершенствуются, появляются новые методики и оборудование. Благодаря этому, хирургам удаётся добиваться наилучших результатов. С каждым годом мы помогаем всё большему числу людей обрести красоту и молодость. Сегодняшний уровень развития челюстно-лицевой хирургии позволяет устранять дефекты и деформации костно-хрящевого отдела носа, скулоорбитального комплекса, проводить сложные реконструктивно-восстановительные операции с использованием микрохирургической техники, а также решать эстетические проблемы.
Какие инновационные разработки в области челюстно-лицевой хирургии Вы используете в своей деятельности?
В своей практической деятельности я стараюсь использовать все инновации, которые предлагает сегодня пластическая хирургия. Что касается новейших методик в челюстно-лицевой хирургии и стоматологии, то их немало. Отдельно хочется сказать об эндоскопических технологиях, которые получили самое широчайшее распространение в эстетической хирургии. Благодаря им, стало возможно проводить операции через небольшие разрезы, минимизируя тем самым, травмирование тканей и практически исключая образование деформирующих рубцов.
С какими проблемами чаще всего к Вам обращаются? Какие эстетические операции на лице, на Ваш взгляд, самые сложные?
Любые операции, проведенные на лице, влекут изменения, видимые окружающим людям, оценка которых об эффективности проведенной той или иной операции, влечет удовлетворенность самого пациента исходом операции. Одними из сложных эстетических операций на лице, являются вмешательства в области носа и ушей. Так уж повелось, что именно нос и уши, точнее их неправильная и непропорциональная форма, провоцируют нашу неудовлетворённость собственной внешностью. Решать эти проблемы призваны ринопластика и отопластика. Так сложилось, что именно ринопластика и отопластика, эти самые востребованные пластические операции, являются к тому же и самыми сложными на лице. Связано это со сложностью рельефа и индивидуальными характеристиками. Особенно сложно исправлять нос, ведь он является центральной эстетической областью лица. Нос должен выглядеть естественно, находиться в гармонии с другими чертами лица. Поэтому пластический хирург должен не только учитывать пожелания клиента и его индивидуальные особенности, но и соотносить их друг с другом.
В общем, любые операции в области лица можно назвать сложными. Лицо всегда на виду, поэтому хирург не имеет права на ошибку.
Амина Аскербиевна, насколько Вы принципиальный хирург? Как поступаете в ситуациях, когда Ваше мнение и мнение пациента о необходимости операции не совпадают?
Конечно, желание пациента для меня, как для хирурга, очень важно. Я понимаю, что у него действительно есть проблема, которая его волнует и, возможно, занимает все его мысли. Разумеется, я готова выслушать пациента. Но не факт, что его предложение окажется единственно верным выходом из положения. Мне, как специалисту, виднее, какими способами можно решить проблему. И я всегда стараюсь предлагать несколько вариантов, описывая плюсы и минусы каждой методики.
В общении с пациентом очень важно настроиться на одну волну. Это позволяет расположить его к себе. Моя цель - объяснить пациенту, что я действительно хочу ему помочь, что мне, как и ему, важно получить хороший эстетический результат.
Что бы Вы пожелали людям, которые хотят обратиться за помощью к пластическим хирургам?
Хочется пожелать, чтобы перед обращением к нам человек взвесил все «за» и «против». Пластическая операция - серьёзный шаг, который способен изменить жизнь кардинальным образом.
Ещё хочется пожелать всем здоровья! Ведь если вы здоровы и хорошо себя чувствуете, любые невзгоды по плечу.
