Была война. Рассказ о ветеране. Алексей Стефанов. Мы помним. Шесть удивительных историй, рассказанных ветеранами и их родными
Защищать Россию
Это фотография часто появляется в сети с подписью «Герои нашего времени!»
Мы решили выяснить - кто эти герои. Честно говоря, информации крайне мало. Но кое-что удалось раскопать...
На фото супруги Алексей и Людмила Стефановы.
Алексей Анатольевич из династии потомственных военных. На протяжение не одного поколения его предки с честью и достоинством служили интересам России. Отец был летчиком-испытателем, дед - военным врачом.
Это является главным и в жизни Алексея Анатольевича, немало сделавшего для своей страны.
Он - участник Великой Отечественной войны, доктор экономических наук, профессор и академик - всю жизнь занимался наукой, создавал системы управления для предприятий военно-промышленного комплекса, нефтяной и газовой промышленности. Ему принадлежит более 200 научных трудов. В течение последних 20 лет Алексей Анатольевич активно участвует в жизни ветеранского движения.
Великую Отечественную войну Алексей Стефанов начал морским пехотинцем. После Одесского пехотного училища в составе 1-го Отдельного полка Приморской армии коренной москвич защищал Одессу и участвовал в обороне Севастополя, ходил в атаки под Ростовом и Сталинградом, был дважды ранен. В 1943 году окончил Военно-авиационное училище разведчиков в Башкирии, и как авиаразведчик продолжил воевать на Карельском фронте, потом в составе 16-й Воздушной армии участвовал в Висло-Одерской операции и взятии Берлина, был контужен.
Фронтовику А.А. Стефанову довелось стать участником двух легендарных парадов на Красной площади - 1941-го и 1945-го годов! Слово герою:
« 2 ноября 1941 года вместе с двумя краснофлотцами я сопровождал из Севастополя в Москву секретный груз, - вспоминает ветеран. - Доставив его в аэропорт в Измайлово 6 ноября, получил приказ отправляться в Хамовнические казармы, где в тот же день узнал - завтра участвуем в Параде на Красной площади. Сначала попросту не поверил, но когда разъяснили порядок движения, как все будет проходить, сомнений уже не возникало. Мы вошли на Красную площадь через левый проход, там, где сейчас располагается часовня в честь Иверской Божией Матери. Командовал парадом генерал П.А. Артемьев, принимал - маршал С.М. Буденный, на мавзолее - И.В. Сталин. День был холодный, с сильным ветром, и чувства были смешанные. Хотелось достойно пройти, не сломав строя, ведь шли практически без подготовки. Помню, что очень хорошо прошли курсанты Московского артиллерийского училища, открывшие парад, и дивизия Дзержинского. В этом легендарном параде приняло участие почти 30 тысяч солдат и офицеров, которые практически сразу уходили на фронт. Мы же вернулись в казармы, где нас накормили тушенкой и дали по 100 граммов боевых. В свою часть я вернулся уже 16 ноября, опять сопровождая секретный груз для Приморской армии - как потом узнал, это были снаряды для реактивных установок.
А вот к параду Победы 1945 года нас готовили уже основательно. О том, что я зачислен в праздничный расчет, узнал в Заполярье, куда вернулся в свою часть после войны. В Москву ехали на санитарном поезде через Вологду. Местом дислокации стали Лихоборы. К параду нас готовили на стадионе «Санпросвет». Заранее со всех сняли мерку, пошили красивую новую форму. Ощущение же необычности предстоящего события пришло на генеральной репетиции на Центральном аэродроме, когда я впервые увидел маршала Г.К. Жукова. Мы были просто счастливы от осознания того, что нам предстоит участие в параде. По Красной площади тогда прошли 48 тысяч фронтовиков. Почти все - орденоносцы, только что вернувшиеся с фронта. Это был поистине триумфальный день! Мне, казалось, что «Ура!» я кричал громче всех. Еще очень боялся потерять равнение, так как шел в левом фланге шеренги. Только когда увидел рядом Спасскую башню Кремля, понял, что все позади. Но даже спустя годы невозможно забыть этот день! Невозможно забыть радость, счастье, ликование, переполнявшие нас!»
Алексей Анатольевич кавалер четырех Орденов Красной звезды и четырех Орденов Отечественной войны. Кроме того, он награжден медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Одессы» и «За оборону Сталинграда».
Во многих семьях, проживающих на территории постсоветского пространства, были ветераны ВОВ - истории этих людей сохранились и до наших дней, ведь их подвиги невозможно забыть. По итогам многие воевавшие получили за свои заслуги медали и почетные звания, однако за этими наградами скрываются слезы горечи и сострадания, которые мы можем наблюдать на лицах доживших до наших дней ветеранов во время парадов на 9 мая.
«Я почему-то не боялся смерти, мне не верилось, что меня убьют. Но после войны мне еще лет десять снились кошмарные сны о том, что я попадаю в плен. Снились и снились!», - рассказывает ветеран.
Виктор Азаров вспоминает, как военные в то время бросали все силы на попытки прорыва блокадного Ленинграда.
«Я помню, как один из командиров попросил нас разыскать его семью, мы приехали по адресу - двери квартиры были раскрыты настежь. В одной комнате мы увидели два детских тела, в другой комнате застали мертвыми бабушку и внучку. Но на одной кровати, под кучей одежды, мы обнаружили едва живую женщину - жену командира. Мы её накормили плиткой шоколада и отвезли в госпиталь, она выжила», - вспоминает те времена ветеран.
На передовой Виктор Азаров оказывался и тех ситуациях, когда ему приходилось терять товарищей. Со слезами на глазах он вспоминает, как во время обстрела ему перебило ногу, но в госпитале её удалось спасти, хоть военные травмы напоминают о себе до сих пор.
Михаил Яковлевич Булошников, 95 лет
— Я родился в Москве, в 21 год ушёл на фронт. 900 дней в блокадном Ленинграде. Прошло всего два с половиной месяца после начала войны, а фашистские войска вступили на территорию Ленинградской области. Немцы не столько наступали, сколько просто сжали мёртвой хваткой Ленинград, брали его измором. Фашистские руководители считали, что город падёт к их ногам перезревшим плодом: запасов в Ленинграде на три года блокады не было предусмотрено, ничего не хватало. Перед войной в городе жило около 4 млн горожан, многие эвакуировались, но многие не успели.
Наша задача была — прорывать блокаду. Наиболее уязвимым местом, где стоило это делать, был так называемый Невский плацдарм, или Невский пятачок. Это короткий отрезок земли на вражеской стороне, левый берег Невы. Мы делали переправу на этот берег. Только как подобраться к кромке воды? Пройти нужно было всего 17 км, но по торфяному грунту. Настоящее болото. Стоило воткнуть сапёрную лопатку, чтобы сделать окоп, как на этом месте появлялась вода. Тяжёлая техника не могла тут двигаться. А переправлять надо было на железных лодках — понтонах. Весят они по полторы тонны. Их грузили на машины и кое-как ехали по бездорожью к самому урезу воды, пытаясь соблюдать маскировочную тишину, хотя на самом деле, когда машина двигалась, — это было как бой в набат.
Делали мы это только ночью. В светлое время по понтонам били прицельно. Но и ночью это была просто страшная картина. На той стороне немцы запускали осветительные ракеты. Они падали медленно, такой мертвящий свет. Вода кипела от осколков мин и снарядов. Туда отвозили людей, обратно — ни раненых, ни убитых не отдавали. Вот что такое переправа.
Самая дорогая мне награда — это медаль «За боевые заслуги». Я получил её в начале 1942 года — моя первая медаль, дали с формулировкой «за мужество, проявленное при защите государственных границ». Об этом писали во фронтовой газете, я на радостях послал вырезку родителям. Позже был награждён медалью «За оборону Ленинграда».
Орден Красной Звезды я получал перед строем в том же 1942 году. Иногда его давали за выполнение очень трудного задания, иногда — за проявленную стойкость находящихся под обстрелом. Дело в том, что большая часть наград — это так называемые юбилейные медали. Сорокалетие, пятидесятилетие... их штамповали всем участникам войны. Недавно мне прислали такие — «За прорыв блокады Ленинграда» и «За снятие блокады».
Отдельно вручали за каждую взятую столицу. После Ленинграда мы зашли в Таллин, а оттуда через Белоруссию и Украину — на территорию Румынии. Затем была Венгрия, Будапешт. Нас боялись, думали, что русские солдаты грабят и убивают.
Когда мы зашли в Пешт, что по восточную сторону реки Дунай, мы жили в домах у гражданских. Там была женщина, она плакала. Свою 16-летнюю дочь Шарлотту она отправила к дяде в Буду, на другой берег. Ведь знала, что русские зайдут сначала в Пешт. «Теперь я слышу: в Буде голод, режут павших коней», — говорила она.
Мосты были взорваны, нам предстояло форсировать Дунай, и я предложил найти эту девочку и вернуть матери. И я нашёл. У этого мужчины на сохранении было ещё шестеро детей, кормить их было уже нечем. Девчонка выходит худая, зелёная вся, с рюкзаком за плечами и очень боязливая. Солдаты смеялись надо мной, говорили, что везу скелет. Всю дорогу она молилась, говорила: «Боже мой, Боже мой». Они кричали от радости, когда встретились. А мне надо было уехать, я посигналил — и всё.
Честно говоря, награды меня мало интересовали. Мне нравилось служить, я был молод и немножко авантюрного плана человек. Мне нравился риск. С удовольствием ходил в разведку, если посылали. Нас всех куда больше воодушевляло то, что мы находимся на самом острие этой борьбы.
Валентин Сергеевич Бармин, 90 лет
— Я был самым младшим в своей роте. 18 лет мне исполнилось 14 января 1945 года — ровно в тот день, когда все войска Белорусского фронта пошли в наступление. Помню, как взвыли «катюши». Мы тогда все жили в землянках: выкапывали большую яму, клали дерево, потом засыпали землёй. Часто там внизу была вода, прямо под твоими нарами. Но это ещё ничего.
Мой капитан взял надо мной шефство, вёл себя по-отечески. Он говорил мне: «Валька, война — это очень тяжёлая штука. На войне убивают, мы все обречены. Или калечат, или попадают в плен. Но лучше умереть, чем попасть в плен. И ты должен знать, что, если ты боишься смерти и побежишь от неё, — она тебя настигнет. Поэтому смерти надо смотреть в глаза, и, может быть, она от тебя отвернётся».
Я эту формулу хорошо запомнил, и она меня спасла. Мы зашли в Восточную Пруссию, там в основном только города и бюргерские имения, крупных сельских пунктов нет. Гражданское население из Восточной Пруссии было всё эвакуировано в Центральную Германию. А эти имения были уже заранее приготовлены к обороне. Они из камня или кирпича, а в цоколе — амбразура, и сидят немецкие солдаты. Там мы наткнулись на мощную оборону, слишком много было раненых и убитых. Извозчика далеко отбросило, оторвало часть ступни. Был ранен командир. И я метался между ними, делал перевязки, выпал из реальности на время. А когда очнулся — смотрю, никого нет, все ушли вперёд и вправо. А на меня движется немецкая цепь из 12—15 человек. Между нами 50 метров. Я думал, что точно умру. Но должен унести с собой кого-то. Это тоже важно — не зря погибнуть.
Там был камень, я спрятался за ним. Маленьким всегда был. В автомате 32 патрона, за спиной две гранаты. Я всегда отлично стрелял, после окончания школы в военном лагере выбивал из мелкокалиберной винтовки 29 из 30. И я решил стрелять одиночными выстрелами, перезарядить бы всё равно не успел. Они начали падать, всё затихло. А затем я услышал шелест кустов. Ещё двое там были, пробирались ко мне. Тут я дал очередь и потерял сознание. Меня нашли наши бойцы, пытались поговорить. А меня трясет всего, я не верю, что живой, сказать ничего не могу. В ногу попали, полный сапог крови, но я и этого не чувствую. «Геройский парень», — сказали. За это мне потом была награда — Орден Великой Отечественной войны первой степени. Его давали только тем, кто был контужен или ранен в бою.
Но тогда я о другом думал. Тогда я думал, что не смерть самое страшное, а то, что меня не найдут, что вдруг подумают, что я специально отстал, что я дезертир. Убить могут каждого, но солдат-трус или дезертир — это могло стать приговором для родственников. У меня мама была и две сестрёнки. Отец тоже воевал и погиб под Ленинградом, когда прорывал блокаду. Похоронка пришла в январе 1942 года.
Мы брали Кёнигсберг, я был там всего день. Помню ров, заполненный водой, укрепления, башни и очень разрушенный город. Это было за месяц до окончания войны. А затем была встреча с американцами на Эльбе. Мы все в драных сапогах, немытые, руководство решило нас не показывать. Только очень хорошо накормило тушёнкой. Для нас это был деликатес, её американцы по ленд-лизу отправляли. Как потом оказалось, сами они её не ели. Вместо нас туда пошли только что присланные, чистенькие, при параде. Завидно было, но что поделаешь.
После Эльбы из Берлина мы возвращались домой пешком. Мы шли 2340 км обратного пути, всё лето 1945 года. У немцев деревья высажены к дорогам очень близко, когда идешь — как в зелёном тоннеле. А было лето, всё цвело. И мы шли сквозь этот тоннель победителями. Некоторым уже не к кому было возвращаться, и, произнося торжественную речь, после слов: «Товарищи, война окончена, мы победили», они начинали плакать. А я продолжал вырывать окопчик, в нём спал и каждое утро всё это лето просыпался в растерянности, с мыслью: «Где я? Может быть, в плену?»
Материал подготовлен специально для Russia Beyond The Headlines — проекта, который рассказывает иностранцам о России. Оригинал текста опубликован .
«Мы гордимся своим отцом» - публикация, посвященная 71 годовщине со Дня Победы в Великой Отечественной войне.
Биткова Людмила Васильевна, учитель математики первой категории, муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Лесная средняя общеобразовательная школа», посёлок Лесной Зубова – Полянского района Республики Мордовия.
Описание материала: Есть события, над которыми не властно время, которые навсегда остаются в памяти людей. Таким событием стала Великая Отечественная война. В каждой семье есть свои Герои. Кто – то прошёл всю войну, кто – то погиб в её первые дни. Предлагаю вашему вниманию публикацию, посвященную моему отцу – ветерану Великой Отечественной войны. В публикацию включены фотографии из семейного архива. Материал может быть полезен всем, кто помнит нашу историю и гордится своими предками. Их вера и сила духа навсегда останутся высшим мерилом патриотизма, нравственности, верности долгу. Мы – в неоплатном долгу перед ними. И не имеем право забывать о них.
Цель: сохранение в каждой семье памяти о поколении Великой Отечественной войны.
Задачи:
- развивать чувства патриотизма и понимания исторической значимости великого дня Победы;
- способствовать воспитанию уважения и чувства гордости к старшему поколению, подарившему нам великую Победу.
Мы гордимся своим отцом.
«Не откладывайте на завтра то, что можно узнать из истории семьи сегодня, особенно, если эту информацию хранят люди преклонного возраста…» (В.С. Мартышин «Твоя родословная»)Совсем скоро вся страна будет праздновать 71 годовщину со Дня Победы в Великой Отечественной войне. Раньше в нашем посёлке на день Победы собирались около обелиска ветераны с орденами и медалями, а сейчас их нет. Все умерли, а мы, жители посёлка, 9 мая собираемся, вспоминаем о них. Все дальше вглубь времён уходит Победа, но память о ней нужна и нынешнему, и будущим поколениям, как яркий пример беззаветного служения народа своему Отечеству. Чтобы жить с честью, надо помнить свою историю, гордиться и почитать тех, кто сражался за всех нас. Эта память священна и благородна. И сейчас это становится актуальным, как никогда. Хочется напомнить людям слова Роберта Рождественского:
«Эта память – верьте, люди, -
Всей земле нужна.
Если мы войну забудем,
Вновь придёт война!»
Я хочу рассказать о своём отце - ветеране Великой Отечественной войны.
Мой отец, Маскаев Василий Григорьевич, родился 13 августа 1925 года в деревне Баево Теньгушевского района Мордовской АССР. В тридцатых годах его отец, Григорий Гаврилович, с группой мужчин из деревни, были отправлены на разработку леса по реке Вад. И в живописном месте была построена деревня, которая получила название по имени речки Явас, впадающей в реку Вад. В этой деревне и прошло детство и юность Василия. У него рано умерла мама, оставив отцу троих детей. Было очень трудно, и отец привел в семью женщину, у которой были свои два ребенка. Жизнь наладилась. Эту женщину дети называли мамой до конца её жизни, а мы - любимой бабушкой. Жили дружно, дети учились в школе. Старшие сыновья дружили с девушками. Но страшное известие о начале войны нарушило все планы. Из семьи Маскаевых в 1941 году на фронт проводили отца Василия, Григория Гавриловича и двух братьев Ивана и Николая.
А в декабре сорок второго года призывают Василия в армию. Ему было всего 17лет. Безусым мальчишкой он шесть месяцев учился в Чувашии на станции Урнары в училище №365 стрелкового полка. Когда закончилась учёба, солдат отправили на фронт. В документах так и написано: « служит в Армии с 1943 года». Когда он уезжал на фронт, по велению судьбы, он встретился на вокзале города Сызрань со своим родным братом Иваном, эшелон которого тоже шёл на фронт. Они успели сфотографироваться. Это была их последняя встреча. Иван пропал без вести на войне.
Потом мой отец узнает, что на войне погиб его отец. Брат Николай вернется с войны домой, но вскоре умрёт от ран.
Мой отец в 1943 году освобождал Харьков. Шли ожесточённые бои. В этой битве были уничтожены лучшие фашистские дивизии, огромное количество новой боевой техники. Немцы потерпели здесь полный крах. Но и много советских солдат здесь полегло. Среди них был и Маскаев Василий Григорьевич. Его сочли погибшим. Прислали домой извещение – похоронку: «Ваш сын Гвардии рядовой Маскаев Василий Григорьевич в бою за Социалистическую Родину, верной военной присяге, проявив геройство и мужество, был убит 3 сентября 1943 года, похоронен с. Мерчик Харьковской области».
Мама его очень переживала. Но его нашли после, зарытого в воронке, раненого, контуженного. После лечения в госпитале, осенью 1943 года, его отправили учиться в танковое училище №25 на Урал в город Курган. После учёбы сформированный танковый полк отправили на 1 Украинский фронт. Василий был командиром танка – гвардии сержант.
На Украине советские войска разгромили миллионные фашистские армии. Жуткую картину увидели солдаты, освобождая хутор. В жаркий день, когда немцы были выгнаны из хутора, был дан приказ отдохнуть. Танкисты решили напиться. Они подошли к колодцу, и увидели там трупы. Это были женщины, старики и дети, брошенные туда живыми. Солдаты, видя такие зверские выходки фашистов, стремились гнать их до самого логова.
Василий Григорьевич освобождал Польшу. После Польши танковая армия вступила на Германскую землю. Освободили Крайсбург. Как стало известно из архивных источников, на Одерском плацдарме в районе Гирсдорфа его экипаж первым ворвался в село и завязал уличный бой. Командир батальона гвардии капитан Таршиков в характеристике наградного листа писал так: «Вот здесь-то и сказалось мастерство товарища Маскаева в работе с танковым оружием, слаженность и согласованность, с маневренностью механика водителя. Быстро и точно засекал огневые точки товарищ Маскаев, а потом их уничтожал. Экипаж товарища Маскаева, воспользовавшись паникой и замешательством противника, заняли Нидер и станцию, и удерживали её до подхода главных сил». В этом бою мой отец вместе со своим экипажем уничтожил двадцать пять немецких солдат, один танк – Т- IV, один бронетранспортёр, одну легковую машину, два пулемётных расчёта и три фаустпатрона. Здесь проходили ожесточённые бои.
В наградном листе написано «Будучи раненым, товарищ Маскаев не оставил своей машины, а продолжал уничтожать противника». До Рейхстага он не дошёл. 14 марта 1945 года, освобождая Периславль, он был ранен осколком снаряда. Врачам пришлось ампутировать ему ногу. Молодой, красивый, двадцатилетний парень остался без ноги на всю жизнь.
Вернулся домой из госпиталя, в деревню Явас, только 1946 году. За проявленную храбрость, стойкость и мужество старший сержант Василий Григорьевич награждён орденом «Красной Звезды», орденом «Славы» III степени, двумя орденами Отечественной войны, а также медалями. Хочу отметить, что орденом Славы могли быть награждены бойцы за личный подвиг на поле боя.
После войны начались трудовые будни. Женился. Выучился на ветеринара. Работал в колхозе. За многолетний и добросовестный труд мой отец награждён медалью «Ветеран труда», а он официально считался инвалидом войны.
Построил дом. Воспитал четверых детей, дал им образование. Отца давно уже нет в живых – слишком много здоровья отняла война. Мы, его дети и внуки, гордимся своим отцом и дедушкой, и бесконечно благодарны ему за Победу.
В каждой семье необходимо сохранить память о героизме ветеранов, защищавших нашу Родину от фашизма – это наш священный долг перед ними.
Помним, чтим, гордимся Вами!
Верим, что через много лет
Победу - добытую в мае
Никто не забудет вовек!
И наша семья в память о героическом подвиге миллионов людей, о Победе над фашизмом, будет всегда принимать участие в шествии «Бессмертного полка». Наша жизненная позиция – фашизму не суждено повториться! Россия никогда не будет слугой иноземных захватчиков! Пример тому – бессмертный подвиг героев Великой Отечественной войны! Мы помним!!! Мы гордимся!!! Поклонимся всем тем, кто воевал и умирал на фронтах Великой Отечественной войны.
Русский богатырь, косая сажень — так говорили сослуживцы о лейтенанте Владимире Рубинском. Казалось, ему всё было по плечу. Безрассудный, он лез на рожон: не боялся ни смерти, ни командира. Он смог бежать из плена, когда напротив него с автоматами наперевес сидели в кузове грузового борта несколько конвоиров, и даже в одиночку взял в плен... немецкий танк!
Дело было так: пока противники собирали трофеи, Рубинский просто угнал машину у них из-под носа, перепугав весь свой расчёт, когда показался на горизонте в танке с крестами.
И не только в боях — и в штабе он был «с голой шашкой наперевес»: не боялся ни смерти, ни командира. Когда готовилось представление Рубинского к звезде Героя за форсирование Днепра, он едва не лишился всех уже имеющихся наград за свои слова: «Почему солдаты голодные, вшивые?» — бесстрашно требовал ответа у начальства. Пылкая кровь, «лез куда не надо, всюду лез»... И был жив.
Своё везение Владимир объяснял тем, что его никто не ждал. «Ни дети мои, ни любимая, потому я и не боялся, — пытается сейчас понять то военное безрассудство ветеран. — Сам подзадоривал своих мальчишек, посылая в бой: «Смерти нет, ребята!» Самообладание и надежда у них от этих слов прибывали. Я не думал, вернусь сам или нет, просто и мысли не мог допустить, что кто-то будет топтать мою землю. Самым страшным на войне для меня была не смерть — самым страшным было не выполнить приказ».
Он, себя не берёгший, выжил. Выжил, когда четырежды ранило. Разломило череп. Выжил, когда переплывал Днепр и видел, как тонули наши орудия, сотни однополчан. Он выплыл, а когда снял на другом берегу каску, обнаружил в ней пряди вмиг облетевших рыжих волос... И свою звезду Героя всё-таки получил.
По мотивам одного из его подвигов написали сценарий и сняли фильм «Смерти нет, ребята!», в котором лейтенанта Рубинского сыграл Евгений Жариков.
Василий Корнеев: мечтал о танцах, попал на войну
Василий Корнеев попал на фронт сразу после окончания хореографического училища.
Васе было 10 лет, когда он начал заниматься в хореографическом училище Большого театра. И с тех пор уже не представлял себя без балета. Даже в самые тяжёлые дни юные танцовщики не прекращали занятий. А после них он возвращался в родное Лефортово и со сверстниками тушил бомбы-зажигалки.
В 1942 г. окончил училище и тут же получил повестку из военкомата. Так он сменил балетные туфли на солдатские сапоги. Но всю войну солдат Корнеев проносил балетную обувь в своём вещмешке.
Однако первое большое в его жизни выступление произошло по случаю Победы — в мае 1945 г. в Берлине. Тогда решили организовать концерт для союзников. Искали таланты. А у Корнеева в вещмешке — балетные туфли. Он решил показать танец из балета «Красный мак», который танцевал на выпускном экзамене в училище. Ему дали троих автоматчиков для охраны, и они отправились в оперный театр. Нашли в костюмерной красную шёлковую рубаху, трико. Почти три года не танцевал, а условия подготовки военные: всего пара репетиций — и на сцену.
Но Корнеев навыки не растерял. И станцевал так задорно, что даже сам маршал Рокоссовский выбежал на сцену и обнял его.
Абыкасым Карымшаков: киргизский механик победил асов Геринга
Новый вылет, новая штурмовка, и снова атака немецких истребителей, пилоты которых в конце войны становились всё отчаяннее. Воздушный стрелок на Ил-2 Абдыкасым, он же Андрей, как прозвали его русские солдаты, отбивает атаку за атакой, но немцы продолжают наседать. И вот после очередного выстрела наступает тишина. В бортовом пулёмете «Ила» закончились патроны.
Немец, заметивший это, стал заходить в хвост, собираясь добить русский самолёт наверняка.
Адбыкасым смотрел на приближающегося врага, сжимая кулаки от бессильной ненависти. И тут взгляд упал на трофейный, подобранный в одном из боёв автомат. Высунув ствол в проём для пулемёта, он дал длинную очередь в сторону «Мессершмитта».
На что он рассчитывал? Да ни на что. Так солдаты стреляют из пистолета в подъезжающий танк, не желая сдаваться перед неизбежной гибелью.
Немецкий автомат МР-40, разумеется, не предназначен для воздушного боя, и в 999 случаях из 1000 не способен был нанести вред «мессеру».
Но именно с Абдыкасымом Карымшаковым произошёл тот единственный случай из 1000. Пуля из автомата угодила в единственное слабо защищённое место истребителя в носовой части — в щель масляного радиатора, после чего «мессер» задымился и резко ушёл вниз.
Ил-2 благополучно вернулся на аэродром.
Абдыкасым Карымшаков из Киргизии бесстрашно сражался с вражескими самолётами в небе, но Героем Советского Союза так и не стал.
История Абдыкасыма Карымшакова
http://www.сайт/society/people/1359124
Станислав Лапин: свои счёты к Гитлеру
«Я ушёл на фронт, а моя Сонечка пошла на курсы медсестёр. Потом тоже на фронт. И вот после боя сижу на привале. Вижу — подвода, а на ней — моя Сонечка. Как увидела меня — кинулась ко мне и так целовать меня начала, как никогда не было. Наши бойцы и от зависти, и от радости наглядеться на нас не могли. И вдруг… выстрел — Сонечка моя вздрогнула и стала сползать по мне в моих объятиях. Страшно я закричал, а ребята в лес кинулись, откуда выстрел был. И там немца увидели в валенках и в русской шубе. Он пытался бежать. Один из наших догнал его и заколол штыком. Другие немцы, которые там были, ничего не успели — их тоже кончили. Такая ненависть у наших ребят была. Лишь я сидел и держал мою Сонечку. И ещё чувствовал её поцелуи».
Ветеран Белорусского фронта Станислав Васильевич Лапин твёрдо решил отомстить. Прошёл всю войну, получил три ранения, две медали «За отвагу», несколько орденов.
За боевые подвиги его наградили правом участвовать в первом Параде Победы. «Моё место на параде отличалось от большинства других мест. Мои товарищи и я сидели в кузове машины ЗИС-5. Нас предупредили, чтобы, проезжая Мавзолей, не поворачивали на него головы. Но разве могли мы не повернуть их, когда там были Сталин и Жуков?!» — вспоминает ветеран.
Анатолий Артёменко: лётчик «с того света»
Военный инструктор Анатолий Артёменко так хотел попасть на фронт, что тайком пробрался на самолёт и улетел вместе с полком. За этот поступок Артёменко хотели арестовать и отдать под трибунал.
А он стал воевать. Сперва командиром звена. Тут автоколонну в прах. Там эшелон под откос. Стратегический мост разрушили, чтобы они ни туда ни сюда… Перед Курской дугой командир даже о награде заговорил.
Только полковник, бывший начальник инструктора Артёменко, не унимался — бомбил шифровками. Пригрозил трибуналом новому начальству. Оно сдалось: «Придётся, Толя, возвращаться…» И тогда Артёменко предложил: «А вы сообщите, что я погиб». Удивились такой «находчивости», но так и сделали. Шифровки прекратились. И о случившемся стали забывать.
Однажды его увидел командир дивизии, которого атаковал телеграммами тот самый полковник и которому доложили, что он погиб… Увидел и аж дышать перестал: «Ты что… с того света? Ну… я тебя воскрешу!»
Анатолий был уверен: его расстреляют. Но вместо расстрела Артёменко получил орден Боевого Красного Знамени, звание лейтенанта и был назначен заместителем командира эскадрильи.
Георгий Синяков: пленный врач концлагеря спас тысячи солдат
Челябинский хирург Георгий Синяков попал в плен под Киевом. Он прошёл два концлагеря, Борисполь и Дарницу, пока не оказался в Кюстринском концентрационном лагере в девяноста километрах от Берлина. Синяков не отходил от операционного стола. Сутки напролёт он оперировал раненых солдат, а тысячам из них помог бежать из фашистского плена.
О подвиге врача почти 15 лет было ничего неизвестно, пока о своём чудесном спасении из концлагеря Кюстрин не рассказала в 1961 году Герой Советского Союза, лётчица Анна Егорова. «Я многим обязана чудесному русскому доктору Георгию Фёдоровичу Синякову, — сказала она. — Это он спас меня от смерти».
Как удавалось обычному доктору Синякову обманывать немцев и спасать русских солдат и почему столько лет был забыт его подвиг?
