Путину доложили о смерти онкобольной из апатитов дарьи стариковой. Врачи рассказали об изменениях здоровья онкобольной дарьи стариковой Обращение к президенту дарьи старковой
Бурное обсуждение вызвала статья «Новости, которые никому не нужны» на сайте medrussia.org , посвященном медицине. Опубликовал ее пользователь Игорь Артюхов. За два дня ее только на этом ресурсе прочитали почти 68 тысяч человек. Тема самая нашумевшая - Дарьи Стариковой.
Автор текста уверен, что молодая мама из Апатитов сама виновата в том, что болезнь так запущена. И что люди увидели не . Ссылается автор на известного апатитчанина , который заявил, что Дарья два года не обращалась к врачам, хотя чувствовала боль.
«Источники в здравоохранении Мурманской области подтвердили слова телеведущего, но пожелали остаться анонимными, боясь «вылететь с работы». Дарья Старикова действительно не обращалась к врачам в положенный срок и запустила себя сама», - говорится в статье.
Далее следует история болезни девушки, правда, не подтвержденная чем-либо, кроме как словами неких анонимных источников. С их слов, якобы в декабре 2016 года Дарья обратилась к участковому терапевту с жалобами на боли в поясничной области. Ей выставили предварительный диагноз — остеохондроз и назначили лечение. А также отправили к гинекологу, у которого пациентка не была два года.
«Важно отметить, что «предрак» в 2014-м у нее обнаружил частный врач, который строго рекомендовал ей обследоваться. Но Старикова не последовала советам гинеколога и за два года вообще ни разу не пришла в больницу. Все источники сходятся в одном — Даша регулярно игнорировала рекомендации.
Также известно, что будущая героиня «Прямой линии» отказалась и от физиопроцедур, решила лечиться у массажиста на дому. Через три недели врачи вынуждены были закрыть больничный Дарье Стариковой за очевидное нарушение режима. Сама она все же появилась в больнице позже… в январе 2017-го. Но с обильным кровотечением и в критическом состоянии. Врачи ее «вытащили», обследовали и обнаружили уже четвертую стадию рака, после чего отправили на «химию» в онкодиспансер», - пишет автор текста.
Он уверен, что из девушки просто сделали медийную личность, которая олицетворяет все плохое в нашей медицине. И за этим не увидели того хорошего, что произошло в здравоохранении области.
Меж тем многие читатели открыто не согласились с позицией, изложенной в статье. В том числе протест она вызвала у апатитчан, которые считают, что все рассказанное Дарьей - правда, и медицина в Апатитах действительно больна. Еще один повод для возмущения: Дарья сейчас проходит непростое лечение, и статью расценили как удар в спину девушки. Адвокаты уже предлагают Дарье свои услуги, чтобы подать в суд на автора провокационного текста. Иск может быть предъявлен по статье 152 УК РФ «Защита чести, достоинства и деловой репутации».
Имя Даши Стариковой из города Апатиты Мурманской области теперь известно всей стране. На прямой линии с президентом 24-летняя девушка рассказала, что у нее недавно нашли рак в четвертой стадии, а до этого долго и безуспешно лечили от «межпозвоночного остеохондроза». После этой истории на многочисленных медицинских форумах вновь заговорили о том, что большинству россиян нормальное лечение недоступно. В первую очередь из-за низкого качества диагностики. Онкология сегодня на втором месте среди причин смертности. Однако система раннего выявления рака толком не работает не только в провинции, но и в Москве . Скрининговые программы, которые внедрены во всем мире, в России не действуют. О том, почему это происходит и станет ли скрининг спасением от рака, «Ленте.ру» рассказал научный сотрудник ФГБУ «НИИ онкологии имени Н. Н. Петрова» Минздрава России , исполнительный директор Ассоциации онкологов Северо-Западного федерального округа Антон Барчук
.
Скрининг может снизить смертность от рака?
Антон Барчук:
Да, скрининг спасает жизни. С его помощью можно не только ловить заболевания на ранней стадии, но и находить предопухолевые изменения. У нас часто путают скрининг и раннюю диагностику. Скрининг - это выявление чего-либо у людей, у которых совсем нет симптомов, жалоб, признаков и даже желания пойти на обследование. Выявлять у них можно либо заболевание на самой ранней стадии, тем самым сделав его излечимым, или находить предопухолевые изменения. Если их устранить - то можно снизить заболеваемость. Человек не заболеет раком вообще.
Скрининг рака шейки матки в нашей стране сейчас необходим. Надвигается эпидемия ВПЧ (вирус папилломы человека - одна из причин многих опухолей, в том числе рака шейки матки - прим. «Ленты.ру»). Растет количество молодых женщин младше 40 лет, умирающих от этого. Все эти смерти можно предотвратить.
На Западе далеко не все доверяют скринингу. Некоторые врачи рекомендуют не искать у себя ничего заранее. Самая лучшая тактика - идти в больницу только когда уже что-то начнет болеть. Так ли это?
Вопрос спорный. Есть опухоли, где точно доказана эффективность скрининга с помощью низкодозной компьютерной томографии: рак шейки матки, молочной железы, колоректальный, рак легких. А дальше начинаются «но». Исследования показывают, что скрининг рака предстательной железы снижает смертность от этой болезни. Однако если опухоль найдут у сорока человек, то лишь в одном случае она действительно опасна для жизни.
В остальных случаях опухоль - доброкачественная?
Современная диагностика дала ученым новое понимание биологии опухоли. У онкологов всегда считалось: рак - это все. Он прогрессирует - если ничего не делать, то приводит к смерти. Оказалось, что это не так. Сейчас выявляются злокачественные новообразования, которые, однако, никогда не приведут к смерти. И человека они не беспокоят. Но глядя на уже найденную опухоль не всегда можно сказать - опасна ли она. Поэтому лечат всех. В случае рака предстательной железы одного точно спасем, а еще 39 человек, которых прооперируем, - можем искалечить. Это очень травматичная операция, после которой возможны самые разные осложнения, включая недержание мочи и импотенцию.
Разве нельзя эту опухоль проанализировать и выяснить, что она безобидна?
На данный момент очень сложно. Есть предложения выполнять биопсию, смотреть агрессивность опухоли. Если опухоль малоагрессивная, то ничего не делаем, наблюдаем. Но все это сложно. Нужно ведь и пациенту объяснить, почему лучше ждать. Поэтому сейчас общий консенсус врачей - лучше не предлагать мужчинам скрининговый анализ крови на ПСА (онкологический маркер - прим. «Ленты.ру»), а если же мужчина хочет обследоваться, обсудить с ним все риски.
Опасность гипердиагностики существует для всех видов онкологии?
Есть заболевания, в отношении которых скрининг эффективен безусловно. Например, рак шейки матки. Но и здесь гипердиагностика может привести к тому, что женщине сделают ненужную конизацию шейки матки, то есть удалят часть органа. Это нестрашная операция. Она точно не приведет к смерти и качество жизни не сильно ухудшится. Но она может повысить риск выкидыша при беременности. Но если мы тем самым спасем женщину от рака - это, возможно, не самая высокая цена.
В России почти все исследования, признанные эффективными для скрининга, входят в программу диспансеризации?
Кроме скрининга рака легких среди курильщиков с помощью низкодозной компьютерной томографии. Но массово он не запущен еще нигде в мире. Российской диспансеризации можно поставить плюс. Она прогрессирует. Недавно Минздрав предложил изменения в приказ о ее проведении. И в новой версии почти достигнуты европейские рекомендации по возрастным группам, интервалам и методам.
Диспансеризация - это тот же скрининг или что-то другое?
Есть два определения для скрининга рака. Популяционный, к которому следует стремиться, и оппортунистический. Оппортунистический - спонтанный, неорганизованный, приносящий меньше пользы, в некоторых случаях даже вред. Пока диспансеризацию нельзя причислять к полноценному популяционным скринингу. Один из его ключевых принципов - адресность. Например, исполняется женщине 30 лет - ей приходит письмо с приглашением на определенное обследование. Так делается практически во всех европейских странах.
В Москве, например, в некоторых подъездах развешивают приглашения для граждан на диспансеризацию.
Это общий призыв: зайдите как-нибудь. Суть индивидуального приглашения: конкретного человека записывают на конкретную дату и время. Проблема оппортунистического скрининга в том, что на него в основном идут лица с низкой вероятностью заболеть и умереть от рака. Например, люди с высшим образованием, обеспеченные. Один из главных рисков развития рака - все же социальный статус. Он определяет многие другие факторы: алкоголь, курение, физическую активность, доступ к полезной пище. Люди социально незащищенные часто игнорируют профилактические визиты к врачу, у них нет времени на это. Индивидуальное приглашение обеспечивает равный доступ к скринингу. Тогда эти обследования более эффективны.
Вы как-то без энтузиазма сказали о том, что российские методы диагностики теперь соответствуют мировым стандартам.
Потому что соответствуют они пока только на бумаге. В реальности это не всегда то, что нужно. Например, взять тот же анализ на рак шейки матки. Если это цитология, то делают мазок, затем полученные клетки смотрит специалист. Поскольку они прозрачные, их нужно покрасить. Научными исследованиями доказано, что при скрининге работает окраска по Папаниколау. Был такой ученый, который придумал эту методику. Она позволяет определять предопухолевые изменения. У нас в России в большинстве регионов это не используют.
Дорого или не умеют?
Слегка дороже, чуть сложнее. Но думаю, главный фактор - традиции: «у нас принято так».
То есть практически все анализы на рак шейки матки, которые берутся у нас в поликлиниках - профанация?
Цитологи бьют себя кулаком в грудь, что их методы окраски - не хуже. Но это - слова. А нужны научные доказательства. Многие пациенты об этом не знают. В теории этот нюанс может влиять на эффективность всей программы скрининга. Можно либо что-то пропустить, либо начать лечить тех, кто в этом не нуждается.
На Западе популярно мнение о том, что деление рака на стадии - от первой до четвертой - устарело. Есть медленные виды онкологии, которые можно определить в самом начале развития. А есть стремительные?
Такая теория, действительно, есть. Но это упрощенное представление. Деление на стадии никуда не уходит. Просто к нему добавляются новые признаки агрессивности.
Значит, если человек был здоров по результатам обследования, а потом у него неожиданно нашли рак в четвертой стадии, то не всегда в этом можно винить врача? Просто рак оказался таким злым.
Все можно проверить. Для этого и нужен контроль качества. Предположим, женщина раз в пять лет обследуется по поводу рака шейки матки. Но в промежутке между скринингом у нее выявляют опухоль. Каждый такой случай - повод для разбирательств. Нужно понимать: это действительно агрессивная опухоль, которая возникла за несколько месяцев и которой не было на момент обследования, или тут ошибка диагностики.
Как это сделать?
Нужно, чтобы все биологические материалы, которые забирались у пациента, были сохранены. В этом случае можно пересмотреть цитологические стекла, перепроверить биопсию, если ее делали. В некоторых странах это все хранится. У нас - не всегда. Есть и косвенные показатели. Например, посмотреть, как проводятся цитологические исследования в лаборатории, как идет забор клеток. Возможно, что-то делают неправильно. Агрессивный рак, действительно, может быть. Но что касается шейки матки - это бывает крайне редко. Обычно эта опухоль растет до десяти лет. Колоректальный рак обычно также появляется не сразу. В отношении контроля качества обследований при скрининге опухолей кишки можно смотреть, сколько врач находит и удаляет полипов.
Сколько должен?
Чем больше - тем лучше. Если покопаться - у каждого в возрасте старше 50 лет их можно найти. Но можно провести условную черту. Например, из десяти человек, пришедших на обследование в рамках скрининга, полипы стабильно должны быть найдены как минимум у трех. Если нет - встает вопрос о качестве.
Какие виды рака могут возникнуть неожиданно?
Пока нет эффективных методик скрининга многих опухолей, например, рака поджелудочной железы, опухолей головного мозга. Одно время пытались ввести тест на нейробластому. Анализ заключался в поиске определенных веществ в моче у младенцев. Но выяснилось, что исследование находило нерастущие опухоли. Обычно их не надо было лечить, потому что они сами уходили. А вот «злые» нейробластомы оставались неопознанными.
С этической точки зрения спасти одного пациента, обследовав сотни и даже тысячи - замечательно. А с экономической? Выгодно ли это государству?
Есть исследования по соотношению затрат и эффективности. Существует понятие - сколько мы вкладываем средств на один спасенный год жизни. То есть предотвращая смерть от рака, в идеале мы продлеваем жизнь человека до условной средней величины. Почему крайне эффективен скрининг рака шейки матки? Если мы спасли женщину в 30 лет, условно она проживет еще 50. Или мы будем заниматься раком предстательной железы и спасем мужчину в 80 лет. Но в 81 он умрет от сердечно-сосудистой патологии. При этом мы сильно испортим качество жизни его последнего года. Вопрос не стоит в том, чтобы отказываться от скрининга рака у пожилых. Нужно получить максимальную выгоду для здоровья каждого человека от тех средств, которые вкладываются в скрининг. Практически во всех странах это учитывают. Предложены границы допустимых сумм, которые рекомендуется тратить на один спасенный год жизни. Выбирают то, что имеет наибольшую пользу при меньших затратах. В Европе условная граница затрат - 30-40 тысяч евро на один спасенный год жизни. В США до 100 тысяч долларов.
А в России?
Пока никто этим не занимался. Надо строить сложную математическую модель, где описать судьбу человека, который проходит скрининг и нет. Это симуляция. Можно симулировать, как повлияет скрининг на здоровье жителей всей страны. Строить различные сценарии скрининга, сравнивать их. Мы пытаемся разработать такие сложные математические модели.
Когда вы назвали такие гигантские суммы, как-то сразу стало понятно, что у нас скрининг может появиться не скоро.
Сейчас наша страна вкладывает гигантские деньги в диспансеризацию. Выгоду от этих средств можно увеличить в разы. А если лечение рака будет дорожать, может даже выйти, что скрининг сэкономит эти средства. Чем раньше нашли - тем в перспективе меньше затраты на лечение. Кроме того, в странах, в которых запускаются программы скрининга, сразу же подтягивается общее качество всей медицинской службы. Потому что качество - ключевой момент скрининга. Минимальное отклонение может превратить эффективную программу в бесполезную. Но я призываю всех к оптимизму. Если задаться целью, скрининг можно организовать даже в самых бедных регионах, где совсем мало ресурсов. Что такое Финляндия в 1960-1970-е годы? Там все было плохо с точки зрения здоровья, не хватало врачей. Они взяли и организовали программу скрининга рака шейки матки, которая свела на нет смертность от этой болезни. А ведь в то время там не было никаких компьютерных технологий. Есть трудности. Но это не сложнее, чем провести Олимпиаду или чемпионат мира по футболу.
Не попади Даша в объектив камеры во время “Прямой линии” с Владимиром Путиным, ее смело можно было назвать собирательным образом не самой благополучной девушки из маленького российского городка. Сирота - мама умерла рано (об отце неизвестно), растил старший брат. Окончила 9 классов, в 18 лет родила дочку, отец ребенка в его судьбе принимать участие отказался. Даша работала кондуктором в автобусе, потом продавцом, с дочкой помогала тетя - жизнь не хуже, но и явно не лучше, чем у большинства. Контекст под стать: райцентр Апатиты рядом с крупнейшим в мире месторождением одноименного минерала (апатит - сырье для производства фосфорных удобрений), река Белая, обшарпанные пятиэтажки, площадь Ленина, обогатительная фабрика, Заполярье, сопки…
История болезни
Однажды у девушки заболела спина. Потом боли стали повторяться. Записалась к врачу. В Апатитах живут 55 тысяч человек. И как в подавляющем большинстве малых городов, здесь с 2013 года оптимизировали больницу. Закрыли отделения гинекологии, хирургии, травматологии, кардиологии, роддом. Осталась только поликлиника и женская консультация. “Мы боролись за эту больницу как могли,- рассказывает подруга Даши Анна Тихоход,- письма писали в Минздрав. Толку - никакого”. В поликлинике очереди. Толпы пожилых людей стоят за талонами.
Дарье поставили диагноз - остеохондроз. Для дообследования отправили в больницу в Кировске (20 км от Апатитов). Там подтвердили, прописали массажи, мази. Когда через полгода лечения начались кровотечения, девушку повезли в областную больницу в Мурманск (от Апатитов пять часов). Там и выяснилось, что у нее рак 4-й стадии. Даше 24 года. Как будут развиваться события дальше? В курсе даже не специалисты: ожидание госпитализации, обследований, анализов, добывание лекарств…
“Существуют установленные программой государственных гарантий нормативы, определяющие, сколько онкобольной должен ожидать помощи,- говорит “Огоньку” председатель исполнительного комитета “Движение против рака” Николай Дронов,- но у нас они часто превышаются. От постановки диагноза до начала лечения может и два месяца пройти, и три. У нас был случай, когда человек год ждал. Борьба идет за каждую бесплатную таблетку, за каждую бесплатную госпитализацию. Люди добиваются положенного лечения через суды”. Дарье удалось ускорить события - в прямом эфире обратиться к президенту.
Ее обращение видела вся страна: “У нас все закрыли. Не хватает узких специалистов, благодаря которым можно было бы вовремя ставить людям диагнозы. На необходимые обследования отправляют в Мурманск. Скорая помощь, бывает, не успевает довезти…” Сразу после эфира Даша разрыдалась, а областные власти вздрогнули и явили чудеса активности.
Марина Ковтун - глава области - кинулась в Апатиты, оперативно навестила тетю Даши, пообещала отправить дочку Сонечку в хороший летний лагерь, потом в больнице принимала население, выслушивала жалобы. Через день в Апатитах уже сидел областной министр здравоохранения Валерий Перетрухин вместе с замами - два дня принимали людей. Потом эстафета по приему населения в “засвеченном” городе перешла к замглавврача Мурманского онкодиспансера. А еще Следственный комитет завел дело о “халатности врачей”, и главный врач больницы в Кировске уволился. Кто же еще виноват?
Но вот важная деталь: еще до подачи заявления об увольнении после всей этой истории главный врач Кировской больницы (он, напомним, обслуживает и Апатиты) подтвердил, что его лечебное учреждение укомплектовано врачами только на 62 процента. Нет в штатах и районного онколога: все анализы и обследования - в 200 км, в Мурманске.
И еще одно свидетельство - для понимания картины.
Более половины (60,9 процента) медработников считают, что их профессиональная нагрузка за 2016 год и первый квартал 2017 года возросла, и называют причиной этого оптимизацию медицинских организаций (77,5 процента),- говорит “Огоньку” директор Фонда независимого мониторинга медицинских услуг и охраны здоровья человека “Здоровье” Эдуард Гаврилов.- При этом абсолютное большинство (92,7 процента) медработников считают, что рост возложенной на них профессиональной нагрузки негативно отражается на качестве оказываемой ими медицинской помощи.
Право - есть. Денег - нет
Цифры
Бесплатная помощь онкобольным - декларация бумажная. По факту почти половина регионов РФ сокращает затраты на лекарства для них. Так выглядит список субъектов с наибольшим снижением финансирования (%)
Сахалинская область 47,9
Ханты-Мансийский АО 47,9
Магаданская обл. 39,0
Калмыкия 38,5
Саратовская обл. 35,8
Кемеровская обл. 33,2
Удмуртия 32,2
Ингушетия 29,7
Приморский край 29,1
Тульская обл. 27,8
Источник: НИИ организации здравоохранения и медицинского менеджмента
Ответственных нет
“Неправильный диагноз - это не массовое явление, но и редким исключением его не назовешь,- считает Николай Дронов.- В тех условиях, в которых приходится работать медицинским работникам сегодня, я бы не стал предъявлять все претензии врачу, который лечил Дарью. Вопросы надо задавать мурманскому губернатору, его заместителю по социальным вопросам, руководителю управления организации здравоохранения в области. Например, где в их области районные онкологи? Они должны организовывать работу врачей других специальностей по выявлению риска онкологии в районных больницах, на местах. И этот вопрос можно задавать во многих субъектах”.
Впрочем, к ответу нужно призвать не только региональных чиновников. Не секрет, что онкология - самая дорогая отрасль медицины. Деньги требуются колоссальные. Таблетки могут стоить от 500 тысяч до 10 млн рублей. И тут федеральный Минздрав умывает руки. Потому что по закону он на самом деле… не отвечает за помощь больным раком. Федеральный Минздрав просто выпустил приказ, по которому всех больных с онкологией необходимо обеспечивать бесплатным лечением. И делать это должны регионы. Директива замечательная. Но - бумажная. В ней нет рекомендаций, как быть, если у региона проблемы с деньгами. А ведь у большинства - дефицитный бюджет. И даже назначенное в федеральных больницах лечение могут отменить в регионе по банальной причине - потому что на него нет средств.
Показательные наказания ничего не изменят. Нам нужен национальный системный план по борьбе с онкологическими заболеваниями
Инструкциями реальная жизнь никак не регулируется, она просто есть - по факту. И можно только удивляться, что в Рязани, например, в онкодиспансере нет хирургического отделения и операции проводят общие хирурги в обычной больнице. Это как если бы стоматолог оперировал сломанную челюсть.
А теперь вернемся к конкретному сюжету: почему Дашу из Апатитов не направили на обследование в Мурманск? Причина может быть и такой: “Чем больше пациентов, тем дороже это государству,- говорит Николай Дронов.- И в ряде случаев мы просто сталкиваемся с тем, что не уточняется диагноз. Людей не отправляют на допобследование. Даже в Москве такое бывало”.
Ситуация, когда приходится выбивать лечение, которое по всем инструкциям полагается гражданам РФ и должно быть бесплатным, типична не только для больных онкологией. По данным “Движения против рака”, “Союза общественных объединений пациентов” тысячи обращений в год поступают в федеральный Минздрав о том, что регионы не предоставляют бесплатного лечения. Федеральный Минздрав исправно откликается: спускает жалобы в региональные ведомства. А регионы отвечают: денег нет. Пациенты обращаются и в суд (судятся обычно с региональным минздравом), но даже когда выигрывают иск, упираются в стену: денег-то нет… Так и крутится эта бюрократическая канитель с неизбежно трагическим финалом: ведомства кивают друг на друга до тех пор, пока человек не умирает. И виноватых тоже нет.
“Показательные наказания ничего не изменят,- говорит Дронов.- Нам нужен национальный системный план по борьбе с онкологическими заболеваниями. Мы уже несколько лет пишем об этом в разные инстанции”. Видимо, будут писать и дальше.
…А Дашу спецбортом МЧС доставили в Институт им. Герцена в Москве. По словам подруги, она бодрится и не теряет надежды. Нет сомнений, для нее теперь сделают все, что возможно, и остается только одно: пожелать ей выздоровления.
Но что пожелать остающимся жить в Апатитах людям? На то, что им вернут всех необходимых врачей, они даже после скандала уже не надеются: “Поговорят и забудут”,- обреченно комментируют в соцсетях. И речь ведь не только о жителях одного областного города. В России множество таких адресов, где тысячи людей со “сложными” диагнозами - онкологией, ВИЧ, синдромом Хантера, мукополисахаридозом - не могут дождаться лечения или по полгода ждут приема специалиста. Им-то что пожелать? Неужели нет другого выхода, кроме того, который счастливо выпал Даше Стариковой - добраться до микрофона на очередной “Прямой линии” президента?..
В Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П. А. Герцена прошел брифинг, на котором пациентка и врач рассказали о том, как проходило лечениеФото: Андрей МИНАЕВ
«ЧУДЕСА ВСЕ-ТАКИ СЛУЧАЮТСЯ»
Хочу поблагодарить волшебника, который подарил мне вторую жизнь и надежду на будущее, - улыбается Даша, глядя на врача-онколога Андрея Каприна. - Чудеса все-таки случаются.
Во вторник утром в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П. А. Герцена прошел брифинг, на котором пациентка и врач рассказали о том, как проходило лечение и чего удалось добиться. Дашу оперировал доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ, академик РАН, руководитель Национального медицинского исследовательского центра радиологии Минздрава РФ (в состав Центра входит Институт им. Герцена), хирург-онколог Андрей Каприн .
Сейчас я чувствую себя просто прекрасно по сравнению с тем состоянием, в котором полгода поступила сюда, - говорит Даша. - Мысли совсем другие, могу смотреть в будущее, составлять планы. В данный момент планирую поехать на новогодние каникулы домой. Хочу провести время с семьей, любимой 6-летней дочкой Соней. Потом вернусь и продолжу лечение.
Обратившаяся к Путину онкобольная из Апатитов отметит Новый год дома с семьей
КАК ЛЕЧИЛИ
Летом этого года 24-летнюю Дашу, которая дозвонилась на «Прямую линию» президенту, в тяжелом состоянии привезли в Институт им. Герцена с онкогинекологическим диагнозом. Казалось, что шансы выжить невелики.
Опухоль была большая, понадобилась объемная операция, которая шла более 4,5 часов, - рассказывает профессор Каприн. - До и после операции были курсы химиотерапии, сначала - чтобы уменьшить опухоль, а после - чтобы закрепить успех после ее удаления. Мы использовали как импортные лекарства, так и российские препараты-дженерики.
Через несколько месяцев Дашу ждет реконструктивная операция (чтобы восстановить удаленные ткани. - Авт.), которая будет гораздо легче первой, поскольку опухоли уже нет. Потом начнется реабилитация и регулярное наблюдение. По международным стандартам пациенты такого профиля в первый год приезжают на обследование раз в три месяца, потом раз в полгода в течение 3 лет, и раз в год, начиная с 4-го года.
Самая главная и вдохновляющая новость: как показало недавнее контрольное ПЭТ-исследование (позитронно-эмиссионная томография, самый достоверный на сегодня метод диагностики. - Авт.) в организме девушки нет ни опухоли, ни метастазов.
Большое значение имели терпение, мужество Даши и ее доверие к нам - вера пациента во врачей вносит в важный вклад в победу над болезнью, - подчеркивает доктор Каприн.
КТО ВХОДИЛ В «СПАСАТЕЛЬНУЮ КОМАНДУ»
Как рассказал профессор, в целом при диагностике и лечении Даши Стариковой была задействована большая сборная команда специалистов разных профилей.
Есть основной онкологический закон, по которому судьбу лечения пациента должны решать минимум три, но чаще четыре человека, - поясняет Андрей Каприн. В «бригаду спасения» входят:
Морфолог, то есть врач, определяющий тип опухоли: он говорит, какая именно опухоль у пациента и насколько она поддастся тому или иному виду до- или послеоперационного лечения, как она будет отвечать на радиологическое лечение;
Клинический фармацевт (клинический онколог) - решает вопрос о химиотерапии;
Лучевой терапевт - определяет, понадобится ли лучевая терапия и какого вида.
Мы консультировались в том числе дистанционно с коллегами из-за рубежа, - продолжает Каприн. - Сейчас это не редкость, мы разбираем таким образом порядка 12 - 15 наиболее сложных пациентов в год. В случае Даши в расширенном консилиуме по телемосту участвовали наши коллеги из Южной Кореи , Гратца (Австрия ). Также принимали участие эксперты из Института, который возглавляет академик Геннадий Тихонович Сухих (Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В.И. Кулакова. - Авт.), наши знаменитые химиотерапевты, в том числе Василий Иванович Борисов, главный химиотерапевт Минздрава России .
После операции подключились специалисты Института питания, потому что у Даши была критически низкая масса тела. Сейчас девушка набрала 5 кг. Также помогали клинические психологи из Института им. Сербского - они морально готовили пациентку к операции и выводили из стресса в дальнейшем.
ВОПРОС-РЕБРОМ
Какие шансы у пациентов, не дозвонившихся президенту?
Учитывая 4-ю стадию рака, с которой поступила Даша Старикова, ее спасение выглядит настоящим чудом. Но профессор Каприн не считает этот случай чем-то экстраординарным: «Каждый год я сам оперирую примерно 25 пациенток с таким диагнозом, и около 100 - 120 больных в подобном состоянии получают успешное лечение в нашем Центре радиологии».
И все же Дарью спасала большая команда лучших специалистов - какие шансы у рядовых пациентов, которые не дозваниваются на «Прямую линию» президенту?
Мы открыты и работаем по федеральным квотам - к нам попадают пациенты из всех регионов России, - говорит руководитель Центра радиологии Андрей Каприн. - В тяжелых случаях, как у Даши, мы забираем пациентов оперативно, потому что понимаем, что им мало где могут помочь - все-таки федеральные, национальные центры имеют больший арсенал методов и рассчитаны именно на сложные случаи, чтобы потом тиражировать опыт лечения на всю страну.
В то же время мы часто бываем в регионах и видим, что ситуация меняется. Сейчас есть очень хорошо вооруженные оборудованием и специалистами регионы, откуда к нам поступает все меньше и меньше тяжелых пациентов - людей удается успешно лечить на местах. Кроме того, недавно вышел закон о телемедицине, министр здравоохранения Вероника Скворцова постоянно стимулирует нас проводить телеконсультации. Уже два года мы устраиваем телемосты с регионами дважды в неделю, просим показывать нам тяжелых больных, советуемся, решаем, кого забрать себе.
Также активно налаживается сотрудничество с иностранными коллегами. В частности, у нас есть проект с японскими специалистами, который начинается буквально на днях. Мы будем пересылать друг другу стекла (с образцами клеток опухоли. - Авт.) для морфологических консультаций (то есть определения типа опухолей). Сейчас это делается достаточно просто: стекло сканируется, и пересылается картинка в любом расширении. Такую же программу мы можем сделать и с нашими регионами. Потому что морфологов не хватает, а все начинается с точной постановки диагноза, и от этого в первую очередь зависят шансы на успех лечения.
ЦИФРЫ
Около 36 тысяч человек в год проходят лечение в институтах Национального медицинского исследовательского центра радиологии Минздрава РФ (в состав Центра входит Институт им. Герцена);
12 тысяч человек оперируют в подразделениях Центра.
