Роман преступление и наказание полное содержание. Зарубежная литература сокращено. Все произведения школьной программы в кратком изложении
|
Смотрите также по произведению "Преступление и наказание"
|
Другие материалы по творчеству Достоевскоий Ф.М.
|
|
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ Часть первая |
Действие происходит жарким душным летом в Петербурге. Родион Романович Раскольников, бросивший учебу студент, живет в тесной каморке в нищете. Чтобы оттянуть время платы за квартиру, избегает хозяйки. Раскольников несет в залог часы старухе-процентщице, Алене Ивановне, которая живет со своей сводной сестрой. В голове его зреет план убить старуху. В распивочной Раскольников знакомится с Семеном Захаровичем Мармеладовым. Тот рассказывает о своей жене и о дочери от первого брака - Соне. Девушка вынуждена была торговать собой на панели, чтобы прокормить себя, сестер и братьев. Раскольников отводит Мармеладова домой и неприметно оставляет там деньги. Утром Раскольников получает письмо от матери. Она извиняется за то, что не смогла выслать деньги, рассказывает о сестре Дуне. Она поступила на службу к господам Свидригайловым. Марфа Петровна Свидригайлова, узнав, что ее муж склоняет Дуню к любовной связи, отказала девушке от места. Но вскоре все раскрылось. Петр Петрович Лужин сватается к Дуне. Лужин едет в Петербург открывать адвокатскую контору. Раскольников принимает решение помешать браку, ведь он понимает, что сестра соглашается стать женой Лужина ради него. На улице Родион встречает пьяную девочку, которую уже готов совратить какой-то негодяй, и дает деньги городовому, чтобы тот отвез девочку домой. Раскольников понимает, что эту жизнь изменить нельзя, но не хочет с этим мириться. Он собирается к своему другу Разумихину, но передумывает. По дороге домой он засыпает в кустах. Раскольникову снится сон про забитую насмерть лошадь. Проснувшись, он снова думает об убийстве. Направляясь домой, Раскольников случайно слышит, как сестру старухи Лизавету приглашают в гости. Старуха должна остаться одна. В трактире Раскольников слышит разговор офицера и студента о старухе и ее сестре. Студент говорит, что ограбил и убил бы ее без зазрения совести. Дома Родион готовится к убийству: крадет топор у дворника, заворачивает деревяшку с железкой в бумагу - «новый заклад». Приходит к старухе, отвлекает ее «закладом» и убивает процентщицу. Внезапно вернувшуюся Лизавету тоже приходится убить. В дверь кто-то звонит, он не открывает. Пришедшие идут за дворником, Раскольников прячется в ремонтируемой квартире и убегает.
Часть вторая
Дома Раскольников уничтожает следы преступления. Дворник приносит ему повестку. В участке оказывается, что его вызвали по поводу неуплаты денег квартирной хозяйке. В участке он слышит разговор об убийстве старухи. От волнения Раскольников падает в обморок и говорит, что нездоров. Взяв дома вещи старухи, Родион прячет их под камнем в переулке. Разумихин, выслушав рассказ Раскольникова, предлагает ему свою помощь. На улице Раскольников чуть не попал под колеса экипажа, какая-то купчиха подает ему 20 копеек, он их выбрасывает в Неву. Раскольников заболел, у него начинается бред. Разумихин и кухарка Настасья ухаживают за ним. Артельщик принес деньги от матери. Разумихин покупает на них Раскольникову одежду. Из разговора Разумихина и студента-медика Зосимова Раскольников узнает, что по подозрению в убийстве старухи арестован красильщик Миколай. Но он вину свою отрицает. К Раскольникову приходит Лужин и сообщает, что приезжают сестра и мать Родиона. В той же гостинице, где они остано пились и за которую платит Лужин, живет его друг Андрей Семеныч Лебезятников. Лужин рассуждает о том, что такое прогресс. Но разговор снова возвращается к убийству старухи. Зосимов говорит, что следователь опрашивает всех тех, кто закладывал вещи у старухи. Гуляя, Раскольников попадает в переулок, где расположены публичные дома. И трактире его встречает Заметов и разговаривает с ним о фальшивомонетчиках. Заметов, который был в участке вместе с Раскольниковым и нидел его обморок, подозревает его в убийстве. Раскольников отказывается от приглашения Разумихина пойти на новоселье. На мосту он видит, как женщина прыгает с моста, ее вытаскивают. Раскольников думает о самоубийстве. Он идет на место преступления, но его выгоняют. Родион колеблется: идти или не идти ему в полицию. Услышав шум на улице, Раскольников направляется к толпе. Какой-то человек попал под лошадь. Узнав Мармеладова, Раскольников несет его домой. Дома Мармеладов умирает, посылают за Священником и Соней. Перед смертью Мармеладов просит прощения у Сони. Раскольников отдает все свои деньги жене Мармеладова. Идет к Разумихину. Затем они вместе идут к Раскольникову домой. По дороге разговаривают о Заметове, Зосимове и Норфирии Петровиче. Дома Раскольников видит свою мать и сестру и падает в обморок.
Часть третья
Придя в себя, Раскольников пытается уговорить сестру не выходить замуж за Лужина. Разумихин, влюбившийся в Дуню, тоже отговаривает ее от брака с Лужиным. Разумихин приходит к сестре и матери Рас-кольникова, приводит к ним Зосимова, который говорит, что с Родионом все в порядке. Лужин пишет Дуне записку с просьбой не принимать у себя Родиона в его присутствии. Дуня решает обязательно позвать брата. Раскольников объясняет матери, почему отдал деньги семье Мармеладова. В квартиру Раскольникова приходит Соня Мармеладова и приглашает его на поминки. Раскольников рассказывает Разумихину, что оставил у убитой старухи свои часы и колечко. Разумихин советует Раскольникову пойти к Порфирию Петровичу, чтобы забрать их. За Соней и Родионом следит Свидригайлов. Разумихин и Раскольников отправляются к следователю. Там они встречают Заметова. Спорят о процессе жизни. Порфирий спрашивает Раскольникова, кем он себя считает, и приглашает его на следующий день в участок. Раскольников бежит домой проверить, ничего ли там старухиного не осталось. Замечает какого-то человека, который о нем расспрашивает. Человек называет его убийцей. Раскольников в своих рассуждениях мечется между «тварями дрожащими» и «власть имеющими». Проснувшись, Раскольников видит в своей квартире Аркадия Ивановича Свидригайлова.
Часть четвертая
Свидригайлов рассказывает Раскольникову о случае с Дуней, о смерти своей жены. Говорит, что имел самые лучшие намерения. Рассказы вает, что сидел в тюрьме, откуда его выкупила Марфа Петровна. Предлагает расстроить свадьбу Дуни и Лужина, которую устроила его жена. Лужин, Раскольников и Разумихин встречаются у сестры и матери Родиона в номерах.
Лужин рассказывает, что Свидригайлов стал причиной смерти не только своей жены, а и процентщицы Ресслих и слуги Филиппа. Дуня возражает Лужину. Раскольников сообщает о своей встрече с Лужиным, о деньгах, которые он обещает Дуне. Лужина выгоняют.
Вынашивая план мести, Лужин уходит. Он планировал жениться на Дуне из-за карьеры, так как на красивую супругу все бы обращали внимание. Разумихин хочет, воспользовавшись деньгами Свидригайло-ва, заняться книгоизданием. Раскольников просит Разумихина не оставлять мать и сестру и уходит. Он идет к Соне. На вопрос Раскольнико-ва, почему Соня не покончила еще жизнь самоубийством, она отвечает, что, не хочет оставлять родных. Выясняется, что Соня дружила с Лиза-ветой, и та ей подарила Евангелие. Соня читает Евангелие. Разговор Сони и Раскольникова подслушал Свидригайлов. Раскольников едет к следователю. Его подозревают в убийстве. Порфирий Петрович говорит, что знает, как Раскольников ходил после убийства на квартиру старухи. Ворвавшийся в комнату Миколай кричит, что это он убил старуху и ее сестру. Порфирию Петровичу приходится отпустить Раскольникова. Из-за всего этого Родион опаздывает на похороны Мармеладова.
Часть пятая
На поминки приглашены Лужин и Лебезятников. Несмотря на свои убеждения, Лужин отзывается о Соне хорошо. Когда Соня к нему приходит, он дает ей десять рублей в виде помощи.
На поминки почти никто из приглашенных не пришел. Здесь же квартирная хозяйка и Катерина Ивановна ссорятся. Появившийся Лужин обвиняет Соню в краже денег. Соня возвращает данные ей деньги. Во время обыска Сони у нее из кармана выпадает сто рублей. Лебезятников свидетельствует, что Лужин сам подбросил Соне эти деньги. Таким образом Лужин хотел поссорить Раскольникова с семьей, доказав, что его подруга Соня - воровка. Лужин, собрав вещи, съезжает с квартиры. Квартирная хозяйка выгоняет Катерину Ивановну с детьми.
Раскольников признается Соне в том, что убил старуху. Соня говорит, что надо пойти на перекресток и рассказать о своем поступке людям. Раскольников считает, что ему не в чем каяться. Пришедший Лебезятников рассказывает о Катерине Ивановне, которая шьет детям шапочки, чтобы ходить по дорогам и собирать милостыню.
Дома Раскольников встречается с Дуней, она уверяет его, что не верит в его виновность. Раскольников бродит по улицам. Он встречает Лебезятникова, который рассказывает ему, что Соня ходит по улице за матерью и пытается ее увести домой.
Раскольников хочет помочь Соне уговорить мать, но та не соглашается. Чиновник дает ей три рубля. Городовой требует прекратить хулиганство. Дети пугаются и убегают. Побежав за ними, Катерина Ивановна падает. Ее относят домой к Соне, где она умирает. Свидригайлов берет похороны на себя, устраивает детей в сиротский дом, обеспечивает их. деньгами.
В разговоре с Раскольниковым Разумихин упоминает о признавшемся Миколае. Порфирий Петрович знает, что старуху на самом деле убил Раскольников. Он навещает Раскольникова, рассказывает, что Миколай, набожный человек, решил пострадать за другого. Порфирий Петрович предлагает Раскольникову явиться с повинной, пока не поздно.
Родион встречает в трактире Свидригайлова, который делится с Раскольниковым своими циничными взглядами на любовь и брак. В б-раке жена Свидригайлова прощала ему связи с «сенными» девушками, но ревниво относилась к женщинам «своего круга». Заметив, что Свидригайлов питает подлинные чувства к Дуне, Марфа Петровна решила выдать ее замуж.
Свидригайлов сообщает Раскольникову, что слышал его разговор с Соней. Раскольников идет к Свидригайлову, который предлагает ему ехать на острова. На мосту Свидригайлов встречает Дуню и просит ее пойти с ним. Они заходят к Соне, ее нет дома. Свидригайлов и Дуня заходят к нему домой. Там он ей рассказывает, что ее брат убийца. Свидригайлов говорит, что любит Дуню, и предлагает ей свою помощь. Она отказывает ему. Дуня хочет уйти, но Свидригайлов не отпускает ее. Дуня стреляет в Свидригайлова, но пистолет дает осечку. Когда Дуня говорит Свидригайлову, что не любит его, он ее отпускает. Весь вечер гуляет напропалую. Придя к Соне, дает ей в подарок три тысячи и уходит. Оставляет своей невесте пятнадцать тысяч. После ночи в гостинице Свидригайлов выходит на улицу и стреляется.
Раскольников приходит проститься с матерью и сестрой. Дуня осуждает брата. Раскольников собирается идти с покаянием. Вечером он берет у Сони крест и идет в контору, там узнает о смерти Свидригайлова, хочет уйти, но возвращается.
Эпилог
За убийство, благодаря смягчающим обстоятельствам, Раскольникову дали всего восемь лет. Он в Сибири. В его отсутствие Дуня вышла замуж за Разумихина.
Соня поехала за Раскольниковым в Сибирь. Они встречаются по воскресным дням. Раскольников считает себя виновным Только в том, что явился с повинной, он мог убить себя, как Свидригайлов. Все заключенные полюбили Соню. Слабая, больная, Соня все равно приходит на свидание к Родиону. Раскольников понимает, что любит Соню. Жизнь для него началась сначала.
События разворачиваются в Петербурге в 60-х годах 19-го столетия. Родион Романович Раскольников , молодой человек, прежде учившийся в университете, находится в крайне стесненном материальном положении и в отчаянии относит в залог старой процентщице Алене Ивановне, убийство которой с целью ограбления он планирует совершить в ближайшее время, последнюю ценную вещь, еще остающуюся у него. В тот же вечер Родион случайно знакомится в одной из распивочных с бывшим чиновником Мармеладовым, этот человек уже безнадежно спился, и его семья влачит самое жалкое, нищенское существование.
Мармеладов рассказывает о том, как его вторая супруга Катерина Ивановна, страдающая чахоткой, вынудила его дочь от первого брака, робкую и кроткую девушку Соню , зарабатывать на жизнь всему семейству самым позорным и унизительным для женщины путем. С недавних пор девушка существует по так называемому «желтому билету», продавая себя ради отца, мачехи и ее троих детей.
На следующий день Раскольников получает письмо от матери, которая сообщает о том, что его любимая сестра Дуня перенесла немало горя и унижений в доме эгоистичного и развращенного помещика Свидригайлова. Однако теперь незаслуженно опороченная честь девушки полностью восстановлена, и Дуня выходит замуж за некоего дельца по фамилии Лужин, человека существенно старше ее, но вполне состоятельного. Мать откровенно говорит Родиону о том, что брак заключается не по любви, но она рассчитывает на то, что Лужин не только обеспечит Дуню, но и поможет ее брату окончить университет. Юноша угрюмо размышляет о тех тяжелейших жертвах, которые приносят ради своих близких и Дуня, и незнакомая ему Соня, и утверждается в намерении расправиться с процентщицей, которую он считает никчемной, бесполезной «вошью» и полагает, что с помощью солидных накопленных Аленой Ивановной средств можно будет сделать для людей немало хорошего.
Раскольников выполняет свое решение, он убивает топором не только злобную, скаредную процентщицу, но и ее сводную сестру Лизавету, абсолютно безобидное, добродушное существо, которая к тому же крайне наивна, многие считают эту молодую женщину просто слабоумной. Молодому человеку удается ускользнуть незамеченным, и он скрывает награбленное в укромном месте, даже не представляя себе его ценности.
То, что Родион сделал, глубоко потрясает все его существо, он чувствует себя совершенно больным, более того, он не в состоянии общаться даже с университетским товарищем Разумихиным, пытающимся ему помочь, ощущая полнейшее отчуждение между собой и всеми остальными людьми. Бродя по городу в ужасном душевном состоянии, юноша уже склоняется к тому, чтобы добровольно признаться полиции в своем поступке, но внезапно замечает человека, раздавленного каретой, он узнает в нем своего недавнего знакомого Мармеладова. В Родионе просыпается чувство сострадания, он отдает последние деньги жене умирающего Катерине Ивановне и его дочери Соне, сразу чувствуя доброту и кротость девушки, хотя и видит ее впервые в неприлично ярком наряде, соответствующем ее теперешнему занятию.
Помогая несчастной семье, Раскольников на короткое время снова ощущает, что и он принадлежит к миру людей, что и он такой же человек, как и все остальные, но вскоре возвращается к прежнему душевному состоянию. Встретив у себя дома мать и сестру, приехавших из провинции, он абсолютно им не рад, хотя прежде очень любил обеих, но теперь Родион чувствует себя полностью потерянным для их любви. Он не в силах выдержать присутствия матери и сестры рядом, держится с ними холодно и грубо, и они оставляют его квартиру, крайне расстроенные и не понимающие, что же произошло с их сыном и братом. После этого Раскольников думает о том, что ему стоит сблизиться с Соней Мармеладовой, ведь она такая же грешница, как и он, она тоже переступила через Божью заповедь.
Смотрите видео пересказ «Преступление и наказание»
Разумихин, познакомившись с матерью и сестрой Раскольникова, сразу же влюбляется в очаровательную Дуню и берет все заботы о женщинах на себя. Лужин, который уже успел поссориться с Родионом, требует от невесты выбрать либо брата, либо его, жениха. Раскольников в это время, желая отвести от себя подозрения, добровольно встречается со следователем Порфирием Петровичем, который ведет дело об убийстве Алены Ивановны. Тот вспоминает, что не так давно в газете была опубликована статья Родиона, где молодой человек уверенно разделяет всех людей на «высших» и «низших». При этом большинству, «тварям дрожащим», как определяет их Раскольников, надлежит исполнять установленные в обществе законы, тогда как высшая каста «собственно людей» имеет право на нарушение любых моральных норм, даже на пролитие чужой крови. Неглупый и проницательный следователь догадывается о том, что убийство совершил именно Родион, считающий себя едва ли не новым Наполеоном, однако у него нет никаких неопровержимых улик, и он решает немного подождать, надеясь на то, что Раскольников все же раскается и признается в своем чудовищном поступке.
Родион вскоре действительно убеждается, что ошибался относительно самого себя, он вовсе не создан для того, чтобы быть грозным властелином, который, не задумываясь, способен отправить на смерть миллионы людей, в то время как он, Раскольников, жестоко терзается из-за одного-единственного убийства. Вскоре в Петербурге появляется и помещик Свидригайлов, едва не искалечивший полностью жизнь сестре Родиона Дуне, он высказывает мнение о том, что они с Родионом во многом похожи, а юноше все же нравится его умение от души наслаждаться жизнью, хотя ему известно о том, что Свидригайлов неоднократно нарушал законы.
Лужин решительно объясняется с семьей Раскольниковых, его уличают в том, что он оклеветал и Родиона, и Соню Мармеладову, который юноша якобы отдал за определенные услуги деньги, собранные матерью с огромным трудом на его обучение. Но Дуня и мать Родиона убеждаются в том, что их сын и брат не совершал столь низкого поступка, а Соня является лишь жертвой трагических обстоятельств, а вовсе не по-настоящему развратной женщиной.
Раскольников пытается общаться с Соней, ему кажется, что она такая же, как он, но юноша ошибается. Девушка пожертвовала и продолжает жертвовать собой ради других, она глубоко верует в Бога и в Его милосердие, не переставая любить своих близких. Соня читает Родиону евангельские тексты, она надеется на то, что и ее беспросветная, полная унижений жизнь еще может перемениться, а его теория «наполеоновской власти» над «человеческим муравейником» вызывает у нее однозначное отторжение.
Молодой человек вновь заглядывает к следователю Порфирию, и отвлеченная беседа о психологии преступников едва не вынуждает Родиона немедленно сознаться во всем. Но арестованный ранее маляр Миколка неожиданно признается том, что это он убил Алену Ивановну.
Во время поминок в доме Мармеладовых Лужин пытается обвинить Соню в краже ста рублей, но внезапно объявляется свидетель, который видел, как Лужин сам незаметно подсунул девушке бумажку. Бывший жених Дуни вынужден с позором уйти, а Родион, оказавшись с Соней у нее на квартире, решается признаться в том, что зарубил топором и процентщицу, и ее сестру. Девушка понимает, какие душевные муки он теперь испытывает, и умоляет его сознаться, искупить грех покаянием и наказанием в виде каторги. Однако Раскольников пока не готов к такому шагу.
Катерина Ивановна, мачеха Сони, не владеющая собой от отчаяния и болезни, ссорится с квартирной хозяйкой и оказывается вместе с тремя маленькими детьми на улице. Женщина скоропостижно умирает от горлового кровотечения, но Свидригайлов твердо обещает обеспечить сирот и оплатить похороны. Во время откровенной беседы с ним Раскольников убеждается в том, насколько пуста и безрадостна жизнь этого человека.
Свидригайлов предпринимает последнюю попытку добиться расположения Дуни, надеясь на то, что любовь такой чистой и порядочной девушки внесет хоть какой-то смысл в его существование, но Дуня категорически отказывается от любых отношений с ним. После этого Свидригайлов решает застрелиться, а Раскольников, не в силах более выдерживать страха перед разоблачением, прощается с близкими и Соней перед тем как сделать признание.
Родион официально сдается властям, его отправляют в Сибирь, в острог для каторжников. Мать, поняв, что совершил ее сын, вскоре умирает от невыносимого горя, Дуня становится женой Разумихина. Соня, поехав следом за Раскольниковым, селится неподалеку и регулярно навещает молодого мужчину, хотя он держится с нею холодно и равнодушно. Товарищи Родиона по несчастью, выходцы из простого народа, не скрывают своей неприязни к нему, поскольку он является «безбожником», но с искренней симпатией относятся к Соне.
Во время болезни и пребывания в тюремном госпитале в сознании Раскольникова происходит перелом, он понимает, что единственной возможностью снова почувствовать полноту жизни, радость и счастье станет искреннее смирение. С помощью Сони, к которой он теперь чувствует беспредельную, всеобъемлющую любовь, и Евангелия Родион начинает новую жизнь, становясь на путь духовного и нравственного обновления.
В начале июля Родион Раскольников, молодой человек, живущий в крайней бедности, исключенный из студентов университета, вышел из своей каморки на улицу и медленно, стараясь избежать встречи с хозяйкой, направился к мосту. Его каморка располагалась под самой крышей пятиэтажного дома и была похожа скорее на шкаф, чем на комнату. Квартирная хозяйка, у которой он снимал комнату, жила этажом ниже, в отдельной квартире. Каждый раз, проходя мимо хозяйкиной кухни, Раскольников испытывал «болезненное и трусливое» ощущение, от которого ему становилось стыдно. Он не был забитым и трусливым человеком, но с некоторого времени находился в раздражительном состоянии, углубился в себя и не хотел никого видеть. Его подавленное настроение было вызвано бедностью.
В последние дни его состояние еще более усугубилось.
Впрочем, на этот раз страх встречи с своею кредиторшей даже его самого поразил по выходе на улицу.
«На какое дело хочу покуситься и в то же время каких пустяков боюсь!» - подумал он с странною улыбкой. - Гм... да... все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости... это уж аксиома...
На улице стояла ужасная жара. Нестерпимая духота, запах кирпича и пыль еще более потрясли расстроенные нервы юноши. Неприятный запах из распивочных и то и дело попадавшиеся на его пути пьяные завершили мрачную картину. На лице Родиона Раскольникова, интересного, тонкого и стройного молодого человека «с прекрасными темными глазами», отразилось чувство глубокого омерзения и он, впав в глубокую задумчивость, шел, не замечая ничего вокруг. Лишь изредка он «бормотал что-то про себя». В этот миг юноша понял, что за последнее время он очень ослабел и уже второй день ничего не ел.
Он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу. Впрочем, квартал был таков, что костюмом здесь было трудно кого-нибудь удивить... Но столько злобного презрения уже накопилось в душе молодого человека, что, несмотря на всю свою, иногда очень молодую, щекотливость, он менее всего совестился своих лохмотьев на улице...
А между тем, когда один пьяный, которого неизвестно почему и куда провозили в это время по улице в огромной телеге, запряженной огромною ломовою лошадью, крикнул ему вдруг, проезжая: «Эй ты, немецкий шляпник!» - и заорал во все горло, указывая на него рукой, - молодой человек вдруг остановился и судорожно схватился за свою шляпу... Но не стыд, а совсем другое чувство, похожее даже на испуг, охватило его. - Я так и знал! - бормотал он в смущении, - я так и думал! Это уж всего сквернее! Вот эдакая какая-нибудь глупость, какая-нибудь пошлейшая мелочь, весь замысел может испортить! Да, слишком приметная шляпа... Смешная, потому и приметная...
Раскольников направлялся к ростовщице, чтобы взять денег под залог. Но это была не единственная его цель. В голове его зрел план, он мысленно и душевно готовился к его реализации. Он шел «делать пробу своему предприятию», и его волнение с каждой минутой возрастало. Молодой человек уже знал даже, сколько шагов отделяют его дом от дома ростовщицы.
Поднимаясь по темной и узкой лестнице к квартире процентщицы, он заметил, что на ее этаже освобождается квартира, стало быть, останется только одна занятая...
«Это хорошо... на всякой случай...», - подумал он опять и позвонил в старухину квартиру...
Он так и вздрогнул, слишком уж ослабели нервы на этот раз. Немного спустя дверь приотворилась на крошечную щелочку: жилица оглядывала из щели пришедшего с видимым недоверием, и только виднелись ее сверкавшие из темноты глазки. Но увидав на площадке много народу, она ободрилась и отворила совсем... Старуха стояла перед ним молча и вопросительно на него глядела... Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая...
В глазах старухи мелькнула недоверчивость. Раскольников любезно поздоровался с ней, представился и напомнил, что был у нее месяц тому назад. Старуха-процентщица проводила его в другую комнату с желтыми обоями, ярко освещенную солнцем. Войдя в нее, юноша заметил, что «тогда так же будет солнце светить», и быстрым взглядом оглядел всю комнату, стараясь запомнить расположение всех предметов до мельчайших подробностей. При этом Раскольников отметил, что в квартире не было ничего особенного и везде было очень чисто.
Раскольников оставил в залог серебряные часы на стальной цепочке. Старуха напомнила ему, что уже вышел срок прежнему закладу, и юноша пообещал ей внести проценты еще за месяц. Когда Алена Ивановна вышла за деньгами, Родион стал размышлять, чем она открывает комод, где у нее находятся ключи и т. д.
Я вам, Алена Ивановна, может быть, на днях, еще одну вещь принесу... серебряную... хорошую... папиросочницу одну... вот как от приятеля ворочу... - Он смутился и замолчал.
Ну тогда и будем говорить, батюшка.
Прощайте-с... А вы все дома одни сидите, сестрицы-то нет? - спросил он как можно развязнее, выходя в переднюю.
А вам какое до нее, батюшка, дело?
Да ничего особенного. Я так спросил. Уж вы сейчас... Прощайте, Алена Ивановна!
От старухи Раскольников вышел в смущении. Спускаясь по лестнице, он несколько раз останавливался, размышляя над занимавшими его вопросами. Выйдя на улицу, он понял, что все его мысли и намерения гадки, мерзки и подлы. Все задуманное показалось ему настолько отвратительным, что он пришел в ужас. Но то настроение, в котором он находился в самого утра, стало еще хуже. Чувство отвращения, давившее на его сердце, когда он только собирался идти к старухе-процентщице, стало еще сильнее, и он пошел по дороге как пьяный, наталкиваясь на прохожих и ничего не замечая вокруг.
Очнулся он уже на следующей улице, возле распивочной. Из дверей, поддерживая друг друга, выходили двое пьяных. Раскольников никогда прежде не бывал в распивочных, но ему очень хотелось холодного пива, и он, не раздумывая, спустился вниз.
Родион уселся в темном и грязном углу, за липким столиком, спросил пива и с жадностью выпил первый стакан. Тотчас же все отлегло, и мысли его прояснели. «Все это вздор, - сказал он с надеждой, - и нечем тут было смущаться! Просто физическое расстройство!..» В распивочной к этому времени осталось мало народу. Один из присутствующих, «человек, с виду похожий на отставного чиновника», привлек внимание Раскольникова.
Он сидел особо, перед своею посудинкой, изредка отпивая и посматривая кругом. Он был тоже как будто в некотором волнении.
В последнее время Раскольников избегал общества, но в этот момент ему захотелось с кем-то поговорить.
Что-то совершалось в нем как бы новое, и вместе с тем ощутилась какая-то жажда людей. Он так устал от целого месяца этой сосредоточенной тоски своей и мрачного возбуждения, что хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом мире, хоть бы в каком бы то ни было, и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.
Раскольников и человек, похожий на отставного чиновника, некоторое время смотрели друг на друга. Было видно, что они хотят заговорить.
Чиновник смотрел как-то привычно и даже со скукой, а вместе с тем и с оттенком некоторого высокомерного пренебрежения, как бы на людей низшего положения и развития, с которыми нечего ему говорить. Это был человек лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глазки. Но что-то было в нем очень странное; во взгляде его светилась как будто даже восторженность, - пожалуй, был и смысл и ум, - но в то же время мелькало как будто и безумие.
Чиновник первый заговорил с Раскольниковым. Он представился Семеном Захаровичем Мармеладовым, титулярным советником.
С какою-то даже жадностию накинулся он на Раскольникова, точно целый месяц тоже ни с кем не говорил... Его разговор, казалось, возбудил общее, хотя и ленивое внимание... Очевидно, Мармеладов был здесь давно известен. Да и наклонность к витиеватой речи приобрел, вероятно, вследствие привычки к частым кабачным разговорам с различными незнакомцами...
Мармеладов поведал Раскольникову историю своей жизни: его жена - Катерина Ивановна, дочь штаб-офицера, вдова офицера, образованная женщина с благородным воспитанием, от первого брака имеет троих детей. После смерти мужа-картежника она осталась без всяких средств к существованию и от безнадежности вышла замуж за Мармеладова, чиновника, который вскоре потерял место, запил и с тех пор не прекращал пить. Дочь Мармеладова от первого брака, Соня, вынуждена была пойти на панель, потому что нечем было кормить детей Катерины Ивановны. Сам Мармеладов жил на деньги, которые выпрашивал у дочери и воровал у жены.
Катерина Ивановна, жена Мармеладова, состояла на службе у некоего господина Лебезятникова, который грубо обращался с ней и даже бил. От побоев и неуважительного отношения Катерина Ивановна тяжело заболела. Соня, зарабатывавшая на жизнь «желтым билетом», была вынуждена снимать отдельную квартиру, потому что с прежней квартиры ее выгнали за непристойное поведение.
Рассказывая о своей семье, Мармеладов то и дело отвлекался, предаваясь никому не нужным рассуждениям и занимаясь самобичеванием.
Да! меня жалеть не за что! Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его! И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не веселья жажду, а скорби и слез!.. Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. Приидет в тот день и спросит: «А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала? Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела?» И скажет: «Прииди! Я уже простил тебя раз... Простил тебя раз... Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то, что возлюбила много...» И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит...
Мармеладов был сильно пьян, и Раскольников, понимая, что он не сможет добраться домой сам, решил проводить его. Дверь им открыла жена Мармеладова.
Раскольников тотчас признал Катерину Ивановну. Это была ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами и действительно с раскрасневшимися до пятен щеками. Она ходила взад и вперед по своей небольшой комнате, сжав руки на груди, с запекшимися губами и неровно, прерывисто дышала. Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо, при последнем освещении догоравшего огарка, трепетавшем на лице ее. Раскольникову она показалась лет тридцати, и действительно была не пара Мармеладову... Входящих она не слушала и не видела...
Самая младшая девочка, лет шести, спала. Мальчик, примерно на год старше ее, сидел в углу и плакал, а старшая девочка, высокая и худенькая, лет девяти, стояла рядом с ним и успокаивала его. Пьяный Мармеладов стал у входа на коленки, а Раскольникова протолкнул вперед. Увидев его, Катерина Ивановна догадалась, что он пропил последние сбережения, и начала кричать. Она схватила мужа за голову и потащила в комнату. Мармеладов смиренно полз за нею на коленках. Отчитав мужа, Катерина Ивановна стала кричать на Раскольникова. В комнату один за одним начали входить услышавшие шум соседи, а затем пожаловала и сама хозяйка - Амалия Липпевехзель, которая приказала несчастной женщине завтра же освободить комнату. Раскольников незаметно ушел, оставив на подоконнике несколько монет.
«Ну что это за вздор такой я сделал, - подумал он, - тут у них Соня есть, а мне самому надо». Но рассудив, что взять назад уже невозможно и что все-таки он и без того бы не взял, он махнул рукой и пошел на свою квартиру.
«Соне помадки ведь тоже нужно, - продолжал он, шагая по улице, и язвительно усмехнулся, - денег стоит сия чистота... Гм! А ведь Сонечка-то, пожалуй, сегодня и сама обанкрутится, потому тот же риск, охота по красному зверю... золотопромышленность... вот они все, стало быть, и на бобах завтра без моих-то денег... Ай да Соня! Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! и пользуются! Вот ведь пользуются же! И привыкли. Поплакали, и привыкли. Ко всему-то подлец-человек привыкает!»
Он задумался.
Ну а коли я соврал, - воскликнул он вдруг невольно, - коли действительно не подлец человек, весь вообще, весь род то есть человеческий, то значит, что остальное все - предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!..
Проснувшись на следующее утро, Раскольников с ненавистью и раздражением оглядел свою «каморку». Это была очень маленькая комната с желтыми оборванными обоями и старой мебелью, которую составляли три старых стула, крашеный стол, стоявший в углу, и большая софа, занимавшая почти половину ширины комнаты. Эта софа служила Раскольникову постелью, на которой он спал, часто не раздеваясь. Раскольников понимал, что он опустился и превратился в неряшливого человека, но в том настроении, в котором он находился последнее время, ему это было даже приятно. Он отгородился от людей, все вызывали в нем злость и раздражение.
Квартирная хозяйка уже два дня не давала ему еду, но он и не думал с ней объясняться. Одна Настасья, хозяйкина служанка, была рада настроению юноши - теперь ей не нужно было у него убираться. В это утро она принесла Раскольникову чаю и предложила вчерашних щей. Пока Родион ел, Настасья сидела рядом с ним и болтала. Она рассказала, что хозяйка собиралась жаловаться на него в полицию за то, что он денег за комнату не платит и не съезжает. Через некоторое время Настасья вспомнила, что вчера ему пришло письмо. Она быстро принесла его и Раскольников, помедлив некоторое время, распечатал его и начал читать. Это было письмо от его матери, в котором она объясняла, почему не могла прежде прислать ему денег: она сама и сестра Раскольникова Дуня, стараясь обеспечить его необходимым, залезли в большие долги. Дуне пришлось поступить в услужение к господам Свидригайловым и взять вперед сто рублей вознаграждения, чтобы послать брату. По этой причине, когда Свидригайлов начал домогаться Дуни, она не могла сразу уйти оттуда. Жена Свидригайлова - Марфа Петровна - по ошибке обвинила во всем Дуню и выгнала ее из дома, опозорив на весь город. Но через некоторое время в Свидригайлове проснулась совесть, и он отдал жене письмо Дуни, в котором она с гневом отвергала его домогательства и заступалась за его жену.
Сожалея о своем поступке, Марфа Петровна решила восстановить репутацию девушки и начала объезжать все городские дома. Таким образом ей удалось вернуть девушке доброе имя, и Дуню даже стали приглашать давать частные уроки, но она отказалась. В скором времени для Дуни нашелся жених - надворный советник Петр Петрович Лужин, дальний родственник Марфы Петровны, собиравшийся в ближайшее время ехать в Петербург, чтобы открыть публичную адвокатскую контору.
Читая письмо матери, которая тщетно старалась обнаружить хоть какие-нибудь положительные качества у человека, за которого согласилась выйти замуж Дуня, Раскольников понимал, что сестра его продает себя, чтобы помочь ему закончить учебу и устроиться (на это она надеялась) в адвокатскую контору, которую собирался открыть в Петербурге ее будущий муж. Мать Родиона считала Лужина прямодушным человеком. В доказательство этого она приводила его слова о том, что он желает жениться на девушке честной, но непременно бедной и пережившей беду, потому что, по его мнению, муж ничем не должен быть обязан своей жене, напротив, жена должна видеть в муже своего благодетеля. В конце письма мать выражала надежду, что Дуня, выйдя замуж, будет счастлива, а ее муж может оказаться полезным и ему, Родиону (Дуня уже строила планы, как Родион станет компаньоном ее мужа), и извещала о том, что они с Дуней в скором времени выезжают в Петербург. По ее словам, Петр Петрович, обосновавшись в Петербурге, хотел как можно скорее скрепить их с Дуней отношения узами брака и сыграть свадьбу.
Почти все время как читал Раскольников, с самого начала письма, лицо его было мокро от слез; но когда он кончил, оно было бледно, искривлено судорогой, и тяжелая, желчная, злая улыбка змеилась по его губам. Он прилег головой на свою тощую и затасканную подушку и думал, долго думал. Сильно билось его сердце, и сильно волновались его мысли. Наконец ему стало душно и тесно в этой желтой каморке, похожей на шкаф или на сундук. Взор и мысль просили простору.
Юноша вышел на улицу и пошел вперед, разговаривая сам с собой и не замечая дороги. Он находился под впечатлением прочитанного письма, и принял твердое решение не допустить брака его сестры с Лужиным. Раскольников был убежден, что Дуня выходит замуж лишь для того, чтобы помочь ему, то есть приносит себя в жертву.
«Нет, Дунечка, все вижу и знаю, о чем ты со мной много-то говорить собираешься; знаю и то, о чем ты всю ночь продумала, ходя по комнате, и о чем молилась перед Казанскою божией матерью, которая у мамаши в спальне стоит. На Голгофу-то тяжело всходить. Гм... Так, значит, решено уж окончательно: за делового и рационального человека изволите выходить, Авдотья Романовна, имеющего свой капитал (уже имеющего свой капитал, это солиднее, внушительнее), служащего в двух местах и разделяющего убеждения новейших наших поколений (как пишет мамаша) и, “кажется, доброго”, как замечает сама Дунечка. Это кажется всего великолепнее! И эта же Дунечка за это же кажется замуж идет!.. Великолепно! Великолепно!..»
«Дорого, дорого стоит, Дунечка, сия чистота!» Ну, если потом не под силу станет, раскаетесь? Скорби-то сколько, грусти, проклятий, слез-то, скрываемых ото всех, сколько, потому что не Марфа же вы Петровна? А с матерью что тогда будет? Ведь она уж и теперь неспокойна, мучается; а тогда, когда все ясно увидит? А со мной?.. Да что же вы в самом деле обо мне-то подумали? Не хочу я вашей жертвы, Дунечка, не хочу, мамаша! Не бывать тому, пока я жив, не бывать, не бывать! Не принимаю!»
Он вдруг очнулся и остановился...
Родион понимал, что прежде чем он закончит учебу, устроится на работу и сможет помочь матери и сестре, пройдет немало времени. «А что будет за это время с матерью и сестрой?» - думал он. Задавая себе бесконечные вопросы, измучившие его сердце, он понял, что ждать уже нет времени. Наступил решающий момент и нужно было принимать решение.
Давным-давно как зародилась в нем вся эта теперешняя тоска, нарастала, накоплялась и в последнее время созрела и концентрировалась, приняв форму ужасного, дикого и фантастического вопроса, который замучил его сердце и ум, неотразимо требуя разрешения. Теперь же письмо матери вдруг как громом в него ударило. Ясно, что теперь надо было не тосковать, не страдать пассивно, одними рассуждениями о том, что вопросы неразрешимы, а непременно что-нибудь сделать, и сейчас же, и поскорее. Во что бы то ни стало надо решиться, хоть на что-нибудь, или...
«Или отказаться от жизни совсем! - вскричал он вдруг в исступлении, - послушно принять судьбу, как она есть, раз навсегда, и задушить в себе все, отказавшись от всякого права действовать, жить и любить!..»
Раскольникова снова посетила мысль о процентщице. Вдруг он заметил бредущую по бульвару пьяную девушку, почти девочку, в разорванном платье. Качаясь во все стороны, она дошла до скамейки и села на нее. Раскольников стоял напротив девушки, недоуменно глядя на нее и обдумывая, чем ей можно помочь. В нескольких шагах от скамейки остановился жирный «франт», который собирался подойти к девушке явно с грязными намерениями. Раскольников прогнал его и позвал городового, которому дал денег на извозчика, чтобы он отвез девушку домой. Они пришли к выводу, что девушку обманули, напоили, обесчестили и выкинули на улицу. Городовой попытался узнать у девушки, где она живет, но она, думая, что к ней пристают, поднялась со скамейки и нетвердо зашагала вперед. Жирный господин направился вслед за ней.
«А пусть! Это, говорят, так и следует. Такой процент, говорят, должен уходить каждый год... куда-то... к черту, должно быть, чтоб остальных освежать и им не мешать. Процент! Славные, право, у них эти словечки: они такие успокоительные, научные. Сказано: процент, стало быть, и тревожиться нечего. Вот если бы другое слово, ну тогда... было бы, может быть, беспокойнее... А что, коль и Дунечка как-нибудь в процент попадет!.. Не в тот, так в другой?»
Размышляя о дальнейшей судьбе девушки, Раскольников поймал себя на мысли, что, выходя из дома, он собирался идти к своему университетскому товарищу Разумихину. Когда Раскольников посещал занятия в университете, у него почти не было друзей. Он избегал своих сокурсников, и в скором времени все от него отвернулись. Его не любили, но уважали за то, что он занимался, не жалея себя. Многим казалось, что он сморит на них свысока. С Разумихиным Раскольников был общительнее и откровеннее, чем с другими.
Это был необыкновенно веселый и сообщительный парень, добрый до простоты. Впрочем, под этою простотой таилась и глубина, и достоинство. Лучшие из его товарищей понимали это, все любили его. Был он очень неглуп, хотя и действительно иногда простоват. Наружность его была выразительная - высокий, худой, всегда худо выбрит, черноволосый... Раскольников не был у него уже месяца четыре, а Разумихин и не знал даже его квартиры. Раз как-то, месяца два тому назад, они было встретились на улице, но Раскольников отвернулся и даже перешел на другую сторону, чтобы тот его не заметил. А Разумихин хоть и заметил, но прошел мимо, не желая тревожить приятеля.
Но неожиданно для себя Родион решил пойти к Разумихину не сейчас, а «после того, когда уже то будет кончено...» Собственное решение привело Раскольникова в ужас. Он шел куда глаза глядят, долго бродил по городу, потом повернул к дому и в полном изнеможении сошел с дороги, упал на траву и заснул.
Страшный сон приснился Раскольникову. Приснилось ему его детство, еще в их городке. Он лет семи и гуляет в праздничный день, под вечер, с своим отцом за городом...
И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак. Подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега...
В большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые - он часто это видел - надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена...
Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку. «Садись, все садись! - кричит один, еще молодой, с толстою такою шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, - всех довезу, садись!» Но тотчас же раздается смех и восклицанья...
Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами. Налезло человек шесть, и еще можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается.
Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздается: «ну!», клячонка дергает изо всей силы, но не только вскачь, а даже и шагом-то чуть-чуть может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трех кнутов, сыплющихся на нее, как горох. Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет...
Папочка, папочка, - кричит он отцу, - папочка, что они делают? Папочка, бедную лошадку бьют!
Пойдем, пойдем! - говорит отец, - пьяные, шалят, дураки: пойдем, не смотри! - и хочет увести его, но он вырывается из его рук и, не помня себя, бежит к лошадке. Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает.
Секи до смерти! - кричит Миколка, - на то пошло. Засеку!..
Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков. Каждый бежит с своей стороны...
Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут... Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться...
А чтобы те леший! - вскрикивает в ярости Миколка. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской...
Раздается тяжелый удар...
А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить...
Эх, ешь те комары! Расступись! - неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. - Берегись! - кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом...
Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает...
Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы... Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы.
Пойдем! пойдем! - говорит он ему, - домой пойдем!
Папочка! За что они... бедную лошадку... убили! - всхлипывает он, но дыханье ему захватывает, и слова криками вырываются из его стесненной груди.
Пьяные, шалят, не наше дело, пойдем! - говорит отец. Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит. Он хочет перевести дыхание, вскрикнуть, и просыпается...
Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе.
«Слава богу, это только сон! - сказал он, садясь под деревом и глубоко переводя дыхание. - Но что это? Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон!»
Все тело его было как бы разбито; смутно и темно на душе. Он положил локти на колена и подпер обеими руками голову.
«Боже! - воскликнул он, - да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп... буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью... с топором... Господи, неужели?»
Он дрожал как лист, говоря это.
Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все, что решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика. Господи! Ведь я все же равно не решусь! Я ведь не вытерплю, не вытерплю!.. Чего же, чего же и до сих пор...
Размышляя, Родион пришел к выводу, что он не сможет взять топор и бить по голове, что он на это не способен. От этой мысли на душе у него стало намного легче.
Проходя чрез мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого, красного солнца. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!
Позднее, когда Родион вспоминал это время и все, что с ним случилось, он никак не мог понять, зачем ему, усталому и изможденному, нужно было возвращаться домой через Сенную площадь, хотя можно было пойти более коротким путем. И это обстоятельство казалось Раскольникову «предопределением судьбы его».
Он проходил около Сенной площади около десяти часов вечера. Все торговцы закрывали свои заведения и спешили домой, не обращая внимания на молодого человека в лохмотьях. У одного из переулков мещанин и его жена, торговавшие нитками, платками, тесемками и т. д., разговаривали со знакомой - Лизаветой Ивановной, младшей сестрой Алены Ивановны, той самой старухи-процентщицы, к которой Раскольников приходил закладывать свои вещи и которую он так часто вспоминал.
Это была высокая, неуклюжая, робкая и смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои. Она стояла в раздумье с узлом перед мещанином и бабой и внимательно слушала их. Те что-то ей с особенным жаром толковали. Когда Раскольников вдруг увидел ее, какое-то странное ощущение, похожее на глубочайшее изумление, охватило его, хотя во встрече этой не было ничего изумительного.
Мещанин с женой приглашали Лизавету прийти к ним завтра вечером обсудить какое-то выгодное дело. Лизавета долго не решалась, но потом согласилась.
Для Раскольникова ее согласие имело особенное значение. Это означало, что завтра в семь часов вечера старуха- процентщица останется дома одна. Домой Родион пришел «как приговоренный к смерти»... Он не мог ни о чем думать и рассуждать, и понял, что все решено окончательно - ему представился шанс, лучше которого и желать нельзя.
Позднее Раскольников случайно узнал, что мещанин с женой приглашали к себе Лизавету по самому обыкновенному делу: одно бедное семейство продавало вещи, и так как на рынке торговать было невыгодно, они искали торговку. Для Лизаветы это было обычным занятием. Но для Раскольникова, который в последнее время стал суеверным, это было особенным событием, знаком свыше. Еще зимой один из сокурсников сообщил Родиону адрес старухи-процентщицы. Раскольников не пошел к ней сразу, потому что давал уроки и ему было на что жить. Но через некоторое время он вспомнил адрес старухи и решил заложить у нее отцовские серебряные часы и колечко с камешками, которое ему подарила сестра на память. Отыскав старушку, Родион с первого взгляда «почувствовал к ней непреодолимое отвращение».
По дороге домой он зашел в трактир, где услышал разговор офицера со студентом об этой самой старухе и ее сводной сестре. Студент говорил, что Лизавета очень добрая и кроткая, работает на старуху день и ночь, шьет одежду на заказ и даже полы нанималась мыть, все деньги отдавала сестре, а старуха по своему завещанию не собирается ей оставлять ни гроша.
«Я бы эту старуху убил и ограбил... без всякого зазору совести, - добавил он. Столько людей пропадает без поддержки, сколько доброго можно сделать на старухины деньги! Что значит на общих весах жизнь этой... злой старушонки?»
Главное же, чему удивлялся и смеялся студент, было то, что Лизавета поминутно была беременна...
Однако когда офицер спросил собеседника, сможет ли он сам убить старуху, тот ответил «нет». Тот трактирный разговор сильно подействовал на Раскольникова - «как будто действительно было тут какое-то предопределение, указание».
Когда Раскольников вернулся домой, он сел на диван и целый час просидел в одном положении. На улице уже стемнело. Спустя некоторое время юноша почувствовал озноб, лег на диван и заснул. Вошедшая к нему на следующее утро Настасья с трудом смогла его разбудить. Она принесла ему чай и хлеб. Родион попытался встать, но почувствовав слабость и головную боль, упал на диван. После обеда Настасья принесла ему суп и застала его в том же состоянии. Оставшись один, он съел немного супа, прилег на диван и, уткнувшись лицом в подушку, некоторое время лежал не двигаясь. В его болезненном воображении представлялись смутные картины: что он в Африке, в оазисе, где растут пальмы; пьет из ручья чистую прозрачную воду, которая бежит по песку...
Вдруг он ясно услышал, что бьют часы. Он вздрогнул, очнулся, приподнял голову, посмотрел в окно, сообразил время и вдруг вскочил, совершенно опомнившись, как будто кто его сорвал с дивана. На цыпочках подошел он к двери, приотворил ее тихонько и стал прислушиваться вниз на лестницу...
Приготовлений, впрочем, было немного... Во-первых, надо было петлю сделать и к пальто пришить, - дело минуты. Он полез под подушку и отыскал в напиханном под нее белье одну, совершенно развалившуюся, старую, немытую свою рубашку. Из лохмотьев ее он выдрал тесьму, в вершок шириной и вершков в восемь длиной. Эту тесьму сложил он вдвое, снял с себя свое широкое, крепкое, из какой-то толстой бумажной материи летнее пальто (единственное его верхнее платье) и стал пришивать оба конца тесьмы под левую мышку изнутри. Руки его тряслись пришивая, но он одолел, и так, что снаружи ничего не было видно, когда он опять надел пальто. Иголка и нитки были у него уже давно приготовлены и лежали в столике, в бумажке. Что же касается петли, то это была очень ловкая его собственная выдумка: петля назначалась для топора.
Покончив с этим, он просунул пальцы в маленькую щель, между его «турецким» диваном и полом, пошарил около левого угла и вытащил давно уже приготовленный и спрятанный там заклад. Этот заклад был, впрочем, вовсе не заклад, а просто деревянная, гладко обструганная дощечка, величиной и толщиной не более, как могла бы быть серебряная папиросочница... Это для того, чтобы на время отвлечь внимание старухи, когда она начнет возиться с узелком, и улучить таким образом минуту. Железная же пластинка прибавлена была для весу, чтобы старуха хоть в первую минуту не догадалась, что «вещь» деревянная. Все это хранилось у него до времени под диваном...
Он бросился к двери, прислушался, схватил шляпу и стал сходить вниз свои тринадцать ступеней, осторожно, неслышно, как кошка. Предстояло самое важное дело - украсть из кухни топор. О том, что дело надо сделать топором, решено им было уже давно...
Итак, стоило только потихоньку войти, когда придет время, в кухню и взять топор, а потом, чрез час (когда все уже кончится), войти и положить обратно...
Поровнявшись с хозяйкиною кухней, как и всегда отворенною настежь, он осторожно покосился в нее глазами, чтоб оглядеть предварительно: нет ли там, в отсутствие Настасьи, самой хозяйки, а если нет, то хорошо ли заперты двери в ее комнате, чтоб она тоже как-нибудь оттуда не выглянула когда он за топором войдет? Но каково же было его изумление, когда он вдруг увидал, что Настасья не только на этот раз дома, у себя в кухне, но еще занимается делом: вынимает из корзины белье и развешивает на веревках! Увидев его, она перестала развешивать, обернулась к нему и все время смотрела на него, пока он проходил. Он отвел глаза и прошел, как будто ничего не замечая. Но дело было кончено: нет топора! Он был поражен ужасно.
«И с чего взял я, - думал он, сходя под ворота, - с чего взял я, что ее непременно в эту минуту не будет дома? Почему, почему, почему я так наверно это решил?» Он был раздавлен, даже как-то унижен. Ему хотелось смеяться над собою со злости... Тупая, зверская злоба закипела в нем.
Он остановился в раздумье под воротами. Идти на улицу, так, для виду, гулять, ему было противно; воротиться домой - еще противнее. «И какой случай навсегда потерял!» - пробормотал он, бесцельно стоя под воротами, прямо против темной каморки дворника, тоже отворенной. Вдруг он вздрогнул. Из каморки дворника, бывшей от него в двух шагах, из-под лавки направо что-то блеснуло ему в глаза... Он осмотрелся кругом - никого. На цыпочках подошел он к дворницкой, сошел вниз по двум ступенькам и слабым голосом окликнул дворника. «Так и есть, нет дома! Где-нибудь близко, впрочем, на дворе, потому что дверь отперта настежь». Он бросился стремглав на топор (это был топор) и вытащил его из-под лавки, где он лежал между двумя поленами; тут же, не выходя, прикрепил его к петле, обе руки засунул в карманы и вышел из дворницкой; никто не заметил! «Не рассудок, так бес!» - подумал он, странно усмехаясь. Этот случай ободрил его чрезвычайно...
Но вот и четвертый этаж, вот и дверь, вот и квартира напротив; та, пустая. В третьем этаже, по всем приметам, квартира, что прямо под старухиной, тоже пустая: визитный билет, прибитый к дверям гвоздочками, снят - выехали!.. Он задыхался. На одно мгновение пронеслась в уме его мысль: «Не уйти ли?» Но он не дал себе ответа и стал прислушиваться в старухину квартиру: мертвая тишина. Потом еще раз прислушался вниз на лестницу, слушал долго, внимательно... Он не выдержал, медленно протянул руку к колокольчику и позвонил. Через полминуты еще раз позвонил, погромче.
Нет ответа. Звонить зря было нечего, да ему и не к фигуре. Старуха, разумеется, была дома, но она подозрительна и одна. Он отчасти знал ее привычки... и еще раз плотно приложил ухо к двери. Чувства ли его были так изощрены (что вообще трудно предположить), или действительно было очень слышно, но вдруг он различил как бы осторожный шорох рукой у замочной ручки и как бы шелест платья о самую дверь. Кто-то неприметно стоял у самого замка и точно так же, как он здесь, снаружи, прислушивался, притаясь изнутри и, кажется, тоже приложа ухо к двери...
Мгновение спустя послышалось, что снимают запор. Дверь, как и тогда, отворилась на крошечную щелочку, и опять два вострые и недоверчивые взгляда уставились на него из темноты. Видя же, что она стоит в дверях поперек и не дает ему пройти, он пошел прямо на нее. Та отскочила в испуге, хотела было что-то сказать, но как будто не смогла и смотрела на него во все глаза.
Здравствуйте, Алена Ивановна, - начал он как можно развязнее, но голос не послушался его, прервался и задрожал, - я вам... вещь принес... да вот лучше пойдемте сюда... к свету... - И, бросив ее, он прямо, без приглашения, прошел в комнату. Старуха побежала за ним; язык ее развязался.
Господи! Да чего вам?.. Кто такой? Что вам угодно?
Помилуйте, Алена Ивановна... знакомый ваш... Раскольников... вот, заклад принес, что обещался намедни... - И он протягивал ей заклад.
Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво.
Да что вы так смотрите, точно не узнали? - проговорил он вдруг тоже со злобой. - Хотите берите, а нет - я к другим пойду, мне некогда.
Старуха опомнилась, и решительный тон гостя ее, видимо, ободрил.
Да чего же ты, батюшка, так вдруг... что такое? - спросила она, смотря на заклад.
Серебряная папиросочница: ведь я говорил прошлый раз.
Она протянула руку.
Да чтой-то вы какой бледный? Вот и руки дрожат! Искупался, что ль, батюшка?
Лихорадка, - отвечал он отрывисто. - Поневоле станешь бледный... коли есть нечего, - прибавил он, едва выговаривая слова. Силы опять покидали его. Но ответ показался правдоподобным; старуха взяла заклад.
Что такое? - спросила она, еще раз пристально оглядев Раскольникова и взвешивая заклад на руке.
Вещь... папиросочница... серебряная... посмотрите...
Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к свету (все окна у ней были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из петли, но еще не вынул совсем, а только придерживал правою рукой под одеждой. Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор... вдруг голова его как бы закружилась.
Да что он тут навертел! - с досадой вскричала старуха и пошевелилась в его сторону.
Ни одного мига нельзя было терять более. Он вынул топор совсем, взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила. Старуха, как и всегда, была простоволосая. Светлые с проседью, жиденькие волосы ее, по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетены в крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребенки, торчавшей на ее затылке. Удар пришелся в самое темя, чему способствовал ее малый рост. Она вскрикнула, но очень слабо, и вдруг вся осела к полу, хотя и успела еще поднять обе руки к голове. В одной руке еще продолжала держать «заклад». Тут он изо всей силы ударил раз и другой, все обухом и все по темени. Кровь хлынула, как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Он отступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к ее лицу; она была уже мертвая. Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и все лицо были сморщены и искажены судорогой.
Положив топор возле мертвой, Раскольников полез к ней в карман, из которого она обычно доставала ключи. Стараясь не запачкаться кровью, дрожащими руками он достал ключи и побежал с ними в спальню. Когда он пытался открыть ключами стоящий у стены комод, в его сознании мелькнула мысль, что нужно все бросить и уйти. Затем он вдруг подумал, что Алена Ивановна может быть жива, подбежал к ней и убедился, что она мертва.
Вдруг он заметил на ее шее снурок, дернул его, но снурок был крепок и не срывался... После двухминутной возни, разрезал снурок, не касаясь топором тела, и снял; он не ошибся - кошелек. На снурке были два креста, кипарисный и медный, и, кроме того, финифтяный образок; и тут же вместе с ними висел небольшой, замшевый, засаленный кошелек, с стальным ободком и колечком. Кошелек был очень туго набит; Раскольников сунул его в карман, не осматривая, кресты сбросил старухе на грудь и, захватив на этот раз и топор, бросился обратно в спальню.
Он спешил ужасно, схватился за ключи и опять начал возиться с ними. Но как-то все неудачно: не вкладывались они в замки... Он бросил комод и тотчас же полез под кровать, зная, что укладки обыкновенно ставятся у старух под кроватями. Так и есть: стояла значительная укладка, побольше аршина в длину, с выпуклою крышей, обитая красным сафьяном, с утыканными по нем стальными гвоздиками. Зубчатый ключ как раз пришелся и отпер... Между тряпьем были перемешаны золотые вещи - вероятно, все заклады, выкупленные и невыкупленные, - браслеты, цепочки, серьги, булавки и проч. Нимало не медля, он стал набивать ими карманы панталон и пальто, не разбирая и не раскрывая свертков и футляров; но он не успел много набрать...
Вдруг послышалось, что в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо, стало быть, померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик, или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел на корточках у сундука и ждал едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни. Среди комнаты стояла Лизавета, с большим узлом в руках, и смотрела в оцепенении на убитую сестру, вся белая как полотно и как бы не в силах крикнуть. Увидав его выбежавшего, она задрожала как лист, мелкою дрожью, и по всему лицу ее побежали судороги; приподняла руку, раскрыла было рот, но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него в угол, пристально, в упор, смотря на него, но все не крича, точно ей воздуху недоставало, чтобы крикнуть. Он бросился на нее с топором; губы ее перекосились так жалобно, как у очень маленьких детей, когда, они начинают чего-нибудь пугаться, пристально смотрят на пугающий их предмет и собираются закричать... Она только чуть-чуть приподняла свою свободную левую руку, далеко не до лица, и медленно протянула ее к нему вперед, как бы отстраняя его. Удар пришелся прямо по черепу, острием, и сразу прорубил всю верхнюю часть лба, почти до темени. Она так и рухнулась. Раскольников совсем было потерялся, схватил ее узел, бросил его опять и побежал в прихожую.
Страх охватывал его все больше и больше, особенно после этого второго, совсем неожиданного убийства. Ему хотелось поскорее убежать отсюда... Руки его были в крови и липли. Топор он опустил лезвием прямо в воду, схватил лежавший на окошке, на расколотом блюдечке, кусочек мыла и стал, прямо в ведре, отмывать себе руки. Отмыв их, он вытащил и топор, вымыл железо, и долго, минуты с три, отмывал дерево, где закровянилось, пробуя кровь даже мылом. Затем все оттер бельем, которое тут же сушилось на веревке, протянутой через кухню, и потом долго, со вниманием, осматривал топор у окна. Следов не осталось, только древко еще было сырое. Тщательно вложил он топор в петлю, под пальто. Затем, сколько позволял свет в тусклой кухне, осмотрел пальто, панталоны, сапоги...
Он стоял, смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей на лестницу, та самая, в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни запора, все время, во все это время... Он кинулся к дверям и наложил запор.
«Но нет, опять не то! Надо идти, идти...»
Он уже ступил было шаг на лестницу, как вдруг опять послышались чьи-то новые шаги... Шаги были тяжелые, ровные, неспешные. Вот уж он прошел первый этаж, вот поднялся еще; все слышней и слышней! Послышалась тяжелая одышка входившего. Вот уж и третий начался... Сюда! И вдруг показалось ему, что он точно окостенел, что это точно во сне, когда снится, что догоняют, близко, убить хотят, а сам точно прирос к месту и руками пошевелить нельзя.
Когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить за собой дверь. Затем схватил запор и тихо, неслышно, насадил его на петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у двери. Незваный гость был уже тоже у дверей...
Гость несколько раз тяжело отдыхнулся... Как только звякнул жестяной звук колокольчика, ему вдруг как будто почудилось, что в комнате пошевелились. Несколько секунд он даже серьезно прислушивался. Незнакомец звякнул еще раз, еще подождал и вдруг, в нетерпении, изо всей силы стал дергать ручку у дверей. В ужасе смотрел Раскольников на прыгавший в петле крюк запора и с тупым страхом ждал, что вот-вот и запор сейчас выскочит...
Да что они там, дрыхнут или передушил их кто? Тррреклятые! - заревел он как из бочки. - Эй, Алена Ивановна, старая ведьма! Лизавета Ивановна, красота неописанная! Отворяйте! У, треклятые, спят они, что ли?
И снова, остервенясь, он раз десять сразу, из всей мочи, дернул в колокольчик. Уж, конечно, это был человек властный и короткий в доме.
В самую эту минуту вдруг мелкие, поспешные шаги послышались недалеко на лестнице. Подходил еще кто-то. Раскольников и не расслышал сначала.
Неужели нет никого? - звонко и весело закричал подошедший, прямо обращаясь к первому посетителю, все еще продолжавшему дергать звонок. - Здравствуйте, Кох!
Посетители начали обсуждать, почему дверь не открывают, ведь старуха редко выходила из дома. Когда они решили обратиться к дворнику, чтобы узнать, где может быть старуха, один из посетителей заметил, что дверь заперта на запор изнутри. Они пришли к выводу, что тут что-то не так, и один из них побежал вниз за дворником. Второй посетитель, подождав некоторое время, тоже ушел.
Раскольников вышел из квартиры, спрятался в пустой квартире на третьем этаже, дождался, пока посетители с дворником поднялись по лестнице на четвертый этаж и выбежал из дома на улицу. Умирая со страху, он шел «в нетвердой памяти», не понимая, что творится вокруг. Подойдя к своему дому, он вспомнил о топоре, положил его на место в дворницкой, где снова никого не было. Оказавшись в своей комнате, Раскольников без сил бросился на диван и впал в забытье.
Бедный район Петербурга 60-х гг. XIX в., примыкающий к Сенной площади и Екатерининскому каналу. Летний вечер. Бывший студент Родион Романович Раскольников покидает свою каморку на чердаке и относит в заклад старухе процентщице Алене Ивановне, которую готовится убить, последнюю ценную вещь. На обратном пути он заходит в одну из дешевых распивочных, где случайно знакомится со спившимся, потерявшим место чиновником Мармеладовым. Тот рассказывает, как чахотка, нищета и пьянство мужа толкнули его жену, Катерину Ивановну, на жестокий поступок - послать его дочь от первого брака Соню для заработка на панель.
На следующее утро Раскольников получает из провинции письмо от матери с описанием бед, перенесенных его младшей сестрой Дуней в доме развратного помещика Свидригайлова. Он узнает о скором приезде матери и сестры в Петербург в связи с намечающимся замужеством Дуни. Жених - расчетливый делец Лужин, желающий строить брак не на любви, а на бедности и зависимости невесты. Мать надеется, что Лужин материально поможет её сыну кончить курс в университете. Размышляя о жертвах, которые приносят ради близких Соня и Дуня, Раскольников укрепляется в намерении убить процентщицу - никчемную злую "вошь". Ведь благодаря её деньгам от незаслуженных страданий будут избавлены "сотни, тысячи" девушек и юношей. Однако отвращение к кровавому насилию вновь поднимается в душе героя после увиденного им сна-воспоминания о детстве: сердце мальчика разрывается от жалости к забиваемой до смерти клячонке.
И все же Раскольников убивает топором не только "гадкую старушонку", но и её добрую, кроткую сестру Лизавету, неожиданно вернувшуюся в квартиру. Чудом уйдя незамеченным, он прячет похищенное в случайном месте, даже не оценив его стоимости.
Вскоре Раскольников с ужасом обнаруживает между собой и другими людьми отчуждение. Заболевший от пережитого, он, однако, не в состоянии отвергнуть тяготящие его заботы товарища по университету Разумихина. Из беседы последнего с врачом Раскольников узнает, что по подозрению в убийстве старухи арестован маляр Миколка, простой деревенский парень. Болезненно реагируя на разговоры о преступлении, сам он также вызывает подозрение у окружающих.
Пришедший с визитом Лужин шокирован убожеством каморки героя; их разговор перерастает в ссору и заканчивается разрывом. Особенно задевает Раскольникова близость практических выводов из "разумного эгоизма" Лужина (который кажется ему пошлостью) и собственной "теории": "людей можно резать..."
Бродя по Петербургу, больной юноша страдает от своей отчужденности с миром и уже готов сознаться в преступлении перед властями, как видит раздавленного каретой человека. Это Мармеладов. Из сострадания Раскольников тратит на умирающего последние деньги: того переносят в дом, зовут доктора. Родион знакомится с Катериной Ивановной и Соней, прощающейся с отцом в неуместно ярком наряде проститутки. Благодаря доброму делу герой ненадолго ощутил общность с людьми. Однако, встретив у себя на квартире приехавших мать и сестру, вдруг осознает себя "мертвым" для их любви и грубо прогоняет их. Он снова одинок, но у него появляется надежда сблизиться с "переступившей", как и он, абсолютную заповедь Соней.
Заботы о родных Раскольникова берет на себя Разумихин, едва ли не с первого взгляда влюбившийся в красавицу Дуню. Тем временем оскорбленный Лужин ставит невесту перед выбором: либо он, либо брат.
Чтобы узнать о судьбе заложенных у убитой вещей, а на самом деле - рассеять подозрения некоторых знакомых, Родион сам напрашивается на встречу с Порфирием Петровичем, следователем по делу об убийстве старухи процентщицы. Последний вспоминает о недавно опубликованной в газете статье Раскольникова "О преступлении", предлагая автору разъяснить свою "теорию" о "двух разрядах людей". Получается, что "обыкновенное" ("низшее") большинство всего лишь материал для воспроизводства себе подобных, именно оно нуждается в строгом моральном законе и обязано быть послушным. Это "твари дрожащие". "Собственно люди"("высшие") имеют другую природу, обладая даром "нового слова", они разрушают настоящее во имя лучшего, даже если понадобится "переступить" через ранее установленные для "низшего" большинства нравственные нормы, например, пролить чужую кровь. Эти "преступники" затем становятся "новыми законодателями". Таким образом, не признавая библейских заповедей("не убий", "не укради" и др.), Раскольников "разрешает" "право имеющим" - "кровь по совести". Умный и проницательный Порфирий разгадывает в герое идеологического убийцу, претендующего на роль нового Наполеона. Однако у следователя нет улик против Родиона - и он отпускает юношу в надежде, что добрая натура победит в нем заблуждения ума и сама приведет его к признанию в содеянном.
Действительно, герой все больше убеждается, что ошибся в себе: "настоящий властелин [...] громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе", а он, Раскольников, мучается из-за "пошлости" и "подлости" единичного убийства. Ясно, он "тварь дрожащая": даже убив, "не переступил" через нравственный закон. Сами мотивы преступления двоятся в сознании героя: это и проверка себя на "высший разряд", и акт"справедливости", согласно революционно-социалистическим учениям передающий достояние "хищников" их жертвам.
Приехавший вслед за Дуней в Петербург Свидригайлов, по-видимому, виновный в недавней смерти своей жены, знакомится с Раскольниковым и замечает, что они "одного поля ягоды", хотя последний и не вполне победил в себе "Шиллера". При всем отвращении к обидчику сестры Родиона привлекает его кажущаяся способность наслаждаться жизнью, несмотря на совершенные преступления.
Во время обеда в дешевых номерах, куда Лужин из экономии поселил Дуню с матерью, происходит решительное объяснение. Лужин уличается в клевете на Раскольникова и Соню, которой тот якобы отдал за низменные услуги деньги, самоотверженно собранные нищей матерью на его учебу. Родные убеждаются в чистоте и благородстве юноши и сочувствуют Сониной судьбе. Изгнанный с позором Лужин ищет способ опорочить Раскольникова в глазах сестры и матери.
Последний тем временем, вновь ощутив мучительное отчуждение от близких, приходит к Соне.У нее, "переступившей" заповедь "не прелюбодействуй", ищет он спасение от невыносимого одиночества. Но сама Соня не одинока. Она принесла себя в жертву ради других (голодных братьев и сестер), а не других ради себя, как её собеседник. Любовь и сострадание к близким, вера в милосердие Бога никогда не покидали её. Она читает Родиону евангельские строки о воскрешении Христом Лазаря, надеясь на чудо и в своей жизни. Герою не удается увлечь девушку "наполеоновским" замыслом о власти над "всем муравейником".
Мучимый одновременно страхом и желанием разоблачения, Раскольников вновь приходит к Порфирию, будто бы беспокоясь о своем закладе. Вроде бы отвлеченный разговор о психологии преступников в конце концов доводит юношу до нервного срыва, и он почти выдает себя следователю. Спасает его неожиданное для всех признание в убийстве процентщицы маляра Миколки.
В проходной комнатке Мармеладовых устроены поминки по мужу и отцу, во время которых Катерина Ивановна в припадке болезненного самолюбия оскорбляет хозяйку квартиры. Та велит ей с детьми немедленно съехать. Вдруг входит Лужин, проживающий в том же доме, и обвиняет Соню в краже сторублевой ассигнации. "Вина" девушки доказана: деньги обнаруживаются в кармане её фартука. Теперь в глазах окружающих она ещё и воровка. Но неожиданно находится свидетель того, что Лужин сам незаметно подсунул Соне бумажку. Клеветник посрамлен, а Раскольников объясняет присутствующим причины его поступка: унизив в глазах Дуни брата и Соню,он рассчитывал вернуть расположение невесты.
Родион и Соня уходят к ней на квартиру, где герой признается девушке в убийстве старухи и Лизаветы. Та жалеет его за нравственные муки, на которые он себя обрек, и предлагает искупить вину добровольным признанием и каторгой. Раскольников же сокрушается только о том, что оказался "тварью дрожащей", с совестью и потребностью в человеческой любви. "Я ещё поборюсь", - не соглашается он с Соней.
Между тем Катерина Ивановна с детьми оказывается на улице. У нее начинается горловое кровотечение, и она умирает, отказавшись от услуг священника. Присутствующий здесь Свидригайлов берется оплатить похороны и обеспечить детей и Соню.
У себя дома Раскольников находит Порфирия, который убеждает юношу явиться с повинной: "теория", отрицающая абсолютность нравственного закона, отторгает от единственного источника жизни - Бога, творца единого по природе человечества, - и тем самым обрекает своего пленника на смерть. "Вам теперь [...] воздуху надо, воздуху, воздуху!" Порфирий не верит в виновность Миколки, "принявшего страдание" по исконной народной потребности: искупить грех несоответствия идеалу - Христу.
Но Раскольников ещё надеется "переступить" и нравственность. Перед ним - пример Свидригайлова. Их встреча в трактире открывает герою печальную истину: жизнь этого "ничтожнейшего злодея" пуста и тягостна для него самого.
Взаимность Дуни - единственная надежда для Свидригайлова вернуться к источнику бытия. Убедившись в её бесповоротной нелюбви к себе во время бурного разговора на его квартире, он через несколько часов застреливается.
Тем временем Раскольников, гонимый отсутствием "воздуха", прощается с родными и Соней перед признанием. Он все ещё убежден в верности "теории" и полон презрения к себе. Однако, по настоянию Сони, на глазах народа покаянно целует землю, перед которой "согрешил". В полицейской конторе он узнает о самоубийстве Свидригайлова и делает официальное признание.
Раскольников оказывается в Сибири, в каторжном остроге. Мать умерла от горя, Дуня вышла замуж за Разумихина. Соня поселилась возле Раскольникова и навещает героя, терпеливо снося его мрачность и равнодушие. Кошмар отчужденности продолжается и здесь: каторжане из простонародья ненавидят его как "безбожника". Напротив, к Соне относятся с нежностью и любовью. Попав в тюремный госпиталь, Родион видит сон, напоминающий картины из Апокалипсиса: таинственные "трихины", вселяясь в людей, порождают в каждом фанатичную убежденность в собственной правоте и нетерпимость к "истинам" других. "Люди убивали друг друга в [...] бессмысленной злобе", пока не истребился весь род человеческий, кроме нескольких "чистых и избранных". Ему открывается наконец, что гордость ума ведет к розни и гибели, а смирение сердца - к единству в любви и к полноте жизни. В нем пробуждается "бесконечная любовь" к Соне. На пороге "воскресения в новую жизнь" Раскольников берет в руки Евангелие.
Действие происходит летом в Петербурге. Бывший студент Родион Романович Раскольников живет в тесной комнате, похожей на шкаф или на гроб, в полной нищете. Он кругом должен хозяйке, у которой снимает каморку, потому всячески старается избегать встреч с нею. Однажды, уже под вечер, Раскольников идет к Алене Ивановне, старухе-процентщице, которая проживает в одной квартире со своей сводной сестрой Лизаветой. Родион закладывает ей часы, при этом запоминает все необходимые детали - где старуха держит ключи, всегда ли бывает одна дома, так как задумал убить ее. По дороге домой он заходит в распивочную и знакомится там с бывшим чиновником Мармеладовым, который рассказывает ему историю своей жизни. Раньше он служил в чине титулярного советника, но потом лишился места по сокращению штатов и спился. У него есть жена, Катерина Ивановна, имеющая троих детей от первого брака, и родная дочь Соня, которая вынуждена продавать себя, чтобы хоть каким-нибудь образом прокормить семью.
На следующий день Раскольников получает письмо от матери, где она рассказывает о судьбе его сестры Дуни, которая раньше служила у господ Свидригайловых, но из-за домогательств хозяина, Аркадия Ивановича, вынуждена была уйти, так как их разговор подслушала жена Свидригайлова. Затем хозяин признался, что Дуня не виновата, нашли ее письмо с упреками в адрес Аркадия Ивановича. В городе, где они жили, Дуню снова стали уважать. Сейчас к ней сватается Петр Петрович Лужин. Вскоре он должен приехать в Петербург для того, чтобы открыть там адвокатскую контору. Родион догадывается, что сестра соглашается на этот брак, чтобы помочь матери и ему, и решает помешать, ей осуществить задуманное. Он отправляется к своему прежнему приятелю по университету Разумихину, но, выпив рюмку водки, эасыпает в кустах. Ему снится, будто он маленький мальчик, который проходит с отцом мимо кабака, рядом с которым стоит старая лошадь, запряженная в телегу. К ней подходит пьяный хозяин Микола, приглашая знакомых садиться, чтобы ехать кататься. Лошадь никак не может сдвинуться с места, а Микола бьет ее кнутом, а затем ломом убивает. Маленький Родион, плача, с кулаками бросается на Микопу, но отец его уводит. Проснувшись, молодой человек размышляет о том, смог бы он убить или нет. На улице он случайно встречает Лизавету, которую знакомые приглашают в гости. Таким образом, он узнает, что старуха останется дома одна. Вспоминает Раскольников и об услышанном однажды в трактире разговоре офицера и студента о процентщице и ее сестре. Студент говорил, что если убить старуху и на деньги, оставшиеся после нее, совершить тысячу добрых дел, это загладит одно преступление. Мысли студента совпадают с мыслями Раскольникова, который только что заложил у старухи подаренное сестрой колечко.
Дома, готовясь к убийству, он пришивает к пальто петлю для топора, делает обманный "заклад", берет в дворницкой топор, идет к старухе и убивает ее. Но неожиданно возвращается Лизавета. Раскольников убивает и ее.
Проснувшись на другой день, Раскольников пытается уничтожить улики. Дворник приносит ему повестку в полицию, куда обратилась его квартирная хозяйка с жалобой о том, что он не платит денег. В участке он слышит разговор об убийстве старухи и падает в обморок. Теперь ему кажется, будто он ножницами отрезал себя от всего мира. Он заболевает, долго лежит в бреду.
За это время арестовали по подозрению в убийстве старухи-процентщицы красильщика Миколая, который принес хозяину распивочной футляр с золотыми сережками, объяснив, что, будто бы, нашел его на улице.
Раскольникова навещает Петр Петрович Лужин, который сообщает ему, что скоро приедут в Петербург его мать и сестра и остановятся в гостинице. В время разговора он ругается с Лужиным и угрожает спустить его с лестницы.
Выйдя на улицу, Раскольников видит, как одна женщина прыгает с моста, и у него тоже мелькает мысль о самоубийстве.
Затем видит, как человека раздавило экипажем. Им был Мармеладов. Родион помогает перенести его домой, где тот и умирает. Перед тем, как уйти, Раскольников отдает все оставшиеся деньги жене покойного, Катерине Ивановне, на похороны.
Разумихин рассказывает своему другу, что следователь Порфирий Петрович хочет с ним познакомиться. Придя домой, они видят там мать и сестру Раскольникова, который снова теряет сознание. Очнувшись, он просит сестру не выходить замуж за Лужина, потому что не хочет принимать от нее такой жертвы. Разумихин влюбляется в Дуню и тоже отговаривает ее от этого брака.
К Раскольникову приходит Соня Мармеладова и приглашает его от имени Катерины Ивановны на поминки. Родион сообщает Разумихину, что он заложил у старухи-процентщицы отцовские часы и кольцо сестры, и теперь желает их забрать. Друг советует ему пойти к Порфирию Петровичу, к которому они вдвоем и отправляются. Заходит разговор о сущности преступлений. Следователь вспоминает статью Раскольникова "О преступлении", опубликованную в одном журнале два месяца назад, в которой он делит всех людей на две категории: обыкновенных и необыкновенных. Обсуждают эту теорию. Порфирий Петрович приглашает его завтра в контору.
Раскольников, вернувшись домой и, рассуждая о своем состоянии, приходит к выводу, что сам он относится к разряду "тварей дрожащих", так как мучается и размышляет о том, правильно ли он поступил. Ночью Раскольникову снится страшный сон, будто старуха жива и смеется над ним. Он хочет убить ее, но со всех сторон на него смотрят люди. Проснувшись, он видит у себя в комнате Аркадия Ивановича Свидригайлова, который рассказывает ему о смерти своей жены, утверждая, что он в этом абсолютно не виновен, и с Дуней все тоже получилось случайно. Сообщает, что в молодости был шулером. За долги его посадили в тюрьму, а Марфа Петровна выкупила его оттуда, после чего они в течение семи лет жили в деревне, никуда не выезжая. Кроме того, Свидригайлов говорит Раскольникову, что между ними имеется много общего, предлагает ему помочь расстроить свадьбу Дуни и Лужина, предлагая в качестве компенсации десять тысяч рублей.
В гостинице у матери и сестры он встречается с Лужиным, ругается с ним, а затем Петра Петровича выгоняют за то, что он наговаривает на Раскольникова. Далее он отправляется к Соне, которая любит и жалеет свою семью. Катерина Ивановна больна чахоткой, поэтому скоро умрет. Оказывается, Соня часто молится богу, а на комоде у нее лежит Евангелие, которое ей подарила убитая Лизавета. Они вместе читают эпизод о воскресении Лазаря.
На другой день Раскольников приходит к Порфирию Петровичу, который является знатоком человеческой души и тонким психологом, поэтому умеет распутывать сложнейшие дела. Беседуя с ним, Родион понимает, что Порфирий Иванович подозревает его. Но неожиданно появляется арестованный Миколай с признанием в том, что это он убил процентщицу с сестрой.
После поминок у Мармеладовых Раскольников идет к Соне и признается ей в убийстве старухи и Лизаветы. Она плачет и советует Родиону выйти на площадь, поклониться четыре раза церкви, потом людям, попросить у них прощения и покаяться перед ними, а затем пойти к следователю и во всем признаться, тогда Бог снова пошлет ему жизнь. Свидригайлов, который живет через стенку от комнаты Сони, подслушивает их разговор. Катерина Ивановна умирает. Похороны Свидригайлов берет на себя, а детей обещает устроить в сиротские заведения, назначая каждому содержание до совершеннолетия.
К Раскольникову домой приходит Порфирий Петрович, объясняет ему, как он догадался о его виновности, и предлагает сдаться с повинной, потому что все равно арестует его дня через два, когда будут доказательства.
Свидригайлов кончает жизнь самоубийством, застрелившись.
Раскольников идет в контору к следователю, где признается в убийстве. После суда его приговорили к восьми годам каторги, учитывая все обстоятельства. Дуня выходит замуж за Разумихина. Соня едет в Сибирь за Раскольниковым, который еще не раскаялся в своем преступлении, считая виноватым себя лишь в том, что не выдержал мук совести и сделал явку с повинной. Соня заболевает. Когда Раскольников видит ее вновь, понимает, что очень любит ее. Он чувствует, что воскрес, что "наступила жизнь", а под подушкой у него теперь всегда находится Евангелие.
