"Атака века": мифы и факты о подвиге Маринеско. Маринеско александр иванович
Александр Иванович Маринеско родился 15 января 1913 году в городе, как он говорил, тепла, красоты и веселья - Одессе.
Его отец Ион Маринеску был коренным жителем портового города Галаца, служил в Румынском королевском флоте. Не выдержав унижений со стороны офицера, ударил его, за что был приговорен к расстрелу. В ночь перед казнью бежал из карцера, переплыл Дунай и перебрался в Одессу, где женился на украинке и сменил последнюю букву в фамилии. Безумную храбрость, уверенность в себе и несгибаемую решительность Александр унаследовал от отца.
Будущий герой учился в одесской трудовой школе № 36, окончив в ней всего шесть классов, после чего за прилежность и терпеливость был переведен в школу юнг и в возрасте 13 лет стал выходить в море на судах Черноморского флота в качестве матроса 1 класса.
В школе юнг Александр показал настолько блистательные результаты, что ему сократили срок обучения, и он без экзаменов был зачислен в Одесский мореходный техникум, который через 40 лет стал Мореходным училищем имени А.И.Маринеско.
После окончания техникума Маринеско ходил на кораблях «Ильич» и «Красный флот». Сначала третьим помощником капитана, потом вторым. История сохранила нам воспоминания его товарищей по тому периоду, все они отзываются об Александре Маринеско как о принципиальном и требовательном руководителе и в то же время как о балагуре и «душе компании».
Возможно, повернись судьба Маринеско иначе, мы сегодня вспоминали бы о нем, как о прославленном капитане дальнего плавания, но в ноябре 1933 года в 20-летнем возрасте Александра Маринеско призывают в Красную Армию.
Революционно-пролетарское происхождение и диплом штурмана сыграли свою судьбоносную роль, и Александр Иванович вместо солдатской шинели сразу же одевает офицерский китель и попадает на высшие курсы командного состава Рабоче-крестьянского Красного Флота (РККФ). Там экстерном, за год из юного помощника капитана делают штурманского офицера и назначают служить в подводный флот.
Архивы донесли до нас служебную характеристику выпускника курсов комсостава РККФ, «помощника вахтенного командира» (такое звание было ему присвоено после выпуска) Александра Ивановича Маринеско:
«Свою специальность знает хорошо. Недостаточно дисциплинирован. Руководить личным составом может под постоянным руководством. Вывод: обратить внимание на повышение дисциплинированности».
Вероятно, становление свободолюбивого характера Александра Ивановича на «военные рельсы» проходило достаточно сложно. По воспоминаниям сослуживцев того периода, он и не стремился стать настоящим кадровым военным, военная служба его тяготила, все мечты Александра Ивановича были о мостике торгового судна.
В ноябре 1934 года, сразу после выпуска, Маринеско был назначен штурманом на подводную лодку «Щ-306» («Пикша») Балтийского флота. С 1936 года Александр Иванович продвигался по службе, ходил сначала на лодке «Ленинец» Л-1, а потом командиром лодки «Малютка» М-96.
16 июля 1938 года в разгар «шпиономании» и борьбы с «врагами народа» контрразведка вспоминает о румынских родственниках Александра Маринеско, и его в тот же день увольняют с военной службы. Сделать его «румынским шпионом» у сотрудников НКВД не получилось, так как в Румынии Маринеско с рождения не бывал, с родственниками не переписывался. Скорее всего, руку карательной машины НКВД от Александра Ивановича отвел старый удар Ионы Маринеску по лицу неизвестного румынского офицера, ведь смертный приговор в Румынии отцу Александра Ивановича не отменяли. Не получилось у специалистов НКВД сделать шпиона из Маринеско, но на всякий случай из Военно-морского флота его уволили.
Сегодня нам неизвестно, как сам Александр Иванович отнесся тогда к такому повороту, мемуаров он после себя не оставил, а писатель Александр Крон, после войны записавший свои беседы с Маринеско, его об этом не спрашивал. Однако тот факт, что Маринеско после того, как НКВД передумало назначать его «румынским шпионом», сам не просил командование восстановить его на службе, говорит о том, что Александр Иванович не стремился обратно в военный флот. Кстати, один из матросов Маринеско Геннадий Зеленцов описал в воспоминаниях свой доверительный разговор с командиром, который у них состоялся в рыбацкой лодке в двух милях от Кронштадта, когда подводная лодка отдыхала после похода на рейде, и Маринеско отправился порыбачить.
«Я никогда не хотел быть военным , – сказал тогда Маринеско Зеленцову. – Море, мирные корабли, вот моя любовь. Военным я стал по долгу «.
Если подобные слова Маринеско не стеснялся говорить своим сослуживцам в 1944 году, когда во всю полыхала война, то, вероятно, уж в мирном 1938 он точно не строил планов на продолжение военной карьеры.
7 августа 1938 года, меньше чем через месяц после увольнения в запас, как сегодня модно говорить, «по дискредитирующей статье», внезапно появляется приказ командующего флотом о восстановлении лейтенанта Маринеско на действительной службе, а в ноябре приказ о присвоении ему звания старшего лейтенанта. Политическая бдительность уступила суровой необходимости.
Новые подводные корабли сходили со стапелей по несколько штук в год, а грамотных морских офицеров с каждым днем становилось все меньше, слишком велико оказалось на флоте число «троцкистов» и «вредителей». И реабилитированный в первый раз Александр Маринеско вновь поднялся в рубку подводной лодки.
Карьера молодого офицера-подводника Александра Ивановича Маринеско в предвоенный период протекала стандартно для своего времени. Помощник командира на подводной лодке Л-1, через полгода уже командир М-96, малой подводной лодки серии 6, называемой подводниками «Малюткой».
Надводным водоизмещением 200 тонн, длиной около 40 метров и шириной 3,5 метра, «малютка» насчитывала 36 человек экипажа. Именно этот экипаж под командованием уже капитан-лейтенанта Александра Маринеско в 1940 году становится лучшим подводным экипажем на Балтийском флоте по итогам боевой и политической подготовки.
Маринеско получил золотые часы от командующего Балтфлотом Трибуца и запись в личное дело от командира дивизиона Юнакова:
«Дисциплинирован, но к себе требователен недостаточно. Решителен, но малоинициативен. О подчиненных заботится, но часто бывает груб и несдержан».
Подчиненные, в отличие от комдива, понимали, что лучше нарваться на грубость и остаться в живых, чем глупо погибнуть в обстановке «куртуазного» обращения, и ценили своего командира.
Алексей Тихонович Астахов, один из сослуживцев военной поры Александра Маринеско, характеризует своего командира сложным человеком:
«Ну, конечно же, всякое бывало. Шумел он сильно, если что не по нему было. Требовал инструкции и дисциплину в море. Не дай бог, кто на вахту проспит, сразу на губу сажал, на второй раз из экипажа долой. Но все понимали – война ведь. За своих стоял всегда, поэтому, говорят, у него и проблемы с начальством были, что нарушителей защищал. Особенно с комиссарами ругался. У нас ведь как в экипаже было заведено. В море жестко – на берегу можно расслабиться. Поэтому и много наших в комендатуру попадало по пьянке».
М-96 погибла в 1944 году в Нарвском заливе, по ошибке подорвавшись на своих же минных заграждениях, но это было потом. А в июле 1941 года Маринеско на ней выходит в свой первый боевой поход.
В первые дни Великой Отечественной войны подводная лодка М-96 под командованием Маринеско была перебазирована в Палдиски, затем в Таллинн, стояла на позиции в Рижском заливе, столкновений с противником не имела.
М-96 под командованием Маринеско воевала осторожно. На рожон Александр Иванович не лез, берёг корабль и людей, продумывал, как говорят, отход и маневр, учился сам и учил своих людей действовать в боевой обстановке.
Сегодня ни для кого не секрет, что в 1941 году Балтийский флот безвозвратно потерял 27 подводных лодок, во многом из-за шапкозакидательских настроений командования. М-96, благодаря Маринеско, в это число не вошла. Да, боевых побед М-96 в 1941 году не добилась, но экипаж приобрел необходимый боевой опыт.
Вот запись воспоминаний Маринеско о тех днях, сделанная Александром Кроном:
«Нет ничего мучительнее, чем хождение по минному полю. Мина не выдает себя ничем, можно только догадываться об их расположении, опираясь на собственное чутье и рассказы товарищей. Попал на минное поле – ползи. Иди, не виляя, самым малым. При касании бортом о минреп – не шарахаться, а осторожно отрабатывать назад. Тихонько, чтоб минреп не сорвался, отводить корму. Он натягивается, как струна, но должен соскользнуть мягко. Нервы при этом надо держать в кулаке. Очень хочется поскорее убраться с опасного места – нельзя. Слышишь скрежет натянувшегося троса, его слышат все, и надо, чтобы команда знала, что у командира рука, лежащая на машинном телеграфе, не дрогнет, он не поддастся панике».
В октябре 1941 Маринеско отличился, но не в море, а на берегу. «За систематическое пьянство и организацию азартных игр на дивизионе» его исключают из кандидатов в члены партии, но оставляют в должности – подготовленный командир, как известно, «товар штучный». Меньше повезло комиссару дивизиона, которого за развал политической работы разжалуют и отправляют в штрафбат на фронт. Можно предположить, что именно этот факт определил особое отношение политических органов к командиру Маринеско.
Из воспоминаний Алексея Тихоновича Астахова:
«Александр Иванович зря муштрой не занимался. Если в поход не надо, то людей не гонял. Были случаи, когда рисковал сильно. Когда ремонт или подготовка, отпускал матросов в краткосрочные отпуска к семьям, делал командировочные, якобы по делу. А тогда запрещали из Кронштадта выезжать матросам».
В феврале 1942 года М-96, зимующая у набережной Ленинграда, получает прямое попадание артиллерийского снаряда. Затоплены 4-й и 5-й отсеки, но корабль экипажу удается спасти.
Очередная черная полоса заканчивается для Маринеско во второй половине 1942 года, когда М-96 после ремонта снова начинает выполнять боевые задачи.
14 августа 1942 года М-96 топит финский транспорт «Хелен» водоизмещением около 2 тысяч тонн, а в ноябре успешно высаживает диверсионную группу на побережье Нарвского залива — это была операция по поиску немецкой криптографической машинки «Энигма» в штабе фашистского полка. Саму «Энигму» добыть не удалось, но действия капитана Маринеско начальство были отмечены. Александра Ивановича награждают Орденом Ленина, восстанавливают в кандидаты в ВКП(б), присваивают звание капитана 3 ранга и отправляют на переподготовку в Самарканд, куда была эвакуирована Военно-морская академия.
По возвращении с учебы Маринеско получает под командование подводную лодку С-13, современный корабль водоизмещением почти в тысячу тонн, в два раза больше прежней «малютки». Под началом у Александра Ивановича стало уже 50 человек экипажа, он вступает в партию. Несколько меняется и тон служебной характеристики, данной ему командиром дивизиона Орлом: «Боевой и отважный командир, подводное дело знает отлично. Дисциплинирован, но в повседневной жизни требует контроля». Видимо, так и не стал Маринеско к тому времени полностью военным, а скорее всего, и не хотел.
Лодка начинает готовиться к боевому выходу с новым командиром и отрабатывать задачи курса подготовки. Безуспешные попытки прорыва немецкой противолодочной обороны в Финском заливе, в ходе которых погибли четыре советских лодки, приостановили подготовку С-13 к боевому походу.
Экипаж Маринеско вышел в море только в октябре 1944 года, когда Финляндия вышла из войны и блокада была снята. И за первый же боевой поход на этой лодке Александр Маринеско, как и его команда, был награжден орденом Боевого Красного знамени - удалось нанести критические повреждения вражескому боевому транспорту «Зигфрид» и успешно уйти от преследователей.
Окрыленный успехами, Маринеско позволил себе самоволку, которая, учитывая условия боевых действий, вылилась в крупные неприятности. Была угроза отстранения командира от командования подводной лодкой. Рассказывают, что за талантливого моряка вступился комдив А.Е.Орел, был и слух, что команда даже отказывалась выходить в море с другим командиром. Так или иначе, уже после этой непростой дисциплинарной коллизии подлодкой под командованием Маринеско была совершена так называемая «Атака века».
Германский лайнер «Вильгельм Густлофф»
А 11 января 1945 года Маринеско выходит в свой второй боевой поход на этой лодке, в поход принесший ему мировую славу. Потопление «Густлоффа» и «Штойбена» сделало Александра Маринеско самым результативным командиром ВМФ СССР и, как пишут многочисленные историки, спасло от трибунала. Александра Ивановича представляют к Герою Советского Союза, но не награждают. Считается, что виной тому его легендарные похождения со шведками и трофейными автомобилями, но, скорее всего, вышестоящее командование не нашло причин давать самую высокую награду за не самую сложную боевую операцию.
Оценки «Атаки века» сегодня кардинально разнятся. От героически восторженных до крайне негативных. Кто-то пишет, что Маринеско, прорвав мощную противолодочную оборону, нанес существенный урон противнику, уничтожив десятки экипажей немецких подводников, кто-то называет Маринеско военным преступником, хладнокровно расстрелявшим беззащитные транспорты с женщинами и детьми.
Наименее предвзятые источники дают сегодня осторожную оценку этой победы С-13. Да, «Густлофф» был законной военной целью, потому что помимо беженцев на его борту были военные и артиллерия, да и в списках числился не санитарным транспортом, а военной плавбазой. Но он шел тихим ходом, не маневрируя, практически без охранения. Некоторое время «Густлофф» шел с включенными ходовыми огнями, и, скорее всего, именно тогда его и обнаружил экипаж 13-й. В 1945 году атака подобной цели не требовала применения сложных тактических приемов и являлась для подводников всех стран рядовым событием.
Маринеско уничтожил транспорт, продолжил выполнение задания, уничтожил еще один, «Штойбен», и благополучно вернулся в базу. Поход, достойный боевой награды, но не более.
К сожалению, впоследствии Александр Иванович стал заложником чужого пиара. Сначала негативного, когда большие флотские начальники не захотели делать героя из заурядного и не очень дисциплинированного командира, потом позитивного, который продолжается и поныне.
30 января 1945 года около Данцигской бухты, в районе Штольпмюнде лодка С-13, выбирая лучшую позицию для атаки, в течение двух часов преследовала крупнейший германский корабль «Вильгельм Густлофф» («Wilhelm Gustloff») водоизмещением 25 484 (!) тонн.
«Густлофф» был крупным лайнером Германии, построенным в Гамбурге в середине 1930-х по личному распоряжению Гитлера. Он должен был служить для «бесклассовых» круизных путешествий - отдохнуть на «Густлоффе» мог позволить себе даже обычный трудящийся. Корабль пропагандировался как «символ личной заботы власти о простом народе Германии». Последний мирный выход этого корабля был 25 августа 1939 года, накануне войны. Позже он был реконструирован в военное транспортное судно.
«Вильгельм Густлофф» оказался кораблем самого большого водоизмещения, который удалось уничтожить ВМФ СССР во время Великой Отечественной войны
30 января 1945 года на Балтике был сильный шторм, видимость — ноль. Подлодка С-13 зашла со стороны берега и с дистанции менее километра успешно выпустила три торпеды - «За Родину!», «За советский народ!» и «За Ленинград!». Четвертую заклинило, но ее удалось обезвредить и успешно уйти от преследования кораблей охранения противника.
На борту немецкого лайнера было, по разным оценкам, от 7 до 10 тысяч человек, спаслись менее тысячи. По мнению адмирала Н.Г. Кузнецова, возглавлявшего ВМФ СССР в Великой Отечественной войне, «половину пассажиров лайнера составляли высококвалифицированные специалисты - цвет фашистского подводного флота». Немецким ВМС был нанесен серьезный урон. По свидетельству журнала «Марине» (1975, №№2-5, 7-11, ФРГ), с кораблем погибли 406 подводников. Кроме того, на борту «Вильгельма Густлоффа» находились женский флотский батальон, подразделение 88-го зенитного полка, несколько отрядов хорватских добровольцев, около двух десятков нацистских руководителей, офицеров СС и гестапо. Остальные — гражданские беженцы, включая женщин и детей.
В том же весьма результативном походе С-13 под командованием Маринеско был потоплен транспорт «Генерал фон Штойбен» водоизмещением 14 600 тонн, перевозивший 3600 танкистов. «За один этот боевой поход , - писал в статье «Боевая деятельность подводных лодок КБФ в 1944-1945 гг.» кандидат военно-морских наук В.А. Полещук, - Маринеско, по существу, отправил на дно целую дивизию! »
После потопления «Штойбена» Маринеско стал рекордсменом среди советских подводников по общему тоннажу потопленных вражеских судов.
Германский транспорт «Генерал фон Штойбен»
Александр Иванович Маринеско стал самым успешным подводником за всю войну, две его самые крупные атаки были совершены с прорывом сторожевого охранения, преследования противника на максимальной надводной скорости и с выходом на минимальную дистанцию торпедного залпа.
Про то, как судьба Александра Маринеско сложилась после войны, сегодня написаны десятки страниц. Снят с должности и понижен в звании наркомом ВМФ Кузнецовым «За халатное отношение к служебным обязанностям и бытовую распущенность», в 1946 году уволен в запас. Работа на судах Балтийского пароходства, которая, вероятно, была самым счастливым периодом в его жизни, потом ухудшение здоровья и списание с плавсостава. Работа на берегу, судимость и лагерь, возвращение в Ленинград и снова работа.
В конце 50-х годов с нарастанием оборотов холодной войны и начале дискуссии о роли стран-участниц антигитлеровской коалиции в разгроме фашизма про «подводника №1» снова вспомнили. Министр обороны Малиновский в 1960 году отменяет приказ Наркома Кузнецова, восстанавливает его в звании и возвращает пенсию. Советские пропагандисты придумывают термин «атака века», и сам Кузнецов в своих мемуарах уже вспоминает об экипаже С-13 и Маринеско, как о героях.
А.И.Маринеско — подводник №1 двадцатого столетия
Александр Иванович успел при жизни дождаться реабилитации. Легендарный командир Краснознаменной подлодки С-13 Краснознаменной бригады подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота после тяжелой и продолжительной болезни скончался 25 ноября 1963 года в Ленинграде, пятидесятилетним, преждевременно уйдя из жизни. Похоронен на Богословском кладбище.
Торпедирование теплохода «Вильгельм Густлофф», осуществленное 30 января 1945 года экипажем советской подлодки С-13, «атакой века» нарекли сперва отнюдь не на родине - в СССР, а на Западе. Причем уже через несколько дней после того, как «Густлофф», этот «плавучий символ» фашистской Германии, некогда «освященный» лично Гитлером, ушел на дно, утянув с собой несколько тысяч пассажиров. До недавних пор считалось, что на борту огромного судна находился весь цвет германского подводного флота. 1300 подводников, или 70–80 укомплектованных экипажей, большинство из которых погибли. Фюрер объявил командира советской субмарины своим личным врагом, приказал достать его и уничтожить. После этого капитана 3 ранга Александра Маринеско, командовавшего С-13, стали называть Подводником № 1. Звание же Героя Советского Союза (посмертно) за тот подвиг ему было присвоено 45 лет спустя – в мае 1990-го...
БЕЗ ПОБЕДЫ НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ, ИНАЧЕ…
Однако в последние годы ряд исследователей и журналистов на основе анализа вновь открывшихся обстоятельств той легендарной атаки (были рассекречены ранее неизвестные документы, в том числе и германские), утверждают, что все это, за исключением самого факта потопления лайнера, является, мягко говоря, мифом. Правда же, на их взгляд, состоит в следующем.
У Маринеско-де не было альтернативы: 11 января 1945-го он уходил в поход, проштрафившись так, что, будь он сухопутным офицером, загремел бы, в лучшем случае, в штрафбат, а в худшем – получил бы 10 лет без права переписки (расстрел).
База советских подлодок дислоцировалась в конце 1944 года в Турку – городе вышедшей из войны Финляндии. Маринеско, уйдя с корабля праздновать Новый год, отсутствовал двое суток. Пошел в ресторан при гостинице, выпил, очаровал там хозяйку-шведку и остался в ее альковах. Послал на три веселых буквы посыльного, пришедшего за ним с вызовом в штаб. Одновременно некая троица из экипажа, пока командира искали, успела отличиться выяснением отношений с местным населением. Вмешался Смерш. Дошло до командующего Балтийским флотом адмирала Владимира Трибуца, который решил по законам сурового времени предать Маринеско суду военного трибунала. Однако, исходя из того, что смена командира на крупной лодке (да еще такого, в котором экипаж души не чаял!) грозила выводом субмарины в организационный период на неопределенный срок, притом что число действующих подлодок на флоте сократилось до 15, побудили командующего «подкорректировать» решение. Он предоставил возможность командиру и экипажу С-13 искупить вину в предстоящем походе.
В свою очередь, командир 1-го дивизиона подводных лодок Балтфлота капитан 1 ранга Александр Орел (позже он станет адмиралом, будет командовать Балтийским флотом), отправляя Маринеско на задание, многозначительно сказал ему, чтобы без победы не возвращался, иначе…
По оценке военного историка Мирослава Морозова, «таким образом, к числу прочих рекордов, относящихся к походу героической субмарины, надо добавить еще и тот, что она стала единственной «штрафной подлодкой» советского ВМФ за все годы войны»... Грубейшие нарушения воинской дисциплины (пьянство, женщины, карты, приписывание себе несуществующих потоплений вражеских судов) Маринеско допускал и прежде, за что уже в октябре 1941 года его исключили из кандидатов в члены ВКП(б). Правда, позже за отличия в походах 1942–1943 годов приняли-таки в партию…
О том, как был потоплен «Вильгельм Густлофф», подробно писалось неоднократно, не будем повторяться. Напомним лишь, что С-13 вышла на цель в условиях шторма, ночью, причем не со стороны моря, а от берега, под видом катера, со всеми зажженными кормовыми огнями и с минимальной дистанции тремя торпедами поразила судно. Многие писали, что Маринеско применил здесь не знающую ранее примеров тактику. Теперь это также подвергается «серьезным сомнениям»: мол, подобное сплошь и рядом практиковали и командиры других советских субмарин.
В том же походе С-13 потопила еще и военный транспорт «Штойбен» водоизмещением около 15 тыс. т. Вот тут он был молодцом! Ибо и шторм был куда сильнее, и охранение из миноносцев было рядом, и торпедировал не в упор. Но это, по мнению критиков Маринеско, никак не затмевает его сомнительные и фиктивные победы…
…И 8537 УТОНУВШИХ БЕЖЕНЦЕВ
Сегодня Маринеско ставят в вину тот вновь открывшийся факт, что на «Густлоффе» плыли не гитлеровские асы-подводники, а главным образом беженцы, спасавшиеся от стремительно наступающих советских войск. Из 10 582 человек, находившихся в момент «атаки века» на судне, таковых было 8956 – в большинстве своем женщины с детьми и старики из Восточной и Западной Пруссии. Да 162 тяжелораненых солдата из госпиталей Данцига и Готенхафена. Да 373 женщины вспомогательного состава ВМС. Да 173 члена гражданского экипажа (моряки торгового флота). Что же касается моряков Кригсмарине, то их было всего 918: офицеры, унтер-офицеры и курсанты 2-го батальона 2-й учебной дивизии подводных лодок. Какой уж тут «весь цвет» подводного флота Германии?!
Подсчитано, что поверженный С-13 лайнер забрал с собой на дно 390 подводников и 8537 беженцев (гражданских лиц). При этом подчеркивается, что, так как предписывалось брать на борт только матерей, у которых не менее трех детей (хотя это указание перед отплытием уже не выполнялось), то имеются все основания полагать, что среди погибших беженцев было по меньшей мере 4000, а возможно, и 5000 детей. И в этом свете Маринеско представляется неким более чем безжалостным монстром, мол, и определения такому жестокому не подберешь!
Приведенные данные были опубликованы в вышедшей в 1998 году книге Гейнца Шена «SOS «Вильгельм Густлофф». Крупнейшая в истории катастрофа корабля». Сам Гейнц Шен (он умер не так давно, в 2013-м) – человек, уцелевший после потопления «Густлоффа», на котором он был одним из помощников капитана Петерсона. Шен в последующем стал историком и всю свою жизнь посвятил исследованию обстоятельств погибшего судна и судеб его пассажиров.
Надо отдать должное исследователю: он изучал «дело «Густлоффа» беспристрастно, нетенденциозно, подтверждая свои изыскания и выводы документами и рассказами очевидцев. Неоднократно бывал в России, посетил музей Маринеско, его могилу на Богословском кладбище в Санкт-Петербурге. Шен полагает, что гибель парохода-гиганта явилась не только крупнейшей морской катастрофой Второй мировой войны, но и во всей мировой истории, так как никогда до этого не погибало столько людей одновременно.
«ГУСТЛОФФ» БЫЛ ЗАКОННОЙ ЦЕЛЬЮ
Откуда же взялась цифра «3700 обученных специалистов-подводников», которая несколько десятков лет фигурировала во всех описаниях его беспримерного подвига? А взята она была из появившихся 19–20 февраля 1945 года сообщений зарубежных СМИ – сначала об этом написали швейцарские издания, потом подтвердили Times и Reuters. Вполне возможно, что «3700 подводников» возникло из того понимания, что атакованный пароход являлся плавбазой германского флота, о численности личного состава которой британцам могло быть известно. Кроме того, в условиях многодневного утаивания потерпевшей стороной факта потопления судна и информации о числе жертв появилось множество слухов об ужасной трагедии. Их поспешили разнести спасшиеся. И у журналистов вполне могло возникнуть «свое видение» обстоятельств катастрофы.
Вновь же открывшиеся данные льют воду на мельницу тех, кто ныне в очередной раз пытается ниспровергнуть Маринеско с пьедестала Подводника № 1 (как на Западе, так и у нас в стране). Сведения эти позволяют им смело утверждать, что «маньяк Маринеско кровожадно расправился с невинными людьми».
Однако тот же Шен (и многие другие непредвзятые эксперты из разных стран) отнюдь не убежден, что Маринеско надо посмертно осудить за его «варварское деяние». По мнению исследователя, «Густлофф» все же являлся вполне законной военной целью советских подводников: судно не было безоружным (несло пулеметы и пушки), являлось учебной плавбазой для подводного флота Германии и шло в сопровождении боевого корабля (миноносец «Леве»).
Кстати, и советские транспорты с беженцами и ранеными в годы войны неоднократно становились целями для германских подлодок и авиации. Так, теплоход «Армения», потопленный в 1941 году в Черном море, перевозил более 5000 беженцев и раненых. Выжило только восемь человек! «Армения» также нарушала статус санитарного судна и являлась законной военной целью. Еще пример. 3 мая 1945 года британские истребители-бомбардировщики потопили в Любекской бухте лайнер «Кап Аркона», на борту которого находились тысячи безоружных узников концлагерей, хорошо, кстати, видимые с воздуха в своей полосатой лагерной униформе. Заживо сгорели и утонули 5594 человека. И это – не единичные примеры.
ЛИЧНЫЙ ВРАГ ФЮРЕРА № 26
Сегодня также известно, что никакого траура по поводу гибели «Густлоффа» в Германии не объявлялось. Более того, всем спасшимся было запрещено говорить с кем-либо о потоплении. Было это сделано потому, что в Готенхафене и Данциге ждали эвакуации морем свыше 100 тыс. беженцев, в большинстве женщины и дети, и среди них после такого известия вполне могла возникнуть паника.
Фюрер известие о гибели «Вильгельма Густлоффа» воспринял весьма спокойно. Свидетельством тому – стенограмма совещания, на котором командующий Кригсмарине гросс-адмирал Карл Денниц докладывал ему о потоплении судна. Ни в какую истерику Гитлер не впадал и уж тем более не объявлял безвестного ему командира С-13 своим личным врагом.
Красивая же легенда о том, как в таковые враги фюрер записал Маринеско, могла возникнуть вот каким образом. За девять лет до этого в Германии объявлялся траур по реальному Вильгельму Густлоффу, сподвижнику фюрера по национал-социалистическому движению и его наместнику в Швейцарии, застреленному 6 февраля 1936 года в Давосе еврейским студентом сербского происхождения Давидом Франкфуртером. На этих похоронах на родине Густлоффа в Шверине присутствовало во главе с Гитлером 35 тыс. человек, и это был самый крупный траур после смерти Бисмарка. В своей траурной речи фашистский вождь объявил Франкфуртера своим личным врагом.
Кроме того, известно, что «Вильгельм Густлофф» получил свое название по личной инициативе Гитлера. Фюрер не только присутствовал на торжественном спуске теплохода на воду 5 мая 1937 года, но и побывал на нем 24 мая 1938 года, когда лайнер отправился в свой первый круиз. «Вильгельм Густлофф» задумывался, строился и работал на море как символ нацизма. Этот символ и погребла в волнах Балтики подлодка С-13 под командованием капитана 3 ранга Александра Маринеско.
Видимо, эти два обстоятельства кто-то из пишущей братии и спроецировал на командира С-13. И по сию пору отдельные исследователи (не говоря уж о журналистах и просто обывателях) всерьез убеждены, что якобы после взятия Берлина советскими войсками в канцелярии Гитлера была найдена грифованная («секретно») папка под названием «Личные враги фюрера и Германии». А в ней, мол, списки тех, кто «подлежат розыску, аресту и немедленному преданию суду за совершенные преступления против фюрера и рейха». В этой-де папке в сером коленкоре Маринеско числился врагом рейха под номером 26 – после Сталина, Черчилля, Рузвельта, Жукова, Монтгомери, Эйзенхауэра, де Голля…
Известно также, что еще в 1988 году советские исследователи запрашивали потсдамский архив ГДР, имело ли место объявление траура по погибшим с «Густлоффа»? Официальный ответ гласил: «Объявление траура представляется сомнительным из-за отсутствия сообщений о самом факте потери корабля». За всю войну немцы объявляли траур (трехдневный) лишь раз – когда была окружена и разгромлена 230-тысячная 6-я армия фельдмаршала Фридриха Паулюса под Сталинградом.
ГЕРОЙ БЕЗ МАЛЕЙШИХ ОГОВОРОК
В 2002 году вышел роман нобелевского лауреата Гюнтера Грасса «Траектория краба», посвященного событиям 30 января 1945 года. Маринеско выставляется в нем едва ли не варваром, потопившим тысячи матерей и детей. Картину трагедии писатель, бывший участник «Гитлерюгенда», опираясь на данные Шена, воссоздает очень реалистично. «Наш ответ Чемберлену» – весьма посредственный художественный фильм «Первый после Бога», вышедший на отечественные экраны в 2005 году. Впрочем, все события в нем происходят в основном на берегу. Да и от реального Маринеско там мало чего – разве что гулянка да роковая женщина.
Как относиться к «атаке века» и к поистине народному званию Маринеско «Подводник № 1» на основе всех вышеприведенных фактов? Была ли эта атака такой уж вековой и имеет ли покойный Герой Советского Союза Александр Иванович Маринеско право оставаться Подводником № 1?
Да – он однозначно (без малейших оговорок!) Подводник № 1! Равно как и нет никаких оснований сомневаться, что 30 января 1945 года им была осуществлена «атака века».
Еще раз подчеркнем, что потопление «Вильгельма Густлоффа» было впервые названо «атакой века» за рубежом. В швейцарских газетах – в 1945 году, а позже в английских, когда были рассекречены соответствующие документы, захваченные британцами у немцев и вывезенные из Германии. Определение это неоднократно повторялось как в периодике, так и в научной и публицистической литературе вплоть до начала 1980-х. Пока, наконец, не было подхвачено и отечественными СМИ, вдруг начавшими тогда борьбу за восстановление доброго имени Александра Маринеско. То же касается и «почетного звания» «Подводник № 1».
Все это особенно показательно в свете того, что на Западе, мягко говоря, немодно хоть мало-мальски возвеличивать какие-то достижения, имеющие отношение к России (из «великих русских» там знают преимущественно разве что Юрия Гагарина). А историю Второй мировой войны наши бывшие союзники вообще склонны переписывать в пользу значительного занижения в ней роли Советского Союза в победе над гитлеровским рейхом. Но, несмотря на подобные подходы, ни в годы холодной войны, ни после на Западе мало кто усомнился в выдающемся достижении Александра Маринеско и в правомерности его действий в отношении «Вильгельма Густлоффа» и «Штойбена».
Отметим и такой момент. Ни одна из знаменитых атак подводников других стран титула «атака века» ни удостаивалась. Например, американская подводная лодка SS-311 «Арчерфиш», которой командовал коммандер Джозеф Инрайт, 29 ноября 1944 года четырьмя торпедами (пятая прошла мимо) потопила вышедший в свой первый поход новейший (был спущен на воду 5 октября 1944 года) японский авианосец «Синано» водоизмещением 71 890 брт. Спаслось 1080 человек, 1435 были объявлены пропавшими без вести. Он и на дне оставался крупнейшим авианосцем в мире, пока в 1960 году американцы не спустили на воду свой знаменитый атомный «Энтерпрайз» (89 600 брт). Для сравнения, в потопленном Маринеско «Вильгельме Густлоффе» было «всего лишь» 25 484 брт.
Некоторые ниспровергатели Маринеско считают, что те же англичане, называя потопление «Густлоффа» «атакой века», имеют в виду прежде всего количество мирных жертв, к которым привело торпедирование парохода советской подлодкой. Но кто в январе 1945-го знал об этом?! Напротив, было хорошо известно, что погибший пароход еще с конца 1940 года по решению руководства ВМС фашистской Германии был приписан к школе подводников в Готенхафене...
Все эти эпитеты неизвестному тогда советскому подводнику воздавались, заметим, в то время, когда в Советском Союзе Маринеско всячески замалчивали, травили, гнобили и сажали в тюрьму.
Наконец, в-третьих, судно – еще раз это подчеркнем – с учетом его довоенной истории с момента спуска на воду в немалой степени являлось символом нацистской Германии на море. На его палубу, как уже было отмечено выше, не раз ступала нога Адольфа Гитлера. Немецкая пропаганда называла его «кораблем мечты». Если угодно, это и впрямь был своеобразный «рейхстаг на море». Таким образом, определяя действия Маринеско в отношении «Густлоффа» как «атаку века», на Западе (а потом и у нас) закладывали (и закладывают) в это понятие, если можно так выразиться, морально-политическую, психологическую значимость (как для самой Германии, так и для стран – ее противников во Второй мировой войне). А потом уж – тоннаж судна и число погибших.
«Это был стратегический успех советского Военно-морского флота, а для Германии – крупнейшая морская катастрофа, – считает заместитель директора Музея подводных сил России имени А.И. Маринеско Юрий Лебедев. – Своими действиями подводная лодка С-13 приблизила конец войны. Подвиг Маринеско состоит в том, что он уничтожил казавшийся непотопляемым символ нацизма, корабль-мечту, пропагандирующий Третий рейх. А гражданские люди, находившиеся на корабле, стали заложниками немецкой военной машины. Поэтому трагедия гибели «Густлоффа» – это обвинение не Маринеско, а гитлеровской Германии».
К ВОПРОСУ ОБ АМОРАЛЬНОСТИ МАРИНЕСКО
Что же до того, что Маринеско как герой более чем «не нехаризматичная личность»… Что ж… И пьянство, и аморалку у него не отнять – это факт. Как известно и то, что в 1948 году Маринеско, работая в институте переливания крови заместителем директора, сел на три года за растрату социалистической собственности. А еще он дважды был женат (в те времена это считалось «не совместимым с членством в Коммунистической партии»). Все это так.
Но факт заключается и в том, что 1418 дней и ночей Великой Отечественной войны Победу для страны добывали в большинстве своем отнюдь не идеальные во всех отношениях вчерашние колхозники, рабочие и интеллигенты, ставшие вдруг, по зову Родины, Сталина и партии, солдатами без страха и упрека, но люди, продолжавшие и на фронте оставаться со своими слабостями и недостатками. Профессиональные военные – не исключение.
Достаточно вспомнить, что «маршал Победы» Георгий Жуков был неисправимым грубияном в отношениях с подчиненными. А маршал Константин Рокоссовский – это тоже небезызвестный факт – на фронте от начинающего военврача Галины Талановой, которая была младше его на четверть века, нажил дочь Надежду (к его чести, он дал ей свою фамилию и отчество). Да и вообще ППЖ – полевые походные жены – были распространенным явлением во время войны. Тот же Жуков жил со своей личной медсестрой Лидией Захаровой. Медаль «За боевые заслуги», которыми командиры нередко одаривали своих окопных возлюбленных, в народе именовали «За половые услуги». Уже 22 сентября 1941 года (шли тяжелейшие бои, советские войска бежали!) опять же Жуков в качестве командующего Ленинградским фронтом издает характерный приказ № 0055: «В штабах и на командных пунктах командиров дивизий, полков имеется много женщин под видом обслуживающих, прикомандированных и т.п. Ряд командиров, потеряв лицо коммунистов, просто сожительствуют... Приказываю: под ответственность Военных Советов армий, командиров и комиссаров отдельных частей к 23.09.41 г. удалить из штабов и командных пунктов всех женщин. Ограниченное количество машинисток оставить только по согласованию с Особым отделом. Исполнение донести 24.09.41». Через день – еще один аналогичный приказ № 0066 от 24 сентября. Речь идет о 8-й армии Ленинградского фронта: «В штабе армии, среди командиров частей и соединений развито пьянство и разврат…» (Тексты этих двух приказов впервые были опубликованы в журнале «История Петербурга», № 2, 2001.)
Так чем в этом смысле капитан 3 ранга Маринеско хуже? Или почему он, сын своего времени, должен быть лучше?
С чего он пил? А от многомесячных безделий без боевой работы. По погибели товарищей – таких же командиров-подводников, которые не всплыли, подорвавшись один за другим на минах в 1942–1943 годах. По получении известия о смерти отца от ран в 1944-м… А кто сказал, что нельзя водкой горе заливать?.. Да и, в конце концов, не собирался он становиться автором «атаки века» и Подводником № 1! Он просто воевал. Как умел.
Можно ли упрекать Маринеско в том, что за годы войны он неоднократно умышленно (как утверждают историк Мирослав Морозов и другие) неправильно идентифицировал цели? И да, и нет. С одной стороны, надо было «смотреть четче». Но это легко сказать. Вот принял он транспорт «Штойбен» за крейсер. Но ведь в какой момент? Удар по цели наносился из надводного положения кормовыми торпедными аппаратами в сложнейших зимних условиях штормовой ночной Балтики, в момент, когда вокруг транспорта сновали быстроходные миноносцы. Почему мы должны отказать Маринеско в ошибке? В конце концов, главное – в самом факте уничтожения вооруженного противника. Кстати, за ошибку эту Маринеско поплатился тем, что ему, представленному тогда за тот беспримерный поход к званию Героя Советского Союза, Золотой Звездой грудь так и не украсили – посчитали, что для «лгунишки» и орден Красного Знамени роскошная награда.
Это же касается и потопленной в 1942 году по его докладу плавбатареи, которую в 1946 году ВМФ чудесным образом получил в свое пользование по репарациям. Даже если Маринеско и «сумышленничал»... Но кто исследовал, один ли он такой вруль был на флоте или другие тоже нет-нет да и занимались приписками? Если один – одно дело, если «брал пример с товарищей» – тоже, конечно, плохо, но более оправдательно, что ли… Скажем, многие советские асы, насбивав много самолетов, очередные свои победы «дарили» своим менее удачливым товарищам. Вот как к этому относиться?
Впрочем, дело не в этом. В данном контексте уместно будет привести наблюдение, которое автор этой статьи вычитал у французского философа Клода Адриана Гельвеция (1715–1771) в его замечательном трактате «Об уме»: «Человек может стать полезным и ценным для своего народа только благодаря своим талантам. Потомство не спрашивает о том, был ли Ювенал зол, Овидий распутен, Ганнибал жесток, Лукреций нечестив, Гораций развратен, Август лицемерен, а Цезарь – женой всех мужей; оно выносит суждение только об их талантах».
Может быть, исходя из аналогичного понимания вещей нарком и главнокомандующий ВМФ в годы войны Николай Герасимович Кузнецов, подписавший в ноябре 1945 года приказ о разжаловании до старшего лейтенанта и об увольнении Маринеско в запас, спустя много лет, сам пережив к тому времени разжалование из адмиралов флота в контр-адмиралы и травлю, писал: «К многочисленным серьезным проступкам А. Маринеско на службе и в быту я, как адмирал, отношусь совершенно определенно – отрицательно. Но зная его смелость, решительность и умение добиваться крупных боевых успехов, я готов многое простить ему и воздать должное за его заслуги перед Родиной».
Между прочим, на Балтике в годы войны было 13 «эсок», подобных той, на которой воевал Маринеско. Уцелела до дня Победы одна – «его» С-13. И вряд ли только «счастливое везение» тому причиной!
Вообще же странно, что современным оценщикам деяния Маринеско, будь то профессиональный историк или продвинутый в вопросах военной истории участник иного интернет-форума, не приходит в голову задуматься: а не аморально ли им, «представителям послевоенных поколений», рассуждать по поводу «аморальности подвига» командира знаменитой «эски» в принципе?! Очевидно, что каждый выход в море на подлодке в условиях войны был сопряжен с немалым риском и уже из-за этого в определенном смысле был подвигом. Этот подвиг ежедневно совершал каждый, кто в 1941-м отстоял Москву, в 1943-м под Курском осуществил «коренной перелом в ходе войны», а в 1945-м брал Берлин... А то автор одной из книг, «развенчивающих» Маринеско, дописался до того, что, мол, потопление лайнера «Вильгельм Густлофф» с военной точки зрения «не имело ровно никакого значения»: война-то кончалась! Ну, да, по его логике, и рейхстаг не надо было штурмовать – Берлин и так пал! И в Праге 8 мая не надо было врага добивать – сам бы сдался после 9-го…
Будущий подводник появился на свет 15 января 1913 г. Отец его, Иван Алексеевич Маринеску, был из Румынии. Сирота с семи лет, он, будучи смышленым и трудолюбивым, поднялся до уважаемой должности машиниста сельскохозяйственных машин. В 1893 г. его призвали во флот и определили кочегаром на миноносце. Иван Алексеевич справлялся со своими обязанностями, пока не допек его один из офицеров. После удара по лицу взбешенный матрос, согласно одной версии, избил старшего по званию, по другой - с силой оттолкнул от себя. Не дожидаясь суда, матрос при содействии товарищей бежал из карцера, переплыл Дунай и двинулся на Украину. Расчет на то, чтобы затеряться, оправдался. Вплоть до 1924 Иван Алексеевич не оформлял гражданства, держался подальше от крупных городов, а также сменил фамилию на Маринеско. Кусок хлеба он, к слову, находил везде - спасали золотые руки.
В 1911, находясь на Полтавщине, Иван Алексеевич познакомился с черноглазой красавицей-крестьянкой Татьяной Коваль, и спустя короткое время они поженились. Молодые перебрались в Одессу, где Маринеско нашел себе работу по специальности. Именно здесь у них родились двое детей: дочь Валентина и сын Александр. Согласно воспоминаниям подводника из бывшего государственного преступника вышел очень мягкий и снисходительный отец, мать же была куда строже, с весьма тяжелой рукой.
Юные годы Александра Ивановича прошли на улицах Одессы. Сам подводник рассказывал: «В семь лет я уже прекрасно плавал. За судоремонтным заводом располагалось кладбище старых кораблей. Взрослые туда не заглядывали, и мы проводили целые дни, ловя рыбу, купаясь, закусывая и покуривая. Распорядок наш менялся редко и лишь для разнообразия впечатлений. Иной раз мы гурьбой уходили на пассажирские пристани и просили пассажиров рейсовых пароходов бросать в воду гривенники. Когда кто-нибудь кидал монету, мы ныряли за ней в прозрачную воду. Бывало, что овладевали ими в бою, к радости пассажиров, наблюдавших за подводными схватками».
Первыми кораблями для Александра Ивановича стали черноморские яхты. Легкокрылые и белоснежные они казались чумазым одесским ребятишкам сказочными видениями, недостижимыми для обычных людей. Революция внесла в это представление существенные коррективы. Яхты стали принадлежать заводским коллективам, однако принимали в Одесский яхт-клуб всякого, кто был готов, как следует поработать. Маринеско расказывал: «Окончив пятый класс, я думал только о море. Первой школой для меня стал местный яхт-клуб. Всю весну я помогал чинить яхты, и к началу навигации меня в числе лучших зачислили в одну из команд. Все лето я плавал, исполняя обязанности настоящего матроса. А в конце лета уже участвовал в настоящих соревнованиях».
Несмотря на столь успешное начало с яхтами вскоре пришлось расстаться - клуб переехал в район Аркадии. Расставание с полюбившимся судном Александр пережил болезненно - без кораблей и моря он уже существовать не мог. К счастью, нашелся временный выход из положения. Маринеско устроился учеником на центральную спасательную станцию, размещенную на Ланжероне. Его служба началась с дежурств на вышке, благо опыт сигнальщика у него был. Затем он прошел первичный инструктаж и был допущен к спасательным операциям.
Несмотря на беспокойный характер, учился Александр совсем неплохо и много читал. Однако за школьной партой он просидел всего шесть лет - до 1926 года. После того, как ему стукнуло тринадцать, Маринеско в качестве ученика матроса начал плавать на кораблях Черноморского пароходства. В четырнадцать лет подросток увидел Кавказ и Крым, а вскоре пришел указ о зачислении Александра в школу юнг.
Стать воспитанником этого заведения было не только большой честью, но и нешуточным испытанием. Первый год обучения включал занятия по столярному, токарному и слесарному делу - матрос обязан уметь все. Ребята изучали основы навигации и такелаж, учились читать морские лоции и корабельные документы. Все это давалось Александру легко. На второй год наука стала сложнее. Весь курс был отправлен на блокшив «Лахта», пригнанный с Балтики. Там ребята жили на казарменном положении, с распорядком близким к военному. Все делалось по сигналу горниста, развлечений не было никаких. Несмотря на то, что блокшив стоял около волнолома, на берег учащиеся выходили только по субботам, да и то если не были на вахте. Потомственный моряк Сергей Шапошников, обучавшийся вместе с Маринеско, рассказывал: «Старые боцманы еще царской службы спуску никому не давали. Но в вынужденном затворничестве имелась своя прелесть. Мы сдружились, научились жить так, чтобы никто никого не раздражал и не теснил. Сегодня, в эпоху атомных подводных лодок и космических полетов, проблемы взаимной адаптации и психологической совместимости разрабатываются учеными. Тогда таких слов даже не знали. Но в строгих порядках на «Лахте» заключался глубокий смысл. Это был фильтр. Не устраивает такая жизнь - иди в шлюпку и прощай. Никто не держит, так как в море будет труднее». Два года составлял срок обучения в школе юнг. Маринеско, как наиболее успевающему, его уменьшили до полутора лет, после чего без экзаменов зачислили в Одесское мореходное училище.
«Мореходка» готовила будущих штурманов дальнего плавания. Год напряженной учебы, а потом пятимесячная практика на прославленном паруснике «Товарищ» закончилась для Александра государственным экзаменом. Принимавшие его двенадцать капитанов были беспристрастны и беспощадны - из сорока курсантов после испытаний осталось всего шестнадцать. После окончания училища Маринеско на некоторое время вернулся на берег. Морские науки по-прежнему оставались на первом месте, однако это не мешало ему заниматься общественными делами. За короткое время Александр побывал в самых неожиданных ролях - активиста «Общества друзей советского кино и фото», массовика-затейника, участника любительского ансамбля клуба «Моряк». А в апреле 1933, Александр Иванович получил свое первое назначение - на пароход Черноморского флота «Красный флот» четвертым помощником капитана. Вот что Маринеско рассказывал о своем дебюте: «Пароход наш - старая посудина в тысячу тонн водоизмещением. Плавал он по Крымско-Кавказской линии, перевозя зерно. Капитан, опытный моряк и великий пьяница, две недели внимательно присматривался ко мне, а затем доверился полностью и во время ходовой вахты на мостик практически не заглядывал. Спустя два месяца я стал уже вторым помощником и на должности этой порядочно хлебнул горя. Шла форсированная перевозка зерна из Херсона, Скадовска и Николаева в порты Закавказья. Дабы перевыполнить план, пароход излишне нагружали, что обходилось благополучно до поры до времени. Однажды в двадцати часах хода от Батуми мы попали в шторм баллов восьми. Повреждений на нашей коробочке было много, волнами снесло парадный трап и шлюпку. В Батуми, когда вскрыли трюмы, увидели, что спасло нас подмоченное, разбухшее зерно, которое забило пробоину и остановило поступление забортной воды».
Плавать на пароходах Александру Ивановичу долго не пришлось - осенью 1933 его призвали в кадры Военно-Морского Флота. Уже в ноябре он прибыл в Ленинград и, получив знаки различия командира шестой категории, был направлен в штурманские классы спецкурсов командного состава. Вместе с ним в Северную столицу России приехала и Нина Маринеско (урожденная Карюкина). Их свадьба прошла незадолго до отъезда. О начале военно-морской службы Маринеско известно мало. Старые товарищи, видевшие его в первые месяцы, единодушно отмечали: «Александр учился хорошо, никаких претензий ни у комсомольской организации, ни у командования к нему не было, однако настроение его временами было подавленное. Дипломированный штурман, в недалеком будущем капитан черноморского корабля, здесь он снова превратился в курсанта, постигая многое с азов».
Курсы Александр Иванович окончил досрочно в 1935 и был назначен на подводную лодку Щ-306 «Пикша» дублером штурмана. Уже через пару дней после появления Маринеско подлодку стали подготавливать к многодневному походу. Александр Иванович - физически крепкий, небольшого роста - легко освоил свое хозяйство, быстро научился на лодке ориентироваться, разобрался в машинах и в оружии. Скучать он не умел и к походу готовился с усердием. Ветеран-подводник Владимир Иванов вспоминал: «Тот автономный поход составил сорок шесть суток. Для «щуки» это очень много. В таких плаваниях человек раскрывается полностью. Александр был настоящий моряк, нес службу безупречно. Жизнерадостный и веселый, команда сразу его полюбила. Через пару месяцев он прекрасно знал всю лодку - было видно, что готовит себя к управлению».
К 1937 переломный период в жизни Маринеско закончился. Он считал себя настоящим подводником, у него появилась новая цель в жизни, и в ноябре Александр Иванович был направлен на Высшие курсы командного состава. Окончившие их заслуживали право самостоятельного управления кораблями. Но тут внезапно, как гром среди ясного неба, в разгар практических занятий летом 1938 на курсы пришел приказ: «Отчислить слушателя Маринеско и демобилизовать из флота». Распоряжение не было связано с какими-либо прегрешениями Александра Ивановича. В числе наиболее возможных причин историки называют чисто анкетное обстоятельство - кратковременное пребывание малолетнего Саши на землях, занятыми белыми, или румынское происхождение отца.
Так молодой моряк остался без любимого дела. Попытки устроиться на торговый флот ни к чему не привели. Мучительное изгнание Александр Иванович переносил молча. Понимая, что требовать объяснений бессмысленно, он не писал заявлений и не ходил по инстанциям. Стараясь занять себя, Маринеско, избегая пристаней, бродил по городу, встречался с немногими друзьями и помогал им в быту. О переживаниях своих он говорить не хотел, и на все расспросы коротко отвечал: «Произошла ошибка, разберутся». К счастью, это состояние, изматывающее душу, продолжалось сравнительно недолго. Так же внезапно, как распоряжение о демобилизации, пришло постановление явиться на службу, и Маринеско, снова появившись в составе Учебного отряда, с упоением принялся наверстывать упущенное. В ноябре 1938, окончив курсы, Александр Иванович получил звание старлея и вступил в командование лодкой «М-96».
С первых же дней управления подлодкой выявились непредвиденные трудности, главная из которых заключалась в том, что субмарина «М-96» была совершенно новой. Новая лодка - это новая команда, не спаянная и не накопившая совместных традиций и опыта. Первые полгода на лодке работали строители, присутствие которых затрудняло повседневное несение службы. Еще одна трудность состояла в том, что из-за малых размеров субмарины на ней не были предусмотрены должности военкома и помощника командира. Сам же Александр Иванович в качестве помощника не плавал, не было у него также опыта политической работы. Справиться с этими трудностями Маринеско помог глава дивизиона «малюток» Евгений Юнаков. Будучи талантливым воспитателем Евгений Гаврилович поставил перед собой задачу воспитать в явно одаренном молодом командире подлодки недостающие старпомовские качества. Впоследствии он говорил: «Моряка из Маринеско делать не нужно было. Нужно было делать военного моряка». О том, как рьяно командир «М-96» взялся за дело, можно судить по тому, что в 1940 экипаж подлодки по итогам политической и боевой подготовки занял первое место, а Александр Иванович был удостоен золотых часов и повышен до капитан-лейтенанта. В январе 1941 строгий и многоопытный Юнаков дал двадцатисемилетнему командиру подлодки следующую характеристику: «Маринеско решителен, смел, находчив и сообразителен. Отличный моряк, подготовлен хорошо. Умеет быстро ориентироваться и принимает верные решения. Передает подчиненным свои навыки, знания и боевой дух. Пренебрегает личными интересами ради пользы службы, выдержан и тактичен. Заботится о подчиненных».
Перед войной «малютка» Александра Ивановича исправно несла дозорную и разведывательную службу. О последнем предвоенном плавании «М-96» подводник писал: «На девятый день нахождения в море все очень устали… Мы хорошо поработали - прошлогодние нормативы, давшие нам общефлотское первенство, заметно превышены. Отныне для срочного погружения нам требуется всего семнадцать секунд (по нормам 35) - до сих пор этого ни одна «малютка» не добивалась. Было трудно, но никто не жаловался». о начале войны застали «М-96» в море. Гарнизон Ханко - арендованный у финнов каменистый полуостров, куда перед войной переехала семья Маринеско - готовился отразить нападение, однако гражданское население необходимо было срочно эвакуировать. Нина Ильинична, взяв самое необходимое, вместе с маленькой дочкой Лорой отплыла на теплоходе в Ленинград. Повидать их Александр Иванович так и не смог, в июле 1941 его «М-96» вышла в Рижском заливе на боевую позицию. Минная обстановка в тот момент была сравнительно терпимой, но на обратном пути ощутимо изменилась к худшему. Маринеско, еще не имевшему опыта хождения через минные заграждения, одному из первых пришлось осваивать эту науку - науку, где любая ошибка грозила гибелью. Александр Иванович говорил: «Нет ничего мучительнее, чем прохождение минного поля в подводном положении. Это как бой с невидимкой. Мина себя не выдает, недаром ее именуют молчаливой смертью. Можно лишь догадываться об ее истинном расположении, полагаясь на рассказы ходивших до тебя товарищей и собственное чутье». За судьбу «М-96» не без основания тревожились, однако Александр Иванович привел лодку в Кронштадт.
После возвращения на базу пришло распоряжение - две балтийские «малютки», включая «М-96», отослать на Каспийский флот. Для отправки лодку необходимо было демонтировать и разоружить, и это начали реализовывать. Однако в связи со стремительным продвижением немецких войск приказ отменили, и лодку вновь стали приводить в боеспособное состояние. К тому времени положение на Ленинградском фронте сложилось критическое, и некоторое время «М-96» стояла заминированной. А поздней осенью 1941 лодку отогнали к плавбазе «Аэгна». В ходе обстрела Ленинграда в середине февраля 1942 в двух метрах от левого борта субмарины взорвался артиллерийский снаряд. Прочный корпус не выдержал, и вода затопила два отсека. У лодки оставалось лишь восемь кубометров положительной плавучести, когда, благодаря оперативности экипажа, катастрофа была предотвращена. Авария оказалась крупной (особенно для блокадных условий), помимо корпусных работ обнаружились повреждения дизеля. Закончили восстановление лодки лишь к лету 1942, и в начале августа экипаж «М-96» начал подготовку к боевому походу.
В этом плавании пригодился опыт Маринеско, полученный на торговых судах. Он отлично знал морские пути, по которым двигались транспортные корабли. Результатом стало потопление немецкого транспорта в семь тысяч тонн водоизмещением. Атака была произведена из подводного положения днем, и обе торпеды угодили в цель. Транспорт охраняли три сторожевых корабля, и уходить от преследования Маринеско решил не в сторону баз, а в сторону занятого врагом порта Палдиски. Противник был сбит с толку, и подлодка, оторвавшись от преследования, на одиннадцатый день явилась на рандеву с дожидавшимися ее советскими катерами. Любопытно, что при всплытии корабли по ошибке обстреляли «М-96». Со слов одного подводника их экипажа Маринеско: «Командир и тут обнаружил редкую выдержку. Проведя второе всплытие, поставил подлодку между двумя кораблями так, что если бы они снова открыли по нам огонь, то попали бы друг в друга. Этот блестящий расчет позволил выиграть время. Позднее мы спрашивали, почему нас приняли за фашистов. Катерники ответили, что на рубке лодки свастика. Уже потом разобрались - кое-где проступила белая камуфляжная краска и действительно вышло похоже». За этот поход Александр Иванович был удостоен ордена Ленина и до конца навигации сумел успешно совершить еще одно плавание со специальным разведывательным заданием. Кроме того его произвели в капитаны третьего ранга и приняли в кандидаты ВКП(б). В числе тридцати офицеров, особо отличившихся в летнюю кампанию, он получил разрешение вылететь из окруженного Ленинграда к своей семье и встретить с ней Новый год.
1943 год стал самым тяжелым для балтийских подводников, оставшимся в их памяти временем вынужденного бездействия и жестоких потерь. Немецкое командование, убедившись, что заграждения, установленные на выходе из Финского залива, не так уж непроходимы, приняло дополнительные меры. В самом начале кампании, форсируя заграждения, подорвалось несколько первоклассных советских подводных лодок, и наше командование приняло решение не посылать более субмарины на гибель. За это время Александр Иванович был переведен командиром подлодки «С-13». К новому назначению он отнесся серьезно: «Лодка большая, все новое - и люди, и техника. На «малютке» я каждую гайку знал, воспитал команду, верил ей, и она мне верила». Тем не менее, Маринеско взялся за дело основательно. Личный состав он тренировал по-своему, постоянно проводя на Неве погружения. Упорно командир готовил и артиллерийские расчеты. На подлодке «С-13» помимо сорокапятимиллиметровой пушки стояло дальнобойное орудие 100-мм калибра, которое обслуживало семь человек. К началу навигации подлодка была «на товсь!», однако в 1943 Маринеско в море не выпустили.
Скорбь по погибшим друзьям вместе с вынужденным бездействием мучительно переживалось и матросами, и их командирами. Советские войска почти на всех фронтах перешли в наступление. Накопленный опыт требовал применения, а силы - выхода. Люди стали нервнее и раздражительнее, Александр Иванович только за лето и осень 1943 дважды побывал на гауптвахте, получив по партийной линии сначала предупреждение, а потом выговор. Маринеско дал слово исправиться, и обещание сдержал. В мае 1944 парткомиссия бригады подлодок постановила снять с него выговор в связи «с искуплением вины высокой дисциплиной и честной работой».
После капитуляции Финляндии наступило время новых походов. «С-13» покинула Кронштадт 1 октября, направившись на позицию в области Данцигской бухты. 9 октября подлодка обнаружила вооруженный транспорт «Зигфрид». Атака торпедами не удалась. Несмотря на то, что торпедный треугольник был определен верно, капитан корабля вовремя застопорил ход, и все торпеды прошли по носу. Подобная осечка не обескуражил Александра Ивановича, он снова атаковал одной торпедой, однако ее заметили, транспорт дал ход, и торпеда прошла за кормой. Казалось, что все потеряно, однако Александр Иванович дал команду «артиллерийская тревога». Между подлодкой и транспортом завязалась артиллерийская дуэль. Советские моряки стреляли лучше и вскоре корабль противника начал погружаться в воду. Успешно оторвавшись от вражеских миноносцев, «С-13» прибыла в гавань Ханко, где уже стояли советские плавбазы. За данный поход Маринеско получил орден Красного Знамени, а повреждённый «Зигфрид» был отбуксирован противником в Данциг, где его восстанавливали вплоть до весны 1945.
Весь ноябрь и декабрь 1944 лодка находилась на ремонте, а на Маринеско внезапно напала хандра. Здесь необходимо отметить, что в это время распалась его семья. Впоследствии Нина Ильинична говорила: «Сегодня я понимаю - когда от человека в бою требуется нечеловеческое напряжение сил, невозможно желать, чтобы в быту он был паинькой. Но тогда я была моложе - и не прощала». В новогоднюю ночь Александр Иванович неожиданно для всех совершил тяжелейший проступок - самовольно покинул плавбазу, загулял в городе и появился лишь вечером следующего дня. Происшествие было чрезвычйным и беспрецедентным. Война еще не закончилась, и строгие законы военного времени сохраняли свою силу, особенно на территории, недавно бывшей вражеской. Александру Ивановичу грозил суд трибунала. Тем не менее, командование проявило здравый смысл - подлодка была готова к походу, а командир пользовался у экипажа огромным доверием. Маринеско было позволено искупить свои ошибки в схватке с врагом, и 9 января 1945 «С-13» вновь отплыла на позицию в область Данцигской бухты.
Оказавшись на привычном месте, Александр Иванович вновь стал тем, каким команда его знала - отважным, расчетливым и энергичным бойцом. Тринадцать дней лодка плавала в средней части отведенного района действий, пару раз приходя в соприкосновение с судами противника. Однако Маринеско ни разу не предпринял попытки атаки, сохраняя торпеды для более крупной дичи. В конце концов, он принял решение переместиться в южную часть района. В ночь на 30 января подводники засекли группу кораблей, выходивших из Данцигской бухты и двигавшихся на северо-запад. А вскоре поступило сообщение от гидроакустика, услышавшего шум лопастей огромного двухвинтового корабля. «С-13» пошла на сближение. Видимости на мостике в это время не было никакой - мешал снежный буран и штормовая качка - и командир скомандовал погружение на безопасную от таранного удара глубину в двадцать метров. Однако скорость подлодки снизилась, и по акустическому пеленгу Маринеско понял - цель удаляется. Стрелять вслепую, учитывая несовершенство тогдашней аппаратуры, он не стал, и, когда цель прошла по носу подлодки, отдал команду всплывать. Видимость стала лучше, и подводники, взяв параллельный огромному лайнеру курс, понеслись вдогонку.
Соперничать с океанским лайнером в ходе было делом непростым. Спустя два часа погони Александр Иванович принял рискованное решение форсировать двигатели. Сумасшедшая гонка длилась еще около часа, и все это время командир не покидал мостика. Видимость по-прежнему оставляла желать лучшего, однако нет худа без добра - на кораблях конвоя лодку также не видели. И, наконец, наступил решающий момент. Торпедная атака была выполнена идеально. Три выпущенные торпеды угодили в цель, попав в самые уязвимые места корабля. Четвертая торпеда, к слову, вышла из аппарата наполовину, и позже торпедисты отсека втянули ее на место. Затонул лайнер через полчаса, однако экипаж подлодки этого уже не видел - после взрывов Маринеско скомандовал срочное погружение. Необходимо отметить, что нападение «С-13» была проведено согласно плану командира со стороны берега. Расчет Александра Ивановича оказался верен - охранение, состоящее из шести миноносцев, никак не ожидало атаки с этой стороны и в первый миг растерялось, что позволило лодке уйти на глубину. Отрицательные стороны принятого решения сказались позже, когда корабли охранения нащупали примерное местонахождение субмарины. На прибрежных глубинах притаившуюся лодку было куда легче обнаружить и обложить. И вот тогда Александр Иванович проявил искусство маневрирования. Четыре часа длился смертельный бой, и ни одна из сброшенных на лодку двухсот сорока бомб не повредила корпус (такие мелочи как разбитые сотрясением лампочки и вышедшие из строя приборы не в счет). Позднее Маринеско говорил: «Когда мне говорят о моей везучести, я смеюсь. Хочется ответить по-суворовски - один раз повезло, два раза повезло, ну положите что-нибудь и на умение...». Уловив момент, когда у преследователей закончился запас глубинных бомб, подлодка дала ход и вышла из опасного района.
Известие о гибели суперлайнера «Вильгельм Густлов» распространилось с быстротой звуковой волны. Советские подводники на финских верфях услышали о подвиге «С-13» еще до ее возвращения на базу. Сами же участники «атаки века» домой не стремились. Проведя мелкий ремонт и перезарядив торпедные аппараты, экипаж начал готовиться к новым атакам. Со следующей целью подлодке помогла балтийская авиация. Прибыв по указанным координатам, «С-13» обнаружила крейсер типа «Эмден» в боевом охранении из шести эсминцев новейшего типа «Карл Галстер», двигавшихся в сторону Германии. Началась погоня, чем-то похожая на недавнюю гонку за лайнером. Снова полный ход в крейсерском положении, снова форсирование двигателей. На этот раз Маринеско принял решение стрелять кормовыми. Несмотря на известный риск - кормовых аппарата было всего два, а не четыре - подобная атака позволяла быстрее уйти от преследования. Залп, произведенный 10 февраля 1945, был необыкновенно метким. Цель поразили обе торпеды, и вспомогательный крейсер «Генерал Штойбен» затонул в считанные минуты. Вместо срочного погружения Александр Иванович скомандовал «полный вперед!», и «С-13» скрылась в открытом море.
Несмотря на выдающиеся успехи, за этот поход командир получил лишь орден Красного Знамени. На сниженную оценку подвига повлияло его прегрешение в новогоднюю ночь. Сам легендарный подводник вины с себя не снимал, однако говорил коллегам: «И команде награды скостили. Она-то тут причем?». В новый поход «С-13» отправилась 20 апреля. Экипаж настроен был по-боевому, однако плавание не оправдало надежд подводников. К слову, не увеличился лишь боевой счет лодки, но по своей напряженности поход не уступал остальным. Только за десять дней (с 25 апреля по 5 мая) подводная лодка уклонилась от четырнадцати торпед, выпущенных по ней. Вряд ли под конец войны подводники противника разучились стрелять - таким количеством торпед можно уничтожить целую эскадру, и лишь благодаря бдительности и отличной выучке экипажа Маринеско ни одна из них не попала в цель. Закончил войну подводный ас так же, как и начал, - в дозоре. Победу моряки отпраздновали лежа на грунте с соблюдением всех предосторожностей. Возвращение же домой затянулось - командование посчитало нецелесообразным сразу отзывать подлодки с занимаемых позиций. Любопытно, что из тринадцати дизель-электрических торпедных подлодок балтийского флота «С» класса, за годы войны уцелела лишь та, которой командовал Маринеско.
После тесноты и скованности, после чудовищного перенапряжения сил людей на берегу неудержимо тянуло «гульнуть», почувствовать себя свободными. Александр Иванович это прекрасно понимал и под личную ответственность отпускал отряды моряков на берег. Это называлось «ходить на размагничивание». К сожалению, сам командир не оправдал доверия командования. Нервное истощение, одиночество, душевное неустройство вылилось в его самовольные отлучки и конфликты с начальством. Кроме того у Маринеско проявились первые признаки эпилепсии. Руководство приняло решение понизить его в звании до старлея и перевести на другую лодку на должность помощника. Выносившие вердикт военачальники ценили Александра Ивановича и желали сохранить для подводного флота. Однако для Маринеско перспектива распрощаться с «С-13», попасть под начало к другому командиру была непереносима. Знаменитый адмирал Николай Кузнецов писал: «В данном случае наказание не исправило человека, а сломало его». Узнав о своем разжаловании, подводный ас в ноябре 1945 оставил службу.
В 1946-1948 годах Александр Иванович в качестве помощника капитана плавал на торговых судах, побывал в заграничных рейсах. Однако капитаном он так и не стал и был уволен по причине ослабления зрения. Плавая на кораблях Ленинградского пароходства, Маринеско познакомился с радисткой Валентиной Громовой, ставшей его второй женой. Вслед за мужем, она перебралась на берег, и вскоре у них появилась дочь Таня. А в 1949 секретарь Смольнинского райкома предложил подводнику работу в Институте переливания крови на должности замдиректора по хозяйственной части. К сожалению, директору честный зам, мешавший заниматься самоснабжением и строить дачу, был совсем не нужен. Между ними возникла вражда, и вскоре Маринеско, раздавший сотрудникам после устного разрешения директора несколько тонн торфяных брикетов, списанные за ненадобностью, был обвинен в расхищении социалистической собственности. Состоялся суд, на котором прокурор отказался от обвинения, а оба народных заседателя выразили особое мнение. Дело было рассмотрено в другом составе, и приговор составил три года на Колыме. К слову, годом позже на скамье подсудимых оказался и окончательно запутавшийся в своих махинациях директор по хозчасти.
Любопытно, что оказавшись в сложных обстоятельствах, Александр Иванович собрался. Больной и надломленный он не рухнул ни нравственно, ни физически, не озлобился и не потерял своего человеческого достоинства. За все время заключения у него не было зафиксировано ни одного эпилептического припадка. Письма жене подводник писал бодрые, с юморком: «Живу, работаю и считаю время не сутками, а часами. Их осталось около 1800, однако если выкинуть часы сна, то выходит 1200. В баню сходить восемь раз, хлеба скушать семьдесять килограммов».
После возвращения в Ленинград в октябре 1951 Александр Иванович работал грузчиком, топографом и, наконец, устроился на завод «Мезон». Маринеско полюбил свою новую работу в отделе промышленного снабжения, жил интересами предприятия и при встречах со старыми товарищами всегда рассказывал о заводских проблемах. Он говорил: «Я много себе там позволяю. В заводской газете пишу критические статьи, возражаю начальству. Все сходит. Ну, а с рабочими я ладить умею». Невероятно, но факт - о том, что Александр Иванович совершил в годы войны, работники завода узнали только из газет, сам же легендарный подводник о своих подвигах никогда и ничего не рассказывал. Последние годы его жизни прошли относительно спокойно. Дочь Маринеско рассказывала, что у ее отца было множество интересов: «В юности он хорошо боксировал. Неплохо рисовал красками и карандашом, в основном - корабли и море. Любил танцевать чечетку - специально брал у одного моряка уроки. Прекрасно пел украинские песни. А во время отпусков садился в лодку и отправлялся рыбачить». Со своей второй женой Маринеско также расстался. А в начале шестидесятых в его жизнь вошла Валентина Филимонова, ставшая третьей и последней женой. Жили они очень скромно. Валентина Александровна вспоминала: «У нас не было ни приличного стула, ни стола, спали первое время на фанере. Позже тахту раздобыли и были счастливы».
В конце 1962 врачи обнаружили у Маринеско опухоль горла и пищевода. Хирург, оперировавший Маринеско, писал: «Александр Иванович в госпитале вел себя мужественно, терпеливо сносил мучения, был, как ребенок, застенчив. Ни разу он не упомянул о заслугах и не пожаловался на судьбу, хотя был со мной откровенен… Все понимал, но не терял надежды, не падал духом, не «ушел в болезнь», наоборот, его интересовало все, что происходило за стенами госпиталя». Умер легендарный подводник 25 ноября 1963 г., в пятидесятилетнем возрасте, а 5 мая 1990 года ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
По материалам повести А.А. Крона «Капитан дальнего плавания» и сайта http://www.aif.ru.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Александр Иванович Маринеско (1913-1963)
Герой Великой отечественной Войны,
легендарный командир подводной лодки С-13,
«личный враг Гитлера».
Герой Советского Союза, командир подводной лодки А.И. Маринеско родился 15 января 1913 года в Одессе.
Уже в 13 лет Александр начал плавать учеником матроса на кораблях Черноморского пароходства. В школе юнг ему, как лучшему, сократили срок обучения и без экзаменов перевели в Одесский мореходный техникум.
Александр Маринеско дослужился до должности второго помощника капитана парохода "Красный флот" и поступил на высшие курсы командного состава военного флота. Маринеско был настолько грамотным офицером, что всего через несколько лет службы на подводных лодках, его назначили командиром лодки М-96 "Малютка".
"Малютка" Маринеско установила фантастический рекорд скорости погружения, всего за 19,5 секунд, тогда как по нормам полагалось 35!
Лодка Маринеско успешнее всех провела торпедные стрельбы и в 1940 году была признана лучшей на Балтийском флоте, а Маринеско наградили золотыми часами.
Когда началась война, умение воевать капитана Маринеско проявилось в настоящих чудесах! Так 22 июля 1941 года команда Маринеско вышла в море на маломощной "М-96" - и в этом же первом боевом походе их подводный «тихоход» потопил огромный фашисткий корабль водоизмещением 7000 тонн.
В августе 1942 года "М-96" совершил еще один легендарный поход, в котором Маринеско одним залпом потопил немецкий транспорт "Хелена" водоизмещением 1850 тонн, следующий с тремя сторожевыми кораблями, после чего успешно уклонился от преследующих сторожевиков. За этот поход Александр Марнеско был награжден орденом Ленина.
В апреле 1943 года капитан 3 ранга Маринеско получил под свое начало среднюю подлодку "С-13".
В свой первый же поход в должности командира "С-13" поход, Маринеско потопил очередной немецкий транспорт "Зигфрид". Правда, торпедная атака не удалась: израсходовав все торпеды в первом залпе и одну во втором, командир промахнулся, да и немецкий капитан оказался опытным и дважды сумел уклониться от торпед. Тогда "С-13" всплыла, догнала судно и расстреляла его из артиллерийских орудий. Маринеско наградили орденом Красного Знамени.
Но самым известным подвигом Александра Маринеско, прославившем великого подводника во всём мире, когда сам Гитлер назвал его своим «личным врагом», стал поход 30 января 1945 года.
В тот день командир подводной лодки "С-13" обнаружил, преследовал и тремя торпедами потопил шедший из Данцига немецкий суперлайнер "Вильгельм Густлоф" (длина 208 м, ширина 23,5 м, водоизмещение 25 484 т), имевший на борту свыше 8 тысяч фашистов!
Это был самый крупный военный транспорт, потопленный в годы войны нашими подводниками.
Уничтожение немецкого лайнера "Вильгельм Густлов".
Картина И.И. Родинова.
В тот день на борту "Густлова" находились множество нацистских руководителей, высших офицеров гестапо и СС, 3700 подводников, и в их числе 100 подготовленных экипажей для новейших подводных лодок, с помощью которых Германия все еще рассчитывала изменить ход войны.
Ещё есть легенда, что именно на "Густлофе" немцы вывозили в Германию знаменитую "Янтарную комнату". По крайней мере, поиск комнаты в районе катастрофы судна водолазы ведут до сих пор.
В этом же походе "С-13" мастерски атаковала и торпедировала вспомогательный немецкий крейсер "Генерал фон Штойбен" водоизмещением 14 660 тонн (перевозивший 3600 танкистов, которых хватило бы на укомплектование нескольких танковых дивизий).
Обе атаки Маринеско совершил, прорвав сторожевое охранение. Он преследовал объекты удара на пределе возможностей работы двигателей своей подлодки, да еще в надводном положении, что было смертельно опасно. Это был смелый и дерзкий выход к вражеским кораблям на минимально допустимую дистанцию торпедного залпа.
Однако сам Александр Иванович Маринеско до самой смерти не считал себя героем и никогда не называл тот поход "С-13" подвигом. Он называл это следованием воинскому долгу и уставу.
Александр Маринеско навсегда останется в истории нашего флота как один из выдающихся героев-подводников. Он ничего не боялся ни на море, ни на суше.
В море он часто поступал вопреки всем законам подводной войны и даже логике. Атаковал порой со стороны немецкого берега, с мелководья, а уходил от погони - к месту потопления. Лез в самые опасные места - потому что его там не ждали, и в этой нелогичности была высшая логика!
Участь подводников страшна: на Балтике воевало 13 подводных лодок - "эсок", а уцелела единственная. Лодка под несчастливым 13-м номером, командиром которой и был легендарный Маринеско.
Александр Иванович Маринеско - Герой Советского Союза. Награждён двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, медалями.
Умер Александр Маринеско 25 ноября 1963 года, похоронен на Богословском кладбище города Санкт-Петербурга.
Памятники А. И. Маринеско установлены в Калининграде, Кронштадте и Одессе.
На здании Одесского мореходного училища и в городе Кронштадте на доме № 2 по ул. Коммунистической, в котором жил командир подводной лодки С-13 Герой Советского Союза А. И. Маринеско, установлены мемориальные доски.
Маринеско посвящены фильмы «О возвращении забыть» (1985) и «Первый после Бога» (2005). Фильмы, основаны на фактах биографии легендарного капитана-подводника Александра Маринеско.
Потопление «Вильгельма Густлофа» описывается в романе Нобелевского лауреата Гюнтера Грасса «Траектория краба».
Именем А. И. Маринеско названы набережная в Калининграде и центральная улица одного из районов города в Севастополе.
Улица Строителей (Ленинград), на которой Маринеско жил до войны, переименована в его честь в улицу Маринеско.
В центральном музее Воружённных Сил, в Москве, можно посмотреть флаг легендарной подводной лодки «C-13».
В Санкт-Петербурге имеется музей подводных сил России имени А. И. Маринеско (Санкт-Петербург, Кондратьевский пр-т., 83/1).
На Украине имя А. И. Маринеско носит Одесское мореходное училище.
Aleksandr Marinesko
Карьера: Герой
Рождение: Россия, 30.1.1912
30 января поздним вечером, подводник Маринеско совершил свой главный подвиг. "Атака века" описана предостаточно. Ее никогда бы не было, если бы Маринеско, вопреки приказу, не сменил в море курс. Маринеско покидает район и, как вольный хищник, выходит на охоту и выслеживает океанский гигант - "Вильгельм Густлов"... Все три торпеды попадают в цель. На лайнере было около десяти тысяч человек. Спаслось меньше тысячи...
30 января 1945 года легендарный русский подводник Александр Маринеско потопил германский транспорт Вильгельм Густлов.
Немецкий литератор лауреат Нобелевской премии Гюнтер Грасс выпустил роман-эссе "Траектория краба", в основе которого - потопление легендарным подводником лайнера "Вильгельм Густлов", гордости немецкого флота. Роман стал бестселлером, в Европе заново пробудился заинтересованность к событиям военной давности, к личности Маринеско.
2003 год позволительно окрестить годом подводника Маринеско. 15 января, исполнилось 90 лет со дня его рождения. В ноябре, 25-го, будет 40 лет со дня смерти. Между этими круглыми датами - сегодняшняя, некруглая: 30 января поздним вечером, он совершил свой первейший геройский поступок.
"Известия" в родное время писали о геройском поступке Александра Маринеско, подводника 1. После каждой публикации в "Известия" шли огромные мешки гневных писем - "Потрясен... Боже мой!", "История с Маринеско - свой национальный позор ", "Доколе же России верные сыны будут на положении дворовых?", "Не могу больше находиться в вашей мерзкой партии...". По городам прошли демонстрации в защиту Маринеско.
ОН НИЧЕГО НЕ БОЯЛСЯ
Вообще-то изначально - Маринеску. Отец его - румын. В 1893 году он избил офицера, грозила смертная казнь, но он из карцера бежал, переплыл Дунай. Женился на хохлушке, букву "у" в конце фамилии поменял на "о".
По решимости, удали и бесстрашию Александр Иванович - в отца.
В 13 лет начал плавать учеником матроса.
В школе юнг ему, как лучшему, сократили срок обучения и без экзаменов перевели в мореходное училище.
Затем - высшие курсы командного состава. В разгар занятий пришел приказ: слушателя Маринеско отчислить, из флота демобилизовать. Причина - "анкета". Ему отказали более того на торговом флоте.
Самолюбивый и высокомерный Маринеско не написал ни единой просьбы - понять.
В конце концов - возродили, курсы окончил досрочно.
Уже посредством год затем того, как Маринеско принял подлодку "Малютка", она установила рекорд скорости погружения, успешнее всех провела торпедные стрельбы и в 1940 году была признана лучшей на Балтике. В начале войны на маломощной "Малютке" Маринеско потопил транспорт водоизмещением 7000 тонн и был награжден орденом Ленина. Александра Ивановича переводят на "С-13". В первом же походе с новым командиром лодчонка топит очередной транспорт. Еще единственный орден - Красного Знамени.
Подвиг был ему предназначен.
Никакая учеба не дала того, что досталось от Бога. В море он поступал вопреки всем законам подводной войны и более того логике. Атаковал порой со стороны немецкого берега, с мелководья, а уходил от погони - к месту потопления. Лез в самые опасные места - в силу того что что его там не ждали, и в этой нелогичности была высшая логика.
На Балтике воевало 13 подводных лодок-"эсок".
Уцелела единственная, под несчастливым номером.
Он ничего не боялся, ни на море, ни на суше. Но если в море был расчетлив и хитер, то на берегу не знал ни умеренности, ни осторожности. С начальством - прямой, порой - дерзкий. Его прямота и самостоятельность раздражали береговых штабных работников. Они не любили его. Да и он симпатий к ним не питал.
За всю службу на флоте - с 1933 года и за всю войну до 1945 года Александр Иванович "сорвался" дважды. И самовольная отлучка, и опоздание были связаны с выпивкой.
Тут нужны объяснения. Немцы значительно лучше подготовились к подводной войне. Балтика была плотно заминирована, она, как и Ленинград, оказалась в блокаде. Долгими месяцами лодки простаивали в доках - в ремонтах. Но главное, в 1943 году при форсировании заграждений подорвалось немного первоклассных лодок. Возникла перерыв до осени 1944 года.
Тогда же, в 1944-м, у Маринеско скончался от тяжелых ран папа.
Он обратился к Орлу, комдиву: "Мне надоело безделье. Стыдно взирать в глаза команде".
Наступил роковой для Маринеско 1945 год. Он с товарищем был отпущен в град (Турку, нейтральная Финляндия). В пустом гостиничном ресторане они со славянской широтой попросили накрыть столик на шестерых. Как вспоминал он сам: "Мы в меру выпили, закусили, стали мало-помалу напевать украинские песни". Маринеско очаровал молодую красивую хозяйку гостиницы - шведку и у нее остался.
Под начало дня постучала горничная, сообщила, что внизу ждет молодой хозяйки с цветами. "Прогони", - сказал он. - "Ты же на мне не женишься?" - " Не женюсь, - сказал Маринеско, - но все одинаково прогони ". Вскоре в ворота сызнова постучали, в настоящее время уже офицер с лодки: "Бпища, на базе переполох, вас ищут. Уже финским властям заявили...". "Прогони", - сказала она. "Как так - не могу". - "Я с целью тебя жениха прогнала. Какие ж вы победители, с бабой переспать боитесь".
И начальник сказал офицеру: "Ты меня не видел".
Вернулся вечером.
Прошел слух, что его завербовала вражеская разведка. Маринеско должен был предстать перед военным трибуналом.
Идти в море с другим командиром экипаж отказался.
Александр Евстафьевич Орел, комдив (попозже - адмирал, командующий Балтийским флотом):
Я разрешил им вылезти в море, нехай там искупает вину. Мне говорили: "Как же ты такого архаровца отпустил?". А я ему верил, он из похода пустой не возвращался.
СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЕ
"Атака века" описана предостаточно. Скажу только, что ее ни в жизнь бы не было, если бы Маринеско, вопреки приказу, не сменил в море вектор движения. 20 дней "эска" курсировала впустую в заданном районе. Маринеско покидает район и, как вольготный хищник, выходит на охоту и выслеживает океанский гигант - "Вильгельм Густлов". Все три торпеды попадают в мишень.
Гюнтер Грасс считает, что на лайнере было примерно десяти тысяч дядя. Спаслось меньше тысячи.
Главные страдальцы - дети, старики и женщины. Шлюпок и спасательных плотов оказалось чрезмерно негусто, "солнечная" палуба, которая вела к ним, обледенела, как каток, когда она накренилась, люди посыпались в морскую воронку. 18 градусов мороза при ледяном ветре. Беженцы, сгрудившиеся на верхней палубе - на высоте десятиэтажного дома, замерзли насмерть и продолжали стоять, как ледяные столбы. "Стариков и детей, - пишет Гюнтер Грасс, - затаптывали насмерть на широких лестницах и узких трапах. Каждый думал только о себе". Офицер-преподаватель застрелил в каюте троих детей, жену и застрелился сам.
Сегодня жив крайний из офицеров подводной лодки "С-13" - штурман Николай Яковлевич Редкобородов:
Торпедисты сделали надписи мелом на всех торпедах - "За Родину!", "За Сталина!", "За совдеповский население!", "За Ленинград!".
В пустом бассейне "Густлова", выложенном разноцветным кафелем и мозаикой, разместились в тесноте девушки из вспомогательного флотского батальона - 370 джентльмен. Торпеда с надписью "За совдеповский население!" попала в бассейн и превратила все в месиво. "Многих девушек разорвало на куски осколками кафеля и мозаичного панно. Вода проворно прибывала, в ней плавали куски человеческих тел, бутерброды... спасательные жилеты".
Ужаснее всего был внешность мертвых детей: "Все они падали с корабля головками вниз. Так они и увязнули в своих громоздких жилетах ножками вверх"
Погибло больше четырех тысяч детей.
"Коллективный вопль" с тонущего судна и с моря - со шлюпок и плотов накрыла сирена гибнущего "Густлова" - жуткое двуголосие. "Этот рев позабыть невозможно", - беременной женщине было тогда 18 лет.
"Да, погибли преимущественно женщины и дети: в неприлично очевидном большинстве спаслись мужчины, в том числе все четыре капитана".
Вопреки стойким и красивым легендам в Германии не было трехдневного траура, и Гитлер не объявлял Маринеско личным врагом. Ни слова о гибели любимого лайнера фюрера. Такое извещение могло подорвать у нации стойкость духа.
Молчала и советская агитационная деятельность.
Советское военное руководство с удовольствием подхватило эту версию: никак не могли помиловать Маринеско его загул.
Между тем, когда-то белоснежный туристический лайнер "Вильгельм Густлов" уже давнехонько стал плавучей учебной базой немецких подводников, тут готовили "смертников" (из 30 000 немецких подводников погибли больше 80%). На борту лайнера, по данным Гюнтера Грасса, находилось больше тысячи моряков-подводников (по другим данным - 3700), дамский батальон ВМФ, войсковое соединение 88-го зенитного полка, хорватские добровольцы. Это был вооруженный лайнер, подчиненный ВМФ, тот, что шел без опознавательных знаков, с сопровождением.
Как признал вслед за тем весь мир, в том числе и немцы, "это была законная мишень для атаки".
После этой атаки Маринеско на базу не спешил и сквозь 10 дней потопил ещё и здоровый крейсер, на борту которого было примерно трех тысяч служивый и офицеров.
* * *"Атака века" - оценка не наша, так оценили геройский поступок экипажа "эски" английские историки. Западные исследователи - английские, западногерманские, шведские - десятилетиями исследовали историю подводной лодки "С-13", экипаж которой по тоннажу потопил за войну восьмую количество того, что все остальные подводники Балтики. Почему Маринеско не Герой? - задаются они вопросом. И приходят к выводу: советское военное руководство не поверило в фантастические победные результаты.
Комдив А. Орел представил Маринеско к Золотой Зповсеместно. Награду Маринеско снизили до ордена Красного Знамени. Из геройского поступка вычли вину. Соответственно грубо снизили награды и всему экипажу.
Награждение Маринеско Золотой Звездой разлагающе подействует на матросов, - это пояснение от руководства ВМФ я слышал сам. Нужно, чтобы Герой был всенепременно хрестоматийным, уставным.
Хрестоматийный ни при каких обстоятельствах бы не совершил ничего подобного. Впрочем, о чем толковать, внеуставными были целые нации.
Штурман Редкобородов:
Долгие десятилетия имя его называли полушепотом, как будто речь не о геройском поступке, а о преступлении.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ "АТАКА ВЕКА"
После того как его и весь экипаж лишили заслуженных наград, Маринеско дал себе волю - выпивки, конфликты с начальством. По свидетельству писателя А. Крона, у него начались приступы эпилепсии. Трудно уверовать, но Александр Иванович, с его-то гордостью, чувством собственного достоинства, просит парткомиссию БПЛ КБФ: устал, выпиваю, в силу того что что болен, прошу сориентировать меня лечиться...
Шел август 1945-го. Война была уже сзади. Теперь он и тверёзый государству не нужен. Маринеско нетрудно уволили с флота, понизив в звании сию минуту на две ступени.
То, что творила с ним советская политическая элита вплоть до его нищенской смерти и следом смерти, также разрешается окрестить "атакой века".
Опять невольная параллель - у них, у нас. В послевоенные годы продолжалось разорение "Густлова" - различные водолазы, охотники за сокровищами, прочие хищники искали там легендарную Янтарную комнату, золото Имперского банка.
Во второй половине восьмидесятых годов в Лиепае на гроши моряков был поставлен монумент Маринеско. По распоряжению политуправления ВМФ фамилию Маринеско с памятника сорвали - ночью, по-воровски. Тогда-то "Известия" и ввязались в двухлетнюю (семь публикаций!) борьбу, не несложно неравную - безнадежную, за имя легендарного подводника, за присвоение ему звания Героя. Против "Известий" обрушилось не только военное ведомство (чиновные адмиралы грозили судом), но и Главное политуправление армии, Министерство обороны СССР. Лично министр маршал Язов писал на "Известия" жалобу в ЦК.
Главный редактор (И.Д. Лаптев) не дрогнул. Но не язовская телега была самой неприятной.
На "Известия" пожаловалась... дочка Маринеско от первого брака, Леонора.
Зачем вы травите военно-морское ведомство? - говорила она мне по телефону. - Вы хотите меня с ними поссорить? Вы же отца не знаете, он кинул нас с матерью и не платил алименты.
В какое время это было?
Оказалось, во времена, когда Александр Иванович был безупречно беспомощен и сам нуждался хотя бы в копеечной поддержке.
В это время не он, а вы должны были подмогнуть ему.
Вы все одинаково ничего не добьетесь, он ни в жизнь не получит Героя.
Жалобу свою Леонора передала в "Красную Звезду", которая использовала ее в своей новой травле Маринеско.
А Таня, дочка от второго брака Александра Ивановича, позвонила после этого первой же публикации:
Спасибо.
Роковой, мистический Маринеско и при жизни, и позже смерти весь мир расколол надвое.
ПИСЬМА ИЗ НЕВОЛИ
С 1948 года Маринеско работал в институте переливания крови замом директора. Директор-хапуга строил дачу, хотел отделаться от принципиального зама. С согласия директора Александр Иванович развез по домам низкооплачиваемых работников валявшиеся во дворе списанные торфобрикеты. Директор - Викентий Кухарчик - сам же и позвонил в ОБХСС.
Первый состав суда распался. Прокурор, фронтовик, видя липу, от обвинения отказался, оба народных заседателя заявили особое взгляд. Лишь арбитр Прасковья Васильевна Вархоева не сдалась.
Маринеско приговорили к 3 годам лишения свободы.
На этакий срок в отдалении не отправляют. Но Маринеско загнали на Колыму. Запихнули в единственный вагон с недавними полицаями.
Из рассказа Маринеско - Крону: "Раздача пищи в их руках... Чую - не доедем. Стал присматриваться к людям - не все же гады. Вижу: в основном болотце, оно постоянно на стороне сильного! На фортуна оказалось рядом немного моряков. Сговорились... При очередной раздаче пищи началась потасовка. Сознаюсь вам: я бил ногами по ребрам и был счастлив". Явился начальство поезда, разобрался, "власть" передали морякам.
Этим письмам больше полувека. Александр Иванович писал их Валентине Ивановне Громовой, второй жене.
"Здравствуй, милая, дорогая Валюшка!
Город Ванино - большая деревенька, нет водопровода, нет канализации.
Сильная снежная пурга замела свойский здание до крыши, и чтобы вылезти, нам пришлось выбираться в отверстие в потолке (для печки-времянки) и очистить снег от двери.
Я надежды не теряю и стойко уверен, что буду ещё с тобой счастливо доживать свой столетний период (лет до 80-90), уже в текущий момент начал подготовку, в эту получку 50 рублей отдал портному, которому заказал пошить "москвичку" - полупальто из шинели, а всего за работу необходимо уплатить 200 рублей.
С тем любящий тебя безмерно, твой слуга и супруг. 4/1-1951 год"
Это подцензурные письма.
А это реальная существование. У Маринеско украли книгу - презент жены. Узнав об этом, собственник камеры, "пахан", сказал: "Через минуту книжка будет у тебя". Но оказалось, что младой жулик уже разрезал книгу на карты. По приказу "пахана" четверо наука убили парня: раскачали и - об пол.
По-своему, по-звериному, его "берегли" в камере. В чем притяжение личности более того для наука? Ведь о геройских поступках Маринеско они не знали.
Александр Иванович нашел схема переписываться не посредством лагерный почтовый ящик. "Здравствуй, дорогая Валюша! К нам для проверки заглянуло руководство и, узнав, что я пишу письма не сквозь п/я 261/191, забрало все твои письма, которые я хранил, и наказало меня, сняв с бригадиров и переведя в грузчики.
До свидания, фортуна мое невидимое! 29/1-1951 год"
"Здравствуй, дорогая, милая и самая близкая из всего существующего в мире, Валюша!
Из моей шинели получилась сильно хорошая "москвичка".
Хотел Александр Иванович подкопить денежки и на штаны, но...
С первой семьей Маринеско давнехонько расстался, и как гром среди ясного неба - сюрприз.
"Получил новости: Леонора Александровна (восемнадцатилетняя дочка. - Авт.) выслала на п/я "Исполнительный лист". Могла, конечно, Лора накарябать мне послание, пояснить родное положение, и, конечно, я как-нибудь бы ей помог, но, видно, занятие повела ее матушка так, чтобы совсем снять с меня брюки. Но что же работать? До этого времени я получал на руки 200 рублей, а сегодня проживу и без них. 20/IV-51 года"
Мать Маринеско - бабушка Татьяна Михайловна, узнав об "Исполнительном листе" на сына от его взрослой дочери, устроилась на работу, чтобы подсоблять сыну. Она написала послание Сталину.
"Дорогой и обожаемый свой Иосиф Виссарионович!
Пишет Вам исстрадавшаяся в муках мамаша героя войны Александра Маринеско.
Над моим сыном нависла - искаженная версия фактов!
Родной свой Иосиф Виссарионович! Я становлюсь перед Вами на колени, я умоляю Вас - помогите... Утешьте сердце матери. Станьте отцом моему сыну.
Мы знаем, что Вы самый-самый правильный дядя на земле".
Зреет тревога: "Милая Валюша! Пишу третье послание, но ответа от себя все нет и нет. Наверное, тебе уже надоело поджидать меня".
Она ответила из какой-то северной Затейки, где работала в геолого-разведочной экспедиции. Звала к себе.
"Не было предела моей радости. Но есть ли в Затейке суда, где я мог бы приткнуться старшиной судна? И возьмут ли меня?
Сейчас у меня есть хорошая "москвичка", но остального ничего нет, ехать прямо к тебе в Затейку более того и не вовсе прилично, значит, нужно заехать в Ленинград за документами и прочей мелочью - хотя бы за бритвой. Если бы ты знала, как мне хочется быть с тобой! Я не хочу задерживаться более того на мгновенье. Но в текущее время стало немаловажно труднее получать зачеты. Сегодня получил мамино сообщение... Собирается выслать посылку мне. О моих чувствах чиркать не стану, потому как во всем повинен я. Напиши ей, что когда я освобожусь и чуть-чуть мы накопим денег, то непременно приедем к ней в Одессу..."
Заметьте, злосчастный узник продляет себе будущее:
"У нас с тобой осталось жизни не больше 50-60 лет. Дорогая моя детка, ты мне пишешь, что стала белая. И бородка моя белая до единого волоска, а кроме того и виски. Когда мы будем вкупе, то, видать, все будут любоваться нами - молодыми, но белыми. Не горюй, мы ещё с тобой дадим "жизни".
"Любимая моя Валюша! Много положил я труда для быстрейшего освобождения, но причина в деньгах: было бы у меня рублей 500, я возвратился бы месяца на 2 раньше. Даже в этом месте решают вопросительный мотив монеты.
Сегодня весьма погано себя чувствую, болит в правой стороне груди и температура до 38 градусов, но трудиться необходимо - нужны зачеты рабочих дней. Я без малого любой день молю Бога о быстрейшем с тобой свидании. Но Бог, явно, не слышит меня, но слава ему, что он дает мне надежду!".
"Вся существование зависит от нас самих - от нашего отношения приятель к другу и к людям".
"Я НАЧИНАЮ ТЕРЯТЬ ВЕРУ В СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ"
10 октября 1951 года он был освобожден досрочно. Просидел без малого два года. К этому времени уже посадили за хищения директора института.
Работал грузчиком, топографом, а вслед за тем пришел на предприятие "Мезон", заслужил полно благодарностей, его портрет висел на Доске почета. Вплоть до 1960 года, покуда Александр Крон не выступил в газете, никто около не знал о военных заслугах Александра Ивановича. Хозяйка квартиры увидела в одно прекрасное время орден Ленина, поинтересовалась. "Была битва, - ответил лаконично, - многие получали".
В конце пятидесятых, прожив сообща 15 лет, Александр Иванович расстался с Валентиной. Остались в добрых отношениях.
Пенсию он получал небольшую, оттого заработок был ограничен. Да ещё алименты. Заводские руководители пошли навстречу, разрешили получать сверх потолка. Нагрянула ревизия, по суду (еще раз суд!) Маринеско стал возвращать излишки. Когда смертельно захворал - два рака, горла и пищевода, излишки стали вычитать из пенсии.
Около двухсот офицеров, посреди них - 20 адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок обратились в ЦК КПСС: "Учитывая исключительные заслуги А.И. Маринеско перед нашей Родиной, убедительно просим и ходатайствуем о назначении Маринеско персональной пенсии. Нельзя признать справедливым, что настолько заслуженный командир-подводник оказался в пенсионном обеспечении в неизмеримо худшем положении, чем офицеры, не участвовавшие в войне".
В просьбе отказали.
Маринеско написал Крону: "Последнее время - на 51-м году жизни я начинаю лишаться веру в Советскую власть".
После смерти Маринеско его имя изъяли из обращения.
Судостроители обратились к Главкому ВМФ адмиралу Горшкову с просьбой присвоить одному из кораблей имя Александра Маринеско. Адмирал поставил резолюцию на коллективном письме - "Недостоин".
Сергей Георгиевич Горшков обе свои Золотые звезды Героя получил через невпроворот лет позже войны - в дар. Именно с его участием раздувалась эпопея Малой земли с полковником Брежневым. Он командовал флотом 30 лет.
Я встречался с Главкомом.
Маринеско? Ему несложно повезло с этим потоплением, - ответил с раздражением. - Да и в 1945 году это уже роли не играло, финал войны...
Значит, тем, кто сквозь три месяца штурмовал Берлин, нимало никакой цены нет.
Он же, Сергей Георгиевич, отказался помочь ходатайство о персональной пенсии матери Маринеско. Татьяна Михайловна пережила сына на 12 лет. Жила в Одессе в коммунальной квартире, на девятом десятке лет за дровами и водой ходила во двор и пенсионную выплату получала - 21 руб.
* * *Сама повинна, мама, сама виновата: не того сына родила.
* * *ТОЛЬКО ЧОКАТЬСЯ НЕ БУДЕМ
Была и отрада в конце жизни. Появился свой мелкий уголок. Женщина, которая поделила последние муки.
Валентина Александровна Филимонова:
Мы у знакомых встретились. Брюки в заплатах, пиджак на локтях в заплатах. Единственная была рубашечка, воротничок у рубашки отваливался, только что на галстуке держался. Чист, весьма опрятен, но уже так беден. Пошел меня проводить и у меня остался. У него какая-то мощь притяжения была, как гипноз, это чувствовали и дети, и взрослые. У него поступь была необыкновенная: башка мало приподнята - высокомерно так, величественно вышагивал. Особенно когда выходили на набережную, на Неву - он сливался с гранитом. В получку приносил 25 рублей, в аванс - капельку больше. И я, чтобы маме явить, что в доме впрямь мужик появился, стала свои гроши к его подкладывать и маме отдавала.
Через год мы поехали с ним на встречу ветеранов-подводников, ничего не поняла: называют Сашину фамилию и таковый гром оваций, не дают дальше изрекать. Я только тогда, сквозь год, узнала, КТО он.
Только-то и было у них жизни - год. Два остальных Александр Иванович мучительно, смертельно болел.
М. Вайнштейн, бывший дивизионный механик, друг:
Маринеско лежал в крайне неважный больнице. Для госпиталя у него не хватало стажа. Мы, ветераны, пошли к командующему Ленинградской военно-морской базой Байкову. Адмирал был взбешен: "В нашем госпитале чертяка знает кто лечится, а для Маринеско нет места?". Тут же распорядился, дал свою машину.
Валентина Александровна:
Именно тогда, а не позднее, как многие пишут, по дороге из больницы в лазарет мы увидели корабли на рейде, и Саша один раз заплакал: "Больше я их ни в жизнь не увижу".
Последним Маринеско видел Михаил Вайнштейн:
Настроение у него было невеселое: "Все, это конец". Подошло время кушать, а благоверная мнется. Он говорит: "Ничего, пускай смотрит, ему разрешается. Она разбинтовала животик, и я увидел трубку, которая шла из желудка. Валентина Александровна вставила воронку и стала наливать что-то жидкое. Мы с ним по рюмке коньяка выпили, было уже все одинаково - врачи разрешили. Он сказал: "Только чокаться не будем" - и вылили коньяк в воронку. Горло было черное, видимо, облучали. А второй раз я пришел, уже и в горле была трубка. Она одним духом засорялась, Саша задыхался, и Валентина Александровна каждые 20-30 минут ее прочищала. Теперь, когда кончина была рядом, у него, как постоянно в самые трудные минуты в войну, взыграл бойцовский дух. Видимо, когда я вошел, то растерялся, калякать он уже не мог, взял лист бумаги и написал: "Миша, у тебя испуганные глаза. Брось. Вот ныне я верю в бытие. Мне поставят ненастоящий пищевод".
Деньги, которые ему переплатили на заводе, не успели все вычесть из маленькой пенсии. И безжизненный остался в долгу у Советской власти.
* * *Судьба, вроде бы проверяя его, подвергала двойным испытаниям. Два увольнения из флота (первое - из-за "анкеты"). Два суда. Два рака с двумя трубками.
И шапка по кругу также была брошена дважды - на монумент и при жизни. 4 октября 1963 года литератор Сергей Смирнов в телепередаче сказал, что легендарный подводник живет на практике в нищете.
Со всех концов страны в Ленинград хлынули денежки, в том числе от студентов, пенсионеров - зачастую по три, пять рублей.
Валентина Александровна смогла в настоящее время уволиться с работы, для нее поставили в палате койка рядом.
Умер, а переводы все шли.
В 1990 году в юбилей Победы Александр Иванович Маринеско был аконец-то посмертно награжден Золотой Звездой.
Победили читатели "Известий", или, как мы привычно и безымянно говорим, "народ".
Так же читайте биографии известных людей:
Александр Матросов Aleksandr Matrosov
23 февраля 1943 в бою за деревню Чернушки прорвался к вражескому дзоту и, закрыв своим телом амбразуру, пожертвовал собой, чтобы обеспечить успех..
Александр Молодчий Aleksandr Molodchij
Дважды Герой Советского Союза (22.10.41, 31.12.42). Награжден тремя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского,..
Александр Мошин Aleksandr Moshin
Герой Советского Союза (29.08.39). Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени и Красной Звезды.
Александр Мухин Aleksandr Muhin
Участник Великой Отечественной войны. Воевал на Брянском фронте. Был начальником снайперской команды одного из полков НКВД. Награждён орденом..
