Главная > Эндорфины > Николай тимофеев-ресовский. Тимофеев-ресовский, николай владимирович


Николай тимофеев-ресовский. Тимофеев-ресовский, николай владимирович




Тимофеев-Ресовский, ведущий советский биолог-генетик, занимавшийся исследованиями радиации и микроэволюции, родился на рубеже веков в 1900-м году в Москве. Отец Николая был заслуженным ученым-инженером, поэтому Ресовскому-младшему ничего не оставалось, кроме как встать на путь отца – стать научным деятелем СССР.

Образование мальчик начал получать уже с 6-ти лет, когда к нему на дом приходили преподаватели математики и письма. В 1911-м году Коля поступил в Императорскую гимназию в Киеве, куда не брали каждого чиновнического ребенка, а только самых способных и одаренных. В возрасте 16-ти лет юный исследователь переехал в Москву, где поступил на обучение в столичный университет Шанявского. Следует отметить, что лекции в университете не слишком занимали Тимофеева, но строгость и понимание необходимости получения высшего образования не позволяла ему сбегать с пар и не учить семинары.

Во время Гражданской войны был зачислен в состав Красной армии, за которую не раз побывал в бою, однако подняться по военной лестнице ему не удалось, поскольку вскоре заболел тифом и был отправлен из госпиталя прямиком домой.

По возвращению в Москву, Николай занялся преподавательской деятельности. Будучи знатоком биологии, его беспрепятственно приняли на работу в московский факультет биохимии при Пречистенском. Параллельно с преподаванием занимался исследованиями в сфере зоогенетики и экспертной биологии, а к 1924-му году входил в состав Научной Коллегии при Наркомземе.

На зоологии исследования и эксперименты ученого не ограничились, вскоре Тимофеева-Ресовского всерьез заинтересовала генетика, а точнее ее мутагенная составляющая. За год исследований он выявил то, что еще никто до него и близко добиться не мог – при изучении генов он вывел формулу, по которой стало ясно, что даже малейшая мутация способна вызвать во внешнем виде организма максимальные изменения.

Эта работа не прошла бесследно и вызвала большой резонанс в общественности и Коллегии ученых-генетиков по всему Советскому Союзу. И вскоре Николая пригласили в берлинский институт изучения заболеваний головного мозга. В Германию советский ученый переехал в 1926-м, а уже спустя год занял должность руководителя отдела биогенетики. В 1932-м создал физико-биологическую модель человеческого гена и составил общую формулу изменения генов.

Популярности Тимофеева в Западной Европе не было предела, к нему приезжали генетики с разных стран, консультировались даже Нобелевские лауреаты. Не зря в очередной раз на запрос немецкого правительства о продлении сотрудничества с советским биологом консульство СССР ответило отказом. В результате ученый вынужден был вернуться восвояси и продолжить изучение генов в Москве, однако сам генетик наотрез отказался возвращаться на родину и продлил соглашение о сотрудничестве с гитлеровской коалицией. В ответ на это Сталин приговорил изменника к расстрелу, как только тот вернется домой.

Во время войны Ресовский продолжал свои исследования и добился немалых результатов, в том числе, сотрудничая с Третьим Рейхом. Когда советские войска взяли Берлин, Николая не расстреляли, а напротив, назначили директором берлинского Института, где он ранее и работал. Однако к концу 1945-го сами немецкие спецслужбы депортировали ученого в Москву, где он был помещен в тюрьму по указу Сталина.

В заключении генетик пробыл почти 2 года, после чего был зачислен в ряды ученых для разработки атомных бомб. Впоследствии написал множество работ по радиационной генетике и биофизике, за что удостоился немалого числа почетных наград. Скончался в 1981-м году от старости.

В 1925 г. Оскар Фогт, директор Института исследования мозга общества кайзера Вильгельма в Берлине, предложил молодому и подающему надежды русскому исследователю Н. В. Тимофееву-Ресовскому организовать в институте отдел экспериментальной генетики. В то время у 25-летнего Тимофеева не было даже диплома о высшем образовании. Тем не менее, за считанные годы он стал руководителем нового отдела и ведущим ученым в области популяционной и радиационной генетики.

В частности, Тимофеев способствовал развитию пользовавшейся влиянием теории возникновения мутаций, он дал первую оценку размера гена и установил, что большая доля генетического разнообразия диких популяций скрыта в форме рецессивных мутаций. Хотя в книгах по истории генетики имя Тимофеева почти не упоминается, он существенно повлиял на генетические исследования не только благодаря собственным работам, но и путем распространения на Западе русских идей о механизме эволюции.

Его достижения особенно замечательны, если принять во внимание тяжелые, парадоксальные политические обстоятельства его жизни. Тимофеев был русским патриотом, но провел свои наиболее продуктивные в научном плане годы в донацистской и нацистской Германии. Когда советские войска в конце второй мировой войны заняли Берлин, он был арестован. Благодаря его глубоким знаниям в области радиационной биологии ему было разрешено продолжать генетические исследования в одной военной лаборатории, хотя в то время такие исследования официально были запрещены в СССР. Тем не менее, политические оппоненты преследовали его на протяжении всей оставшейся жизни, и он так и не был реабилитирован.

Биография Тимофеева ставит трудные вопросы: как мог ученый честно работать в обстановке идеологической и вооруженной борьбы, можно ли было генетику в нацистской Германии не допускать морального компромисса, как отличить независимого исследователя от осторожного коллаборациониста?

Политические потрясения вмешивались в научную работу Тимофеева с самого начала его карьеры. Октябрьская революция разразилась, когда он был студентом-биологом Московского университета. Тимофеев-Ресовский оставил занятия, чтобы сражаться вместе с анархистами, а позже в Красной Армии (формально он не завершил докторскую диссертацию до 1964 г.). В 1922 г. он вернулся в университет, где учился у С. С. Четверикова, основатели популяционной генетики и России. Четвериков пробудил у Тимофеева интерес к генетическим основам эволюции, который сохранился у него на всю жизнь. Тогда же Тимофеев начал работать с Н. К. Кольцовым, возглавлявшим исследовательский Институт экспериментальной биологии. Кольцов обучал молодого Тимофеева методам сравнительной анатомии, морфологии и систематики. Знания в этих областях оказались весьма полезными в дальнейшей научной работе Тимофеева.

Любопытное стечение обстоятельств побудило Тимофеева выехать из России и переселиться в Берлин в 1926 г. После смерти Ленина в 1924 г. Советское правительство организовало микроскопическое исследование мозга покойного вождя, очевидно, чтобы открыть материальную основу его гениальности. Советские власти пригласили Фогта, знаменитого германского психиатра и нейрофизиолога, чтобы руководить этой работой.

Будучи в России, Фогт узнал, что Тимофеев-Ресовский и его молодая жена Елена Александровна нашли мутацию у плодовой мушки Drosophila funebris, вызывающую сильноизменчивые деформации жилок на крыльях. В то время Фогт пытался определить причины необычайной изменчивости частоты и тяжести некоторых наследственных неврологических нарушений. Поэтому открытие явления, когда единичная мутация может вызывать множественные изменения морфологии крыла, привлекло внимание Фогга.

Фогт предложил Тимофееву организовать новую генетическую лабораторию в своем институте. Несмотря на сильную привязанность к Кольцову и своей родине. Тимофеев согласился и переехал в Берлин. К этому времени он опубликовал несколько статей, но по существу был неизвестен за пределами узкого круга русских биологов. За годы со временем появления в Берлине до начала войны Тимофеев выполнил почти все работы, на которых зиждется его научная репутация.

Первоначально Тимофеева занимало понимание процесса эволюции. Переехав в Берлин, он привез в Германию и Западную Европу идеи Четверикова, который осуществил новаторский синтез менделеевской генетики и классического дарвинизма. Четвериков пришел к своим взглядам независимо от британских генетиков сэра Р. Фишера и Дж. Холдейна и американца С. Райта, которые считаются на Запале основателями школы неодарвинизма. Американский эволюционист Э. Майр утверждает, что основная заслуга в разработке синтетической теории эволюции в Германии в 30-е годы прошлого века принадлежит Тимофееву.

Исследовательская группа Тимофеева в институте, которым руководил Фогт, включала выдающихся русских, немецких, румынских и греческих генетиков, которые способствовали распространению его влияния. Он также принимал у себя известных ученых, в том числе генетика-популяциониста А. Буццати-Траверзо, который однажды привез своих учеников Л. Кавалли-Сфорца и Дж. Маньи. Буцциати-Траверзо в свою очередь оказал влияние на А. Превости из Барселонского университета, а через него на значительную группу испанских генетиков-популяционистов.

Согласно неодарвинистским воззрениям, которые были лейтмотивом работ Тимофеева, естественный отбор может действовать только при наличии наследственной изменчивости, создаваемой мутациями. Отдельные особи популяции, будь то березы, воробьи или плодовые мушки, обычно проявляют замечательное морфологическое постоянство. Наследственная изменчивость скрыта, потому что каждый индивид имеет два набора генов: один, унаследованный от отца, другой - от матери. Большинство мутаций рецессивны и потому не проявляются у индивидов, которые обладают также нормальной формой данного гена (геном «дикого типа»). Четвериков понял, что благодаря этому скрытому запасу изменчивости отбору нет нужды ждать появления новых мутаций: они уже присутствуют в популяции в виде рецессивных генов.

Тимофеев и его жена изучили природную популяцию плодовой мушки Drosophila melanogaster, чтобы экспериментально доказать предположение своего учителя. Путем родственного скрещивания мушек, отловленных в природе, они получили особи, у которых оба набора генов содержали рецессивные мутантные задатки. Их работа, опубликованная в 1927 г., впервые содержала доказательство существования скрытой наследственной изменчивости.

Свойственный русской неодарвинистской школе акцент на отношении между генотипом (генетической конструкцией индивида) и фенотипом (его наблюдаемыми строением, физиологией и повелением) привел Тимофеева к другой важной области исследования. Будучи хорошими натуралистами, русские генетики знали, что объектом действия естественного является фенотип. Поэтому его отношение к генотипу имеет первостепенное значение для понимания генетических изменении, происходящих в популяции. Тимофеев и его жена, а также русский по происхождению американский генетик Ф. Лобжанский были среди первых, кто изучал такие явления, как плейотропия (проявление гена в более чем одном признаке), а также пенетрантность и экспрессивность (частота и степень, с которыми соответственно проявляется ген).

Эти исследования доказывали, что несколько генов могут влиять на один и тот же признак, такой, как плодовитость, и что совместное действие двух мутантных генов не может быть точно предсказано на основе их раздельного действия. Таким образом, генетики поняли, что наследственную изменчивость популяции следует рассматривать не как сумму невзаимодействующих генетических единиц (модель, обозначаемая Майром как генетика «мешка с бобами»»), а как интегрированное связное целое.

В начале XX в. многие генетики, следуя взглядам английского биолога У. Бейтсона, считали, что рецессивные мутации являются результатом необратимых генетических повреждений или утрат. Из этого взгляда следовало, что эволюция не может продолжаться, так как все мутации должны вести к уменьшению или утрате наличного генетического материала. Тимофеев показал, что мутантные линии могут претерпевать дополнительные мутации, фактически возвращающие их к доминантной форме дикого типа. Эти так называемые обратные мутации были бы невозможны, если бы появление мутантов вызывалось утратой генетического материала.

Одним из способов увеличения частоты мутаций является рентгеновское облучение организмов. Это явление было впервые документировано американским генетиком Г. Мёллером в 1927 г. Еще в студенческие годы в России Тимофеев-Ресовский был склонен к использованию экспериментальной техники, и потому он с готовностью включил исследование мутаций, вызванных рентгеновским облучением, в планы своей научной деятельности. Некоторые из его наиболее важных научных достижений связаны с попыткой понять, как рентгеновские лучи вызывают мутации.

Принципиальным открытием Тимофеева было его наблюдение линейной зависимости между общей дозой радиации и числом мутаций. Оказалось, что режим облучения (было ли оно одноразовым, в виде не скольких фракций или непрерывным, но слабой мощности в течение длительного промежутка времени) существенной роли не играет. Мощность дозы не влияла на число мутаций. Тимофеев также показал отсутствие минимального порога дозы, ниже которого мутации не вызываются.

Эти свойства означали, что рентгеновские лучи таким же образом вызывают мутации, как бомбы поражают цели. Тимофеев совместно со своими немецкими сотрудниками К. Циммером и М. Дельбрюком построил развернутую теорию мишени (или теорию попадания), основанную на такой аналогии. Их классическая публикация (известная как «статья трех»), описывающая эту работу, вдохновила Э. Шредингера изложить в 1943 г. курс лекций, позже опубликованный в виде книги «Что такое жизнь?», которая привела многих физиков в молекулярную биологию.

В модели мишени рентгеновский фотон выбивает электроны из атомов. Эти несвязанные электроны ударяют в другие атомы, выбивая новые электроны, и т. д. В конце концов, свободные электроны встраиваются в электронные оболочки других атомов. Таким образом, рентгеновские лучи создают положительно и отрицательно заряженные ноны. Один акт ионизации в гене вызывает одну мутацию.

Тимофеев и его сотрудники взялись оценить размер отдельного гена путем вычисления числа ионизация, производимых в определенном объеме ткани, и учета увеличенного числа мутаций определенного гена в данной ткани. Тимофеев и его сотрудники установили, что ген может быть представлен в виде сферы размером в поперечнике от 1 до 10 мкм.

Как ни груба, кажется эта оценка теперь, в свое время она оказала мощное концептуальное воздействие. Группа Т. Моргана продемонстрировала в Колумбийском университете в 10-е годы, что гены расположены в фиксированных локусах хромосом. Тимофеев придал этому описанию более высокую точность: ген имеет размер большой органической молекулы.

Можно было ожидать, что группа Тимофеева идентифицирует наследственные молекулы как ДНК. Исследователи, изучавшие мутации, вызванные ультрафиолетовыми лучами, уже получили некоторые свидетельства, подтверждающие это предположение. Способность ультрафиолетовых лучей вызывать мутации зависит от их длины волны. Различные вещества имеют свой специфический спектр поглощения ультрафиолетовых лучей. Начиная с середины 30-х годов в Германии и с начала 40-х годов в США исследователи неоднократно устанавливали, что длины волн ультрафиолета, наиболее эффективные в вызывании мутаций, соответствуют спектру поглощения ДНК.

Биологи знали, что хромосомы состоят из ДНК и белков. Но никто, включая Тимофеева, не предполагал, что гены могут быть построены из ДНК. Напротив, белки считались наиболее подходящими кандидатами в генные молекулы. Этому заблуждению способствовали две причины. Во-первых, химики того времени считали, что ДНК имеет однообразную молекулярную структуру. Казалось невозможным, что такие молекулы могут образовать огромное разнообразие генетических единиц.

Во-вторых, в Германии уровень знаний о химии белков был гораздо выше, чем о химии нуклеиновых кислот. К 30-м годам многое о строении белков уже было известно. Генетики знали, что множество различных белков может быть построено путем комбинирования 20 видов аминокислот в разных линейных последовательностях.

Эти предрассудки и ложные концепции не позволили Тимофееву осознать значение спектра поглощения ультрафиолета в ДНК. До падения Берлина в 1945 г. его ученик А. Камелис изучал связь между дозой и числом мутаций, вызванных ультрафиолетовыми лучами, но при этом не исследовал эффект длины волны.

Однако стоит отметить, что Дж. Уотсон, открывший вместе с Ф. Криком двуспиральное строение ДНК, был учеником С. Дурна. Дурна в свою очередь тесно сотрудничал с Дельбрюком, соавтором Тимофеева по «статье трех». Таким образом, интеллектуальное наследие Тимофеева в конечном счете внесло свой вклад в величайшее биологическое открытие века.

Научная продуктивность Тимофеева в годы его жизни в Германии трудно согласуется с теми сложными решениями, которые ему приходилось принимать под давлением политической ситуации в Германии и Советском Союзе в 30-е и 40-е годы. Когда в 1933 г. нацисты пришли к власти, они увеличили финансирование генетических исследований, но одновременно требовали почтения к новому режиму. В тот же период советские власти несколько раз предлагали Тимофееву вернуться домой, а в 1937 г. они приказали ему сделать это. Тимофеев отказался.

Его решение частично было обусловлено ухудшающейся обстановкой в Советском Союзе. Под руководством крестьянина-агронома Т. Д. Лысенко изучение менделеевской генетики было поставлено вне закона в угоду вере Лысенко а то, что эволюция первично связана с наследованием благоприобретенных признаков. Кольцова отстранили от должности директора института, а Четвериков был арестован и отправлен в ссылку. Массовые сталинские чистки шел полным ходом. В середине 30-х годов два младших брата Тимофеева и многие родственники его жены были арестованы, а одного из его братьев казнили. Полагая, что Тимофеев подчинится приказу о возвращении, Кольцов, как сообщают, предостерегал его: «Из всех способов самоубийства вы избрали самый мучительный и сложный, причем не только для себя, но и для своей семьи».

У Тимофеева был и иной выбор, включая возможность работать в США. Институт исследования мозга имел прочные связи с Фондом Рокфеллера. Получив информацию, что Тимофеев может думать об отъезде из нацистской Германии, Фонд содействовал обсуждению вопроса о том, чтобы предложить ему место в Институте Карнеги в Колл-Спринг-Харборс на Лонг-Айлэиде. К их удивлению, он отказался.

Тимофеев ссылался на свою ответственность перед научными и техническими сотрудниками, которые потеряют работу, если он уедет, на сомнения в согласии своей семьи на переезд и на недостаточное техническое обеспечение и невысокий социальный статус профессоров в Америке. «Я слышал, что Америка тоже становится шовинистической», - добавлял он. Он говорил французскому физику Ш. Пейру, что условия для научной работы в США плохие.

Как и многие другие ученые, Тимофеев использовал американское предложение, чтобы добиться улучшения своего положения в Институте исследования мозга. Институт согласился на фактическую самостоятельность его отдела, за исключением общих вопросов материального обеспечения. Позже независимость Тимофеева еще возросла благодаря его сотрудничеству с учеными из общества Auer Society - гигантского химического концерна, непосредственно участвовавшею в военных разработках и, в частности, в производстве урана для германского атомного проекта. Когда в 1941 г. Германия начала войну против СССР, возможность возвращения домой исчезла.

В конце второй мировой войны персонал Института исследования мозга был эвакуирован в Геттинген. И снова Тимофеев мог бежать, но вместо этого он с горсткой своих сотрудников остался ожидать Красную Армию. Некоторые его друзья уверены, что тогда Тимофеев-Ресовский надеялся, что советские власти признают его как антифашиста. Более того, в Германии многие ученые, включая Тимофеева, рассуждали, что лучше сотрудничать с русскими, которым требуются ученые, чем с американцами, которым никто не нужен. Во всяком случае, он всеми силами сопротивлялся переезду на Запад. По мнению Дельбрюка Тимофеев знал, что его арестуют, но предпочитал отбыть срок по приговору в СССР, чем стать беженцем. В ночь перед приходом Красной Армии Тимофеев сказал Пейру, что его решение остаться в Берлине может оказаться фатальным.

С приходом советских войск Тимофеев был арестован, но А. П. Завенягин, заместитель народного комиссара внутренних дел, скоро распорядился о его освобождении. Завенягин понимал, что исследования Тимофеева по радиобиологии и радиационной генетике могут быть важными для советского атомного проекта. Положение Тимофеева, однако, снова изменилось, котла из Москвы прибыла делегация Академии наук, которая распорядилась вновь арестовать его.

На этот раз Тимофеев попал в заключение. Одно время сидел в той же тюремной камере, что и Александр Солженицын, который описал в «Архипелаге Гулаг» научные семинары, проводимые в тюрьме с Тимофеевым. Через несколько месяцев Тимофеева перевели в лагерь в северном Казахстане. В течение двух лет его друзья и семья не могли ничего узнать о том, где он и жив ли.

К счастью, у Завенягина все еще были свои планы. После продолжительных поисков он, наконец, нашел Тимофеева, который находился при смерти от голода и почти ослеп от недостатка витамина А (зрение у него никогда полностью не восстановилось). В 1947 г. Тимофеева перевели в секретный военный исследовательский центр под Свердловском в Уральских горах, где он организовал лабораторию радиационной биологии. Его жене и младшему сыну, а также некоторым прежним сотрудникам сообщили, что они могут воссоединиться с ним.

В течение следующего десятилетия Тимофеев развил новую область - радиационную биогеоценологию, анализ распределения, накопления и миграции радиоактивных изотопов в экспериментальных и природных биологических системах. Благодаря секретности своей работы он был одним из немногих советских ученых, кому было разрешено продолжать генетические исследования еще во времена Лысенко.

В 1955 г., через два гола после смерти Сталина, Тимофеева амнистировали. Он переехал в Свердловск, где организовал Лабораторию биофизики Уральского филиала Академии наук; он основал также экспериментальную станцию и летнюю школу на находящемся неподалеку озере Миассово. Эта школа сыграла решающую роль в поддержании традиций классической генетики во время «правления» Лысенко. В 1964 г. Тимофеев переехал в Обнинск (в 90 км к юго-западу от Москвы), где организовал отдел генетики и радиобиологии в новом Институте медицинской радиологии.

Хотя Тимофеев получал награды от нескольких зарубежных научных обществ, ему никогда не разрешалось выезжать за границу. Ему также было запрещено публиковаться в популярных научных журналах. В СССР Тимофеев пользовался большим уважением, но его постоянные публичные выступления в пользу генетики возбуждали ярость приверженцев Лысенко. Даже в 1968 г., четыре года спустя после того, как Лысенко утратил свою власть в науке, его сторонники блокировали избрание Тимофеева в Академию наук СССР. Они обвинили его в коллаборационизме с нацистами и в проведении экспериментов на советских военнопленных.

Два года спустя недруги Тимофеева вынудили его уйти на пенсию из Института медицинской радиологии. После этого он консультировал в Институте микробиологических проблем и Институте биологии развития, где занимался космической медициной и продолжал генетические исследования вплоть до своей смерти в 1981 г.

С наступлением исторических политических изменений в Германии и Советском Союзе жизненная судьба Тимофеева представляется особенно впечатляющей. В действительности в 80-е годы имел место всплеск интереса к Тимофееву. Серия советских документальных фильмов о Тимофееве имела большой успех. В 1987 г. Даниил Граним, писатель, посвятивший многие свои произведения науке и ученым, друг Тимофеева, опубликовал роман «Зубр»» в котором представил образ Тимофеева как героической жертвы сталинизма и лысенковщины. Последовавшая после появления романа дискуссия приняла такой напряженный и ожесточенный характер, что немецкое издание ««Зубра» не было распространено в бывшей ГДР.

Один из наиболее настоятельных вопросов о Тимофееве, особенно в Германии. - был ли он причастен к коллаборационизму с нацистами. Р. Л. Берг, генетик, русская по происхождению, знавшая Тимофеева в Советском Союзе, в своей статье, полной эмоций, утверждает, что он «стоит рядом с Галилеем и другими великими учеными, которых преследовали власти». Она относится к числу комментаторов в Германии, США и СССР, которые видят в Тимофееве явного антифашиста, занимавшегося во время войны чистой наукой.

В противоположность этому критик О. Толмейн считает, что Тимофеев был тесно связан как с исследованиями по расовой гигиене, так и с созданием атомного оружия. По мнению Толмейна. историческая правда была «принесена в жертву на алтарь антисталинизма»: всякий, кто противостоял Сталину, должен был стать героем, как бы незначительны были его деятельность и заслуга.

Б. Мюллер-Хилл, генетик из Кёльнского университета, принял промежуточный тон в своем критическом анализе «Зубра». Он доказывает, что Тимофеев был сложной личностью: он помогал многим людям, которым угрожала опасность, но временами прикрывал экспериментальную науку одеяниями расовой гигиены и направлял свои исследования в области, поощряемые нацистским режимом. Обзор Мюллера-Хилла индуцировал горячий ответ двух советских биологов, которые доказывали, что, поскольку Тимофеев не был злодеем, он должен был быть героем, так как в тоталитарном обществе не было других оценок.

Тимофеев относился к меньшинству биологов, которые не вступали в нацистскую партию или примыкающие к ней организации. Он отказался от германскою гражданства, несмотря на давление со стороны своего немецкого начальства. Поэтому поводу он так сказал Пейру: «Сер, я родился русским и не вижу возможности изменить этот факт». Наталья Кром, сотрудник Тимофеева по институту, сказала о нем, что он «больше, чем русский патриот, - он шовинист». Он открыто говорил о советской мощи и войне с Германией, за что получил замечание от генерального секретаря общества кайзера Вильгельма.

После 1943 г. у Тимофеева появились особые основания ненавидеть нацистов. В тот год его старший сын Дмитрий вступил в сопротивление и был арестован. Несмотря на деятельные попытки отца спасти его. Дмитрий погиб в концентрационном лагере Маутхаузен в 1944 г.

Особенно важен тот факт, что Тимофеев был в числе тех немногих немецких ученых, которые помогали защищать преследуемых, включая лиц еврейского происхождения, русских беженцев, военнопленных и иностранцев, вывезенных на работу на германские заводы. Институты кайзера Вильгельма в Берлине были отнесены к категории важных в военном отношении, что позволяло им обращаться за рабочей силой. Тимофеев смог приписать несколько пленных и перемешенных рабочих к своему генетическому отделу, мотивируя (и при этом сильно преувеличивая, конечно) необходимостью использования их высокой квалификации и возможностью их потенциального вклада в военную мощь Германии. Для некоторых работников пришлось, кроме того, подделать удостоверения личности и другие документы.

Трудно сказать, почему Тимофеев-Ресовский решил продолжить свою научную работу в нацистской Германии. Сейчас по прошествии многих лет представляется очевидным, что ему следовало принять приглашение в Колд-Спринг-Харбор или попытаться найти себе место где-нибудь в Европе. Однако в середине 30-х годов даже некоторые еврейские ученые не спешили покинуть Германию, например, генетик Р. Гольдшмидт уехал только после принудительной отставки с поста директора Института мозга Общества кайзера Вильгельма. Решение Тимофеева остаться в Германии фактически говорило о его согласии сотрудничать с нацистами. Как минимум это означало использование своего научного престижа в целях получения значительной поддержки, которую нацисты оказывали научным исследованиям, особенно в области экспериментального мутагенеза.

В целом политическое давление на ученых в нацистской Германии было удивительно слабым. Ученым не было необходимости становиться членами партии, чтобы получать финансирование на биологические исследования: У. Дайхман и Мюллер-Хилл показали, что членство о партии отнюдь не обязательно давало преимущества. Тимофеев приобрел для своей лаборатории исключительную независимость, а Институт исследования мозга находился в пригороде Берлина, где присутствие нацистов было менее обременительным.

При всем при том немецкие политики с неизбежностью вторгались во внутреннюю жизнь института. В мае 1933 г. действие нацистского закона о гражданской службе было распространено на Общество кайзера Вильгельма. Все евреи были немедленно уволены, кроме директоров институтов, которым разрешили продолжать работать до 1935 г. Фогт, директор института, в котором работал Тимофеев, был снят с должности в 1936 г. за свои антинацистские симпатии.

Сотрудничество с нацистами проявлялось также в различных компромиссах с режимом, на которые шел Тимофеев. Он участвовал в курсе лекций для врачей секретной службы, хотя понятно, что это были только специальные лекции по мутационным исследованиям. Официальную переписку он подписывал «Хайль Гитлер». Тимофеев иногда публиковался в нацистских медицинских журналах, таких, как «Ziel und Weg“, где он писал о необходимости выявления гетерозиготных носителей наследственных болезней, т. с. тех лиц, которые имеют одну дозу мутантных генов. Поскольку большинство вредных генов находятся в скрытом состоянии у внешне здоровых людей, пояснял он, то эффективные программы снижения частоты наследственных болезней требуют специальных методов выявления таких носителей.

Тимофеев никогда не уточнял, какие меры следует принять, если такие носители будут выявлены. И вес же такие исследования, по-видимому, давали поддержку нацистским теориям расовой гигиены, которые преследовали идею о необходимости очищения германского генетического запаса. Нацисты использовали эту доктрину как основание для истребления «нечистых» людей, и частности евреев. Исследования Тимофеева по радиационной биологии также рассматривались как имеющие отношение к пониманию возможного влияния атомного оружия на популяции человека.

Связи Тимофеева с обществом Auer Society и с исследователями из Института физики им. кайзера Вильгельма породили обвинения, что он был вовлечен в германский атомный проект. Группа Тимофеева в Институте исследования мозга действительно проводила исследования по радиологической защите и дозиметрии нейтронов, которые финансировались В. Герлахом, директором германской программы атомных исследований. Но этот атомный проект не был просто попыткой изготовить бомбу, скорее это была широкая программа, которая включала много гражданских приложений, например производство ядерной энергии. Тимофеев, по-видимому, никогда не был занят разработкой оружия, хотя он работал с людьми, которые занимались этим.

Тимофеев был тесно связан с рядом ученых, включая родившегося в России Н. Риля и П. Йордана, которые занимались исследованиями, имеющими отношение к вооружению. Риль настаивал, что их рабочие связи возникли на основе интереса многих физиков к биофизическим проблемам и что Тимофеев-Ресовский не имел «какого бы то ни было отношения» к разработке оружия.

Пожалуй, наиболее серьезное обвинение против Тимофеева возникло в связи с замечанием Мюллера-Хилла в ею статье о романе «Зубр». Мюллер-Хилл отмечал, что некоторые из сотрудников Тимофеева вводили человеческим существам радиоактивный торий X (теперь известный как радий 222), чтобы определить, как долго он будет находиться в теле. Эти исследования проводились в институте у Тимофеева и с его ведома. Исследователи не назвали подопытных лиц и величину вводимой дозы.

Мнение о том, что дозу держали в секрете, получило распространен не, хотя, по крайней мере, в двух статьях однозначно указано, что в экспериментах применялась доза около 30 микрокюри тория X. Один советский автор подсчитал, что такая доза тория X, введенного в организм, должна была быть смертельной. Он основывал это потрясающее обвинение на радиационных стандартах, опубликованных Р. Эвансом, ведущим авторитетом в лучевой терапии. Однако Эванс исследовал влияние на организм облучения радием 226, который имеет период полураспада 1600 лет. В связи с длительным периодом полураспада радий 226 испускает несравненно большее количество радиации, пока он находится в организме. В действительности Эванс сообщает, что доза 30 микрокюри тория X не должна оказывать существенного влияния на здоровье.

В 1988 г. Советское правительство отказало в заявлении о реабилитации Тимофеева на том основании, что Тимофеев-Ресовский проводил исследования, направленные на усиление военной мощи фашистов, и что он поэтому «изменил родине путем перехода на сторону врага». Однако 16 октября 1991 г. генеральный прокурор СССР заявил, что исходное обвинение в измене, предъявленное в 1946 г., не имело законного основания.

Каковы бы ни были окончательные юридические и моральные оценки личности Тимофеева, его научные достижения неоспоримы. Он внес выдающийся вклад в понимание природы гена, наследственной изменчивости и биологического действия облучения.

Н.В.Тимофеев-Ресовский. Берлин(?). Фото 1930-х г.

1. Неожиданно узнаем: что оригинальная фамилия Тимофеева-Ресовского была Тимофеев-Рясовский. Когда именно и по каким причинам произошла замена "я" на "е" в написании фамилии неизвестно, но Н.В. Тимофеев-Ресовский был первым в роду с таким написанием фамилии . Говрят, это сделано в период между 1918 и 1925 гг. для того, чтобы угодить большевикам. В Германии стал N. W. Timofeeff- Ressovsky .

2. Считается, что род Тимофеевых-Рясовских по одной линии восходит к петровским дворянам «8-го класса» Тимофеевым (по Солженицыну: «из захудалых калужских дворян на реке Рессе » - этот миф, кстати, придуман самим Тимофеевым-Ресовским), по другой линии происходит из духовенства. Однако этот "дворянин" и "попович" почему-то активно воевал в составе Красной Армии .

3. Образование с перерывами получал с 1916 г., сначала в Московском свободном университете им. Шанявского, а затем в 1917-1922 гг. в 1-м Московском государственном университете, однако диплома об окончании университета не получил. Т.е. формально высшего образования не имел. (Гранин в «Зубре»: «Многие тогда считали дипломы никому не нужной формалистикой, пережитком прошлого…»). В энциклопедии Кирилла и Мефодия утверждается, что 1963 г. Тимофеев-Ресовский успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Некоторые проблемы радиационной биогеоценологии» (интересное название для диссертации…).


Н.В.Тимофеев-Ресовский в Берлин-Бухе. 1940 г.


Ордер на арест Н.В.Тимофеева-Ресовского (по иронии судьбы подписан Вавиловым)


Узник Н.В. Тимофеев-Ресовский. 1945 г. (какая славянская физиономия!). Дело № 8026 начато 10 октября 1945 г., окончено 8 июля 1946 г.

4. 13 сентября 1945 г. Тимофеев-Ресовский по представлению ведомства Судоплатова был задержан опергруппой в г. Берлине (орден выписан 10 октября 1945 г. ), этапирован в Москву и помещен во внутреннюю тюрьму НКГБ. Из анкеты арестованного : «Тимофеев-Ресовский Николай Владимирович. Рост - высокий. Фигура - средняя. Плечи - приподнятые. Шея - короткая. Цвет волос - русые. Лицо - овальное. Лоб - прямой. Брови - дугообразные. Hoc - малый (!?). Рот - малый (!?). Губы - тонкие. Подбородок - раздвоенный (!?). Уши - малые. Особые приметы - нет». (см. фото выше ).

5. Следствие, суд и заключение :
Выдержка из протоколов допросов:
а) Из протокола допроса Ганса Борна, ассистента института, члена национал-социалистической партии (от 9 марта 1946 г.)
Вопрос: «Почему Тимофеев-Ресовский не вернулся в Советский Союз?»
Ответ: «Не вернулся Тимофеев-Ресовский в Советский Союз потому, что он в Германии занимал хорошую должность и был доволен своею работой. Кроме того, Тимофеев-Ресовский был лояльно настроен к фашистскому режиму , но это официально, в беседах же со мной о фашистском строе высказывался отрицательно».

На допросах сдал всех, с кем общался, кто к нему приезжал и писал (в т.ч. уже мертвых, Н.И. Вавилова, Н.К. Кольцова, Г.Д. Карпеченко, но и еще живых А.С. Серебровского, Н.П. Дубинина и др.) (http://www.ihst.ru/projects/sohist/document/rgn01vr.htm) .

Следствие, по ряду причин не получив (возможно, уже и не стремясь получить) признаний Тимофеева-Ресовского (и соответствующих показаний от свидетелей) в участии в деятельности антисоветских белоэмигрантских организаций, изменило предъявленное обвинение по ст. 58-1 а (измена Родине) и 58-11 (отягтяющая) на обвинение только по ст. 58-1 а.

Закрытое заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР состоялось 4 июля 1946 г., Тимофеев-Ресовский был приговорен по статье ст. 58-1а УК РСФСР к лишению свободы в ИТЛ сроком на 10 лет с поражением в политических правах сроком на 5 лет, с конфискацией всего лично принадлежавшего ему имущества… Однако, он был всего лишь полгода в Карлаге (Карагандинский исправительно-трудовой лагерь) на общих работах . Затем был этапирован в Москву и направлен «для дальнейшего отбытия наказания» в Челябинскую область научным сотрудником (!) (с 1948 г. уже завотделом биолаборатории), где смог, совместно с прибывшими из Германии «коллегами» по Институту мозга Циммером, Борном и Качем, продолжить исследования в области биофизики… (известно, что этому способствовали не «выдающиеся советские генетики и биологи», а 1-е Главное управление при правительстве СССР по рук. А.П. Завенягина, занимавшееся созданием ядерного оружия).

А уже в 1951 г. Тимофеев-Ресовский «за большие успехи в научно-исследовательской работе» был освобожден, а через 4 года Президиум Верховного Совета СССР снял с него судимость.

6. Работы Тимофеева-Ресовского продолжали выходить за рубежом и после его ареста НКГБ, а именно: по одной в 1946, 1947 и 1948 гг.

7. Великий ученый: Спор между этнологом Л.Н. Гумилевым и «генетиком» Н.В. Тимофеевым-Ресовским: «Лев приезжал в Обнинск к Тимофееву-Ресовскому, обсуждал тему статьи, разговаривал и спорил на темы, которые видны из публикуемого письма. Однако все оказалось сложнее. При выяснении отношения к понятию «этнос» Н.В. дал сталинское определение , повторив известный сталинский тезис о нациях, народах, на что Л.Н. никак не мог согласиться. По мнению генетика, нация должна быть определяема через общественные отношения, и Н.В. не мог до конца согласиться с концепцией пассионарности и природной определенности этого феномена. Вразумительного ответа на предмет пассионарности и пассионарной заряженности природы человека генетик и биолог не дал, сказав, что нужно все проверять.

8. Родственники: Братья: Борис был арестован в 1934 г., причина и дата его смерти неизвестны, 1 мая 1937 был арестован Владимир, расстрелян 28.02.1938, тогда же в 1937 г. был арестован Виктор, до 1939 г. он находился в ссылке…(все арестованы НКВД за антисоветскую деятельность) .


Е.А.Тимофеева (урожденная Фидлер). 1926 г.

Жена: Елена Александровна Тимофеева (а почему еще не Ресовская? ), урожденная Фидлер (отец: Фидлер Александр Александрович, мать Шульц Софья Егоровна) - немка?

9. Среди апологетов Тимофеева-Ресовского, почему-то мелькают в основном еврейские фамилии : Гранин (Герман), Блюменфельд, Волькенштейн , Рокитянский, Варшавский. Шноль, Саканян, Свердлов, Левина, Пиенис и др.

10. Из эпистолярного наследия :
«Институт исследования мозга, Н.В.Тимофеев-Ресовский. Берлин-Бух, 16.6.34. Линденбергер Вег Телефон: Е 6 Бух 8136.
Руководством VI-го Международного конгресса радиологов, который будет проходить в Цюрихе и Сан-Морице с 24-го до 31-го июля, я приглашен прочитать доклад о лучевой генетике. Расходы на поездку из-за особой дороговизны жизни в Швейцарии составили бы примерно 450 рейхсмарок. Возможно, что в моем распоряжении будут 100-200 рейхсмарок за литературные работы (представление текста доклада). Я мог бы осуществить эту поездку в том случае, если Главное управление предоставит мне еще 250-300 рейхсмарок. Прошу выделить мне на поездку вышеназванную сумму в 250-300 рейхсмарок.
Хайль Гитлер! Н.Тимофеев-Ресовский »

(MPG — Archiv . I . Abt ., 1 A , № 1581, Bl . 138. Подлинник. Машинопись на бланке. Подпись — автограф. Перевод с немецкого Я.Г.Рокитянского, http://www.ihst.ru/projects/sohist/document/rgn02vr.htm).

11. В итоге : Тимофеев-Ресовский с 1925 г. работал в Германии, в Институте мозга (Институт Кайзера Вильгельма: в 1925-29 гг. - научный сотрудник; в 1929-36 гг. зав. отделением генетики, в 1937-45 гг. глава самостоятельного отделения генетики института). В 1937 г., когда отношения между СССР и нацистской Германией резко обострились, советское посольство отказало ему в очередном продлении визы, что означало требование вернуться в СССР. Однако Тимофеев-Ресовский и его жена получили в Берлине германские паспорта для иностранцев и продолжили свою работу в институте. Согласно ряду свидетельских показаний и др. документам, Тимофеев-Ресовский лояльно относился к гитлеровскому режиму. Во время войны Германии с СССР отдел, который возглавлял Тимофеев-Ресовский, однозначно принимал участие в реализации военных программ нацистского режима, в том числе в изучении влияния радиационного излучения на организм человека. Согласно заключению радиобиологов, из материалов дела Тимофеева-Ресовского и из его публикаций 1942-43 гг. следует, что в лабораториях института производились опыты даже над людьми - им вводили в кровь смесь изотопов радия, в научных целях, для выяснения ряда медицинских и радиобиологических вопросов… Есть свидетельства, что руководство института, неоднократно предлагало Тимофееву-Ресовскому возглавить руководство программой стерилизации славян при помощи радиации. При приближении Советской Армии Тимофеев-Ресовский лично дал указание об уничтожении секретных документов, которые хранились в институте.

Разумеется, большая часть либерально-космополитической интеллигенции, яростно ненавидевшей Т.Д. Лысенко, использовала Тимофеева-Ресовского, для борьбы с ним.

После 1991 г., однако, представления о преступности и законности, равно как и о предательстве и героизме в РФ значительно изменились. И в июне 1992 г. Тимофеев-Ресовский, оставшийся в Германии во время крайнего обострения её отношений с Россией, работавший на военную машину Гитлера во время войны Третьего рейха против СССР, осуждённый за это в 1948 г. на 10 лет заключения, был реабилитирован «демократическими» властями как «жертва сталинских политических репрессий».

Дело Тимофеева-Ресовского, в 1930-х гг. по совету Н. Вавилова отказавшегося от возвращения в СССР и оставшегося в Германии, отчасти сходно с делом самого Вавилова. Тимофеев-Ресовский тоже был «генетиком», тоже был осуждён советским судом, тоже пользовался большими симпатиями «демократической интеллигенции», считавшей его «жертвой необоснованных политических репрессий». Правда, в отличие от Н.И. Вавилова, реабилитирован Тимофеев-Ресовский был только в 1992 г., после падения Советского Союза.



Вот он: житрожопый и гордый «зубр» советской биологической науки.

Личное: Физиономически, как человек - см. его многочисленные фотографии - выглядит отвратительно, на них он изображает из себя этакого мэтра… По воспоминаниям современников в повседневной жизни был груб, бестактен и заносчив, видимо сказывалась аура «гениальности и непогрешимости», созданная вокруг него проходимцами от науки бывшего СССР и биологии в частности. Откровенный конформист. Его вклад в науку - многочисленные публикации, описывающие результаты опытов и экспериментов с воздействием радиации на живые организмы, однако выдающимися открытиями науку не осеменил. Задним число ему придумали и приписали, якобы созданные им научные направления о «микроэволюции, феногенетике и биофизике»…

Наконец, Тимофеев-Ресовкий не посчитал нужным рассказать о том, почему он не покинул Германию после прихода Гитлера к власти, хотя у него была возможность уехать в другие европейские страны и даже в Америку. Над чем работал в Берлине в 1941-1945 гг., когда Германия вела войну против СССР? Видимо, было, что скрывать…

Использованы материалы сайтов.



Тимофеев-Ресовский Николай Владимирович Тимофе́ев-Ресо́вский Николай Владимирович

(1900-1981), биолог, генетик, доктор биологических наук (1964). Один из основоположников популяционной и радиационной генетики. Исследования по эволюционной генетике, феногенетике, радиоэкологии. В 1925 был командирован Совнаркомом на работу в Германию, где возглавил отдел в Институте мозга. В 1937 отказался вернуться в СССР. В 1946-54 осуждён как невозвращенец. В 1992 реабилитирован. С 1955 работал в Институте биологии Уральского филиала АН СССР (Свердловск), а затем (1964-69) в Институте медицинской радиобиологии АМН СССР (Обнинск). Научно-просветительская деятельность Тимофеева-Ресовского сыграла большую роль в возрождении генетики в СССР. Герой романа Д. А. Гранина «Зубр».

ТИМОФЕЕВ-РЕСОВСКИЙ Николай Владимирович

ТИМОФЕ́ЕВ-РЕСО́ВСКИЙ Николай Владимирович (1900-81), российский биолог, генетик, один из основоположников популяционной и радиационной генетики. В русле идей В. И. Вернадского и В. Н. Сукачева разрабатывал биосферно-экологические проблемы. Исследования Тимофеева-Ресовского 30-х гг. дали толчок формированию молекулярной биологии. В конце 1950-1970-х гг. научно-просветительская деятельность Тимофеева-Ресовского сыграла большую роль в возрождении генетики в СССР. В 1925 был командирован Совнаркомом на работу в Германию, где возглавил отдел в Институте мозга. В 1937 отказался вернуться в СССР. В 1946-54 осужден как невозвращенец. В 1992 реабилитирован. Герой романа Д. А. Гранина «Зубр».
* * *
ТИМОФЕ́ЕВ-РЕСО́ВСКИЙ Николай Владимирович (7 сентября 1900, Москва - 28 марта 1981, Обнинск, Калужская область), русский биолог, натуралист и генетик; один из создателей радиационной генетики (см. РАДИАЦИОННАЯ ГЕНЕТИКА) , учения о микроэволюции (см. МИКРОЭВОЛЮЦИЯ) , феногенетики (см. ФЕНОГЕНЕТИКА) , биофизики (см. БИОФИЗИКА) ; основатель радиационной биогеоценологии. Играл выдающуюся роль в сохранении и восстановлении научной традиции в России.
Семья. Годы учебы
Родился в дворянской семье. Его отец, Владимир Викторович, выпускник сразу двух учебных заведений: физико-математического факультета Петербургского университета и Петербургского института инженеров путей сообщения, был крупным инженером-путейцем. Мать, Надежда Николаевна, из старинного аристократического рода Всеволожских.
Детство будущего ученого прошло в Киеве и Москве, а в летние месяцы - в родовом имении Всеволожских в Калужской губернии. Именно там проявилась его любовь к природе. Ранние годы пришлись на время расцвета русских гимназий: Тимофеев-Ресовский учился в лучших из них - Императорской Александровской 1-й гимназии в Киеве (где его отец в то время строил железную дорогу Одесса-Бахмач) и в московской гимназии А. Е. Флерова (после смерти отца в 1914 семья перебралась в Москву). Обе гимназии прославились своим выпускниками: киевская - М. А. Булгаковым (см. БУЛГАКОВ Михаил Афанасьевич) , А. Н. Вертинским (см. ВЕРТИНСКИЙ Александр Николаевич) , С. М. Лифарем (см. ЛИФАРЬ Серж) , Н. Н. Ге (см. ГЕ Николай Николаевич) , К. Г. Паустовским (см. ПАУСТОВСКИЙ Константин Георгиевич) , Ф. Г. Добржанским (см. ДОБРЖАНСКИЙ Феодосий Григорьевич) , Л. А. Зенкевичем (см. ЗЕНКЕВИЧ Лев Александрович) , Е. В. Тарле (см. ТАРЛЕ Евгений Викторович) , И. И. Сикорским (см. СИКОРСКИЙ Игорь Иванович) , А. В. Луначарским (см. ЛУНАЧАРСКИЙ Анатолий Васильевич) ; московская - Д. В. Обручевым, А. А. Реформатским (см. РЕФОРМАТСКИЙ Александр Александрович) , Б. Л. Астауровым (см. АСТАУРОВ Борис Львович) , В. Н. Лазаревым (см. ЛАЗАРЕВ Виктор Никитич) , И. В. Ильинским (см. ИЛЬИНСКИЙ Игорь Владимирович) и др. Уже в юности поражал широтой интересов. В гимназические годы участвовал в работе многочисленных кружков, не только естественнонаучных, но и по вопросам культуры и искусства (являлся непременным участником театральных постановок). Собирал птиц для Зоомузея, слушал лекции в народном университете им. Шанявского (см. ШАНЯВСКОГО УНИВЕРСИТЕТ) , участвовал в столовании патриарха Тихона (см. ТИХОН) в Кремлевских палатах в 1917, увлекался спортом (особенно ему удавался бег).
В 1917 поступил на физико-математический факультет Московского университета, где в то время преподавала плеяда замечательных ученых (зоологи М. А. Мензбир (см. МЕНЗБИР Михаил Александрович) , А. Н. Северцов (см. СЕВЕРЦОВ Алексей Николаевич) , Б. С. Матвеев (см. МАТВЕЕВ Борис Степанович) , Г. А. Кожевников, геолог А. П. Павлов (см. ПАВЛОВ Алексей Петрович) , палеонтолог М. В. Павлова (см. ПАВЛОВА Мария Васильевна) ). Но его главными учителями стали Н. К. Кольцов (см. КОЛЬЦОВ Николай Константинович) , предложивший матричный принцип воспроизведения «молекул наследственности», и С. С. Четвериков (см. ЧЕТВЕРИКОВ Сергей Сергеевич) , объединивший современную генетику (см. ГЕНЕТИКА) и дарвинизм (см. ДАРВИНИЗМ) . Курс окончил в 1922, но диплома не получил - началась реформа образования.
Послевоенное время. Работа с Кольцовым
В том же 1917 попал на германский фронт, когда началась Гражданская война - на деникинский фронт, воюя в кавалерии 12-й Красной Армии. После того как перенес тиф, вернулся в Москву, где прошел Большой зоологический практикум Кольцова (летние семестры - на Звенигородской гидробиологической станции С. Н. Скадовского (см. СКАДОВСКИЙ Сергей Николаевич) ), курсы биометрии и генетики Четверикова. Занимался пресноводными рыбами среднерусских озер и намеревался изучать их географическую изменчивость. Подрабатывал грузчиком. Одновременно преподавал зоологию на Пречистенском рабфаке и в Практическом институте. В 1921 стал научным сотрудником Института экспериментальной биологии (ИЭБ) Кольцова, в котором проработал до отъезда в Германию (1925), хотя числился в институте до 1930.
Начало экспериментальной генетики популяций
Осенью 1921 Кольцов поручил Тимофееву-Ресовскому и его другу Д. Д. Ромашову получить мутации у дрозофилы (см. ДРОЗОФИЛЫ) Х-лучами. После приезда Г. Меллера (см. МЕЛЛЕР Герман Джозеф) к Кольцову в августе 1922 (он привез линии дрозофил из лаборатории Т. Моргана (см. МОРГАН Томас Хант) ) группа Четверикова организовала кружок «Соор» (от «совместных ораний») для обсуждения литературы по генетике дрозофилы, эволюции, цитологии. Эта группа составила в дальнейшем цвет ИЭБ. В Генетическом отделении работали Б. Л. Астауров, Е. И. Балкашина, Н. К. Беляев, С. М. Гершензон (см. ГЕРШЕНЗОН Сергей Михайлович) , А. Н. Промптов, П. Ф. Рокицкий, Е. А. и Н. В. Тимофеевы-Ресовские, С. Р. Царапкин. Эта группа провела первое исследование мутаций в диких популяциях, давшее начало экспериментальной генетике популяций. Все научные интересы Тимофеева-Ресовского были сформированы в этот период.
Женитьба. Отъезд в Германию
В 1922 Тимофеев-Ресовский женился на Елене Александровне Фидлер. Ее родители были основателями знаменитой Фидлеровской гимназии, родственники - владельцы аптеки Феррейна; через Фогтов московские Фидлеры были в родстве с И. Кантом (см. КАНТ Иммануил) . Выпускница Алферовской гимназии, ученица Кольцова и Четверикова, Елена Александровна полвека проработала вместе с мужем.
В январе 1925 О. Фогт (см. ФОГТ Оскар) открыл в Москве филиал берлинского Института мозга (для изучения мозга В. И. Ленина). Он собирал коллекцию шмелей, чтобы изучать их изменчивость. Познакомившись с работами генетиков ИЭБ, он решил организовать в берлинском институте генетические исследования и обратился с просьбой к Кольцову и Четверикову порекомендовать ему кого-либо из учеников. В мае 1925 Тимофеев-Ресовский с женой и маленьким сыном Дмитрием («Фомой») уехал в Берлин.
В Германии
Во время работы в Германии в 1925-1945 (в 1925-29 - научный сотрудник; в 1929-36 заведующий Отделением генетики Института мозга Общества кайзера Вильгельма, в 1937-45 глава самостоятельного Отделения генетики ОКВ) Тимофеев-Ресовский последовательно реализовывал потенциал, накопленный в предыдущие годы. Он занимался разработкой и классификацией явлений феногенетики, генетики популяций, микроэволюции, зоогеографии, радиационной генетики, биофизики. Ставя не слишком высоко частные теории, он отдавал предпочтение общим принципам (авторство которых легко теряется, и они становятся чем-то само собой разумеющимся); получая ценные экспериментальные данные, оформлял общие принципы и издавал основополагающие работы в этих областях.
В 1920-е гг. Берлин был одним из центров русской культуры, поскольку именно в столице Германии осела значительная часть русской эмиграции. Тимофеевы-Ресовские общались с известными художниками (В. А. Ватагин (см. ВАТАГИН Василий Алексеевич) , Л. О. Пастернак (см. ПАСТЕРНАК Леонид Осипович) , О. А. Цингер), музыкантами (руководитель хора донских казаков С. Жаров, В. Топилин и др.), с видным меценатом С. И. Мамонтовым (см. МАМОНТОВ Савва Иванович) , с высланными из России религиозными философами (С. Л. Франк (см. ФРАНК Семен Людвигович) , Н. А. Бердяев (см. БЕРДЯЕВ Николай Александрович) ), с филологом Н. С. Трубецким (см. ТРУБЕЦКОЙ Николай Сергеевич) и др.
Весной 1927 Тимофеев-Ресовский встречался в Берлине с Кольцовым и В. И. Вернадским (см. ВЕРНАДСКИЙ Владимир Иванович) во время Недели русской науки, осенью - с Четвериковым и Н. И. Вавиловым (см. ВАВИЛОВ Николай Иванович) на V Конгрессе по генетике. В январе 1929 Тимофеевы-Ресовские заочно участвовали в Съезде по генетике в Ленинграде, поскольку Кольцов сумел убедить их не приезжать из-за начавшихся атак на ИЭБ и ареста Четверикова. После 1930 Тимофеев-Ресовский был уволен из ИЭБ, а его работы перестали печатать на Родине. В 1933 по окончании срока командировки Кольцов непосредственно способствовал тому, чтобы его ученик не возвращался, но до 1937 командировка продлевалась, а переписка и обмен оттисками работ продолжался до 1941.
В серии работ 1925-34 и сводке 1940 по фенотипическому осуществлению гена Тимофеев-Ресовский описал систему координат осуществления генов; сформулировал понятие наследственной конституции; выдвинул представление об идиосоматических группах изменчивости; разработал общую схему проявления гена, которая стабилизировала концепцию взаимодействия генов. Первая же работа Тимофеевых-Ресовских по экспериментальной генетике популяций (1927) доказала наличие леталей (смертельных генов) в процветающей дикой популяции дрозофил (см. ДРОЗОФИЛЫ) (так называемый генетический груз) и одновременно поставила вопрос об их значении для приспособленности популяций.
Тимофеев-Ресовский исследовал сравнительную жизнеспособность и ареалы активности различных видов дрозофилы; адаптационный полиморфизм адалий (двуточечных божьих коровок). В 1926-45 он с сотрудниками провел монографическое исследование геногеографии эпиляхны (картофельной божьей коровки). В 1936-43 разработал понятие об элементарном материале, структуре и факторах процесса микроэволюции (его термин) и о соотношении между микро- и макроэволюцией; сформулировал (на материале радиомутаций) принцип усилителя в биологии, охватывающий роль дискретностей в живой природе, включая эффект отбора.
Основатель радиационной генетики
В работе 1929 по индукции мутаций у дрозофилы при помощи рентгеновских лучей Тимофеев-Ресовский впервые получил обратные мутации (важное дополнение к работе Меллера, 1927). Доклад на эту тему был заслушан на пленарном заседании VI Конгресса по генетике в США в 1932 (во время которого Вавилов посоветовал Тимофееву-Ресовскому не возвращаться в СССР). Более 80 публикаций по мутагенезу (см. МУТАГЕНЕЗ) , посвященных выяснению количественных закономерностей образования точковых мутаций у дрозофил под действием радиации (зависимость от дозы, от распределения ее во времени, от типа излучений и пр.), были опубликованы в период 1925-45. Тимофеев-Ресовский вместе с Меллером считается основателем радиационной генетики (термин Тимофеева-Ресовского). Именно Тимофеев-Ресовский в начале 1930-х гг. впервые предложил использовать свинцовые фартуки для защиты врачей-рентгенологов. Благодаря знанию биологического действия радиации, он первым, задолго до атомного взрыва над Хиросимой, призывал научное сообщество заняться разработкой способов защиты населения от радиации.
Важно отметить, что Тимофеев-Ресовский первым обратил внимание на отдаленные последствия радиации, тогда как и в 1930-е гг., и позднее других биологов и врачей (в том числе в американском госпитале в Хиросиме) интересовал исключительно непосредственный эффект радиации. Показательно, что А. Д. Сахаров (см. САХАРОВ Андрей Дмитриевич) обратился к проблемам защиты биосферы и человечества и выступил за запрещение испытаний атомного оружия в ответ на одну из услышанных им лекций Тимофеева-Ресовского.
Принцип попадания и принцип мишени
Продолжая русскую традицию кружков, Тимофеев-Ресовский организовал биофизический семинар для развития идей Кольцова о матричном принципе с использованием современных средств исследования (и дополнил его принципом конвариантной редупликации, учитывающим мутации). Одним из результатов содружества с физиками была совместная работа с К. Циммером и М. Дельбрюком (см. ДЕЛЬБРЮК Макс) «О природе генных мутаций и структуре гена» 1935), известная как «работа трех мужчин» и «TZD», где (в развитие идей Кольцова, Ф. Дессауэра и др.) был сформулирован принцип попадания и принцип мишени. Выяснилось, что индуцированные Х-лучами мутации зависят от изменения одной или немногих молекул (и дана оценка размеров гена). Это стало сенсацией, которая подтолкнула немецких ученых Б. Раевского и Н. Риля к созданию Немецкого биофизического общества. Впервые устойчивость «генной молекулы» выводилась из квантово-механических соображений, эта мысль «TZD» в изложении Э. Шредингера (см. ШРЕДИНГЕР Эрвин) («What is life», 1944; «Что такое жизнь с точки зрения физики?», 1947) способствовала привлечению в послевоенные годы ряда физиков к изучению проблем будущей молекулярной биологии.
Конец 1930-х - начало 1940-х гг.
Тимофеев-Ресовский участвовал в семинарах Нильса Бора (см. БОР Нильс) ; вместе с Б. С. Эфрусси организовал коллоквии биологов и физиков (финансовую поддержку оказывал Фонд Рокфеллера). Генетики и кристаллографы (впоследствии внесшие решающий вклад в открытие структуры «двойной спирали») впервые совместно обсуждали химическую природу хромосомы и гена на коллоквии в Клампенборге в апреле 1938.
В 1937 Тимофеев-Ресовский отклонил предложение Фонда Рокфеллера возглавить лабораторию в Институте Карнеги, поскольку в этом случае дорога на Родину ему была заказана. В начале 1937 Кольцов дважды предостерег его от возвращения в СССР (письмом через шведских дипломатов и через Меллера, уехавшего из СССР в Испанию). В мае 1937 Тимофеевы-Ресовские стали невозвращенцами без подданства.
С 1937 Отделение генетики в Берлине подчинялось непосредственно Обществу содействия наукам кайзера Вильгельма. Тимофеев-Ресовский получал также поддержку от неправительственной академии ОКВ, Фонда Рокфеллера и концерна «Ауэр» (научный директор концерна Н. Риль предоставил ему для генетических опытов мощный генератор быстрых нейтронов). Тимофеев-Ресовский обладал непререкаемым авторитетом, он вызывал уважение самым разных кругов (даже ученые, поклонники Гитлера, нередко вставали на его защиту). «Немецкие сотрудники Института смотрят на этого странного и темпераментного русского с умилением и искренним восхищением. Они даже дают ему такую свободу слова и мнений, какую не позволили бы ни одному другому человеку», - вспоминал один американский генетик, посетивший Берлин зимой 1939.
Весной 1943 за антинацистскую деятельность был арестован старший сын Тимофеевых-Ресовских, он долго удерживался в берлинской тюрьме после окончания следствия. Тимофеев-Ресовский, отказавшись принять немецкое гражданство, в резкой форме отверг предложение возглавить программу стерилизации славян радиацией в обмен на жизнь сына, который немедленно был отправлен в лагерь Маутхаузен, (см. МАУТХАУЗЕН) где трагически погиб 1 мая 1945.
Арест. Карлагерь. Сунгул
В апреле 1945 Советская Армия вступила в Берлин; Тимофеев-Ресовский был назначен советской военной администрацией директором Института генетики и биофизики (позже Медико-биологический институт, который возглавила Елена Александровна). К этому времени относится публикация первого тома трехтомного труда «Принцип попадания в биологии» (1947, с Циммером).
В сентябре 1945 Тимофеев-Ресовский был арестован и отправлен в Москву, где ему было представлено стандартное обвинение - шпионаж. Во время следствия он держался в высшей степени достойно. Был осужден на 10 лет заключения и 5 лет поражения в правах. Наказание отбывал в знаменитом Карлаге (Карагандинском исправительно-трудовом лагере), где заболел пеллагрой, потерял центральное зрение и был близок к смерти. Но после того как в 1946 заместитель министра внутренних дел А. П. Завенягин (см. ЗАВЕНЯГИН Авраамий Павлович) привлек специалистов из числа заключенных для ускорения работ по изучению продуктов атомного распада, среди которых оказался и Тимофеев-Ресовский, который стал руководить (1947-1955) Биофизическим отделением лаборатории «Б» в Сунгуле на Урале, куда перебрались и его жена вместе с младшим сыном Андреем (р. 1927, Берлин), а также некоторые его берлинские коллеги.
После освобождения
После освобождения в 1955 Тимофеев-Ресовский столкнулся с новой реальностью, какой не знал ни в ленинской России, ни в веймарской и гитлеровской Германии, ни на режимном предприятии: чудовищная бюрократия, игнорирование рациональных методов хозяйствования, тяготы быта, низкий уровень культуры тех, с кем доводилось общаться (особенно начальства среднего звена), послушные посредственности и беспринципные карьеристы. Мировая знаменитость, он не мог получить работу ни в одной из столиц; зарубежные друзья и коллеги к нему не допускались; сам он был, конечно, невыездным. Но неукротимая сила духа позволила ему сохранять достоинство и величие.
Организация Лаборатории биофизики в Свердловске
После 1945 он не имел возможности даже следить за развитием молекулярной биологии, но не испытывал дискомфорта: расставив вехи для будущих исследователей в одной области, он переносил свое внимание на другую, в тот момент более важную. В 1955 Тимофеев-Ресовский организовал Лабораторию биофизики в Свердловске с биостанцией на Большом Миассовом озере в Ильменском заповеднике. Изучая с 1930-х гг. накопление ряда элементов различными организмами методом меченых атомов и опираясь на идеи Вернадского и В. Н. Сукачева (см. СУКАЧЕВ Владимир Николаевич) , он поставил теперь задачу скорейшего и полного изучения всех вопросов, связанных с возможными воздействиями атомной промышленности на человека и биосферу. Для восстановления научной преемственности Тимофеев-Ресовский с 1956 проводил в Миассово летние школы с лекциями о запретных в то время генетике, кибернетике, теории эволюции, малоизвестных радиобиологии и учении о биосфере. Издавал новые варианты работ, написанных 1920-х-1940-х гг. Блестящий лектор, он читал лекции везде, где представлялась возможность. Он владел даром знать о каждой вещи самое главное, а не массу утомительных подробностей, его влияние на три или даже четыре научных поколения переоценить невозможно.
Когда в сентябре 1957 близ Кыштыма, недалеко от Миассово, взорвался резервуар радиоактивных отходов («малый уральский Чернобыль»), Тимофеев-Ресовский предложил использовать «плевок», гигантскую загрязненную зону, в качестве полигона для комплексных исследований последствий радиоактивного заражения, как он уже использовал ограниченные зоны постоянного сброса радиоактивных отходов. (Во время работ в Сунгуле и Миассово он сам, жена и сын получили серьезную дозу облучения). Он составил проект открытых и комплексных исследований в этой области, проект получил поддержку, но к 1959 в разработку был принят только ряд засекреченных проектов, ущербность которых стала очевидна при ликвидации последствий Чернобыльской аварии в 1986.
Работа в Обнинске
В начале 1963 Тимофеев-Ресовский успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Некоторые проблемы радиационной биогеоценологии», которая была утверждена Высшей аттестационной комиссией только после того, как официально была разоблачена «лысенковщина», в октябре 1964. Тем не менее его Лаборатория была расколота и расформирована. Но ученый не сдавался. В 1964 он организовал Отдел общей радиобиологии и радиационной генетики при Институте медицинской радиологии в Обнинске, где находилась первая в стране АЭС. Он занялся публикацией обновленных вариантов своих монографий 1930-1940-х гг., связывая прерванную научную традицию. Обобщая свои исследования, он выделил четыре уровня организации живого со своими элементарными структурами и явлениями: молекулярно-генетический, онтогенетический, популяционно-видовой и биосферно-биогеоценотический. Вынося вопрос о происхождении жизни за рамки науки, он придерживался взгляда о вечности жизни.
Титаническая личность
Титаническая личность Тимофеева-Ресовского, обладающего самодостаточностью и ощущающего себя свободным в несвободном мире, всегда была инородным телом для партноменклатуры. Ученый не боялся открыто сравнивать вольную жизнь 1920-х гг. и ограничительное существование 1960-х, высказывался по поводу Венгерских событий 1956 (см. ВЕНГЕРСКИЕ СОБЫТИЯ 1956) , Пражской весны. (см. ПРАЖСКАЯ ВЕСНА)
Помимо своей научной деятельности, Тимофеев-Ресовский, работая в Обнинске, активно занимался воспитанием молодежи. Вокруг него собрался кружок молодых людей с докладами о музыке. Официальным властям это не понравилось. Новое партийное руководство Обнинска летом 1969 отправило Тимофеева-Ресовского на пенсию, после чего Елена Александровна, проработавшая с ним 47 лет, ушла из института. В начале 1970 Москву посетил американский ученый, Нобелевский лауреат и ученик Тимофеева-Ресовского М. Дельбрюк (см. ДЕЛЬБРЮК Макс) , который немало сделал для того, чтобы наконец-то вклад Тимофеева-Ресовского в науку был оценен по достоинству и на Родине. Тимофеев-Ресовский был принят в Институт медико-биологических проблем, где исследовал проблемы космической биологии: о поправках на повреждающее действие ионизирующих излучений в космическом полете; о принципах замкнутых экосистем и мере надежности; о комбинированном влиянии магнитных полей, радиации, невесомости, световых ритмов на человека при длительном полете.
Тимофеев-Ресовский был избран научным членом Общества содействия наукам кайзера Вильгельма (ныне Макса Планка (см. ПЛАНК Макс) ), почетным членом Итальянского общества экспериментальной биологии, членом Германской Академии натуралистов Леопольдина (см. ЛЕОПОЛЬДИНА) , почетным иностранным членом Менделеевского общества в Лунде, Британского генетического общества в Лидсе, Национальной академии наук и искусств в Бостоне. В 1960-е гг. он выдвигался в члены-корреспонденты АН СССР, но его кандидатура не была допущена к выборам. Награжден медалью Ладзаро Спалланцани (1940), Дарвиновской плакетой Академии Леопольдина (1959), Менделеевской медалью (1965), Кимберовской премией и Золотой медалью за выдающийся вклад в генетику НАН США (1966), медалью Грегора Менделя Академии Леопольдина (1970).
Елена Александровна умерла в 1973, Николай Владимирович пережил ее на восемь лет. В 1986 был издан роман «Berlin Wild» Элли Вельт (жены спасенного в войну Петера Вельта); в 1987 - повесть «Зубр» Д. Гранина (

Смотреть что такое "Тимофеев-Ресовский Николай Владимирович" в других словарях:

    - (1900 8..1) российский биолог, генетик, один из основоположников популяционной и радиационной генетики. В русле идей В. И. Вернадского и В. Н. Сукачева разрабатывал биосферно экологические проблемы. Исследования Тимофеева Ресовского 30 х гг. дали … Большой Энциклопедический словарь

    - [р. 7(20).9.1900, Москва], советский биолог, В 1925 окончил МГУ. Ученик С. С. Четверикова и Н. К. Кольцова. В 1922 25 сотрудник института экспериментальной биологии. В 1925 45 работал в Германии. По возвращении в СССР руководил отделами института … Большая советская энциклопедия

    Тимофеев-Ресовский Николай Владимирович - (1900 81), биолог, генетик, один из основоположников популяционной и радиационной генетики. В русле идей В.И. Вернадского и В.Н. Сукачева разрабатывал биосферно экологические проблемы. Исследования Тимофеева Ресовского 30 х гг. дали толчок… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

    Николай Владимирович Тимофеев Ресовский Дата рождения: 7 (20) сентября 1900(1900 09 20) Место рождения: Москва, Российская империя Дата смерти: 28 марта 1981 … Википедия

    Тимофеев-Ресовский, Николай Владимирович - (06(19). 09. 1900, Москва 28.03.1981, Обнинск) биолог, д р биол. наук. (1965). Почетный чл. Американской акад. наук и иск в (1973). Действ. чл. Германской акад. естествоиспытания (ГДР) Леопольдина (1969) и др. Род. в дворянской семье. Окончил… … Уральская историческая энциклопедия - … Википедия

    Тимофеев Ресовский, Николай Владимирович Николай Владимирович Тимофеев Ресовский Николай Владимирович Тимофеев Ресовский. Портрет, нарисованный Олегом Цингером (1945). Дата рождения: 20 сентября … Википедия

    Николай Владимирович (1900 81), биолог, генетик, один из основоположников популяционной и радиационной генетики. В русле идей В.И. Вернадского и В.Н. Сукачева разрабатывал биосферно экологические проблемы. Исследования Тимофеева Ресовского 30 х… … Современная энциклопедия

(1900-1981) русский биолог, один из основоположников радиационной генетики

Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский родился в Москве. По материнской линии он принадлежал к древней аристократической фамилии князей Всеволожских, настолько родовитой, что некоторые Всеволожские считали недостойным служить «худородным» Романовым, занимавшим царский престол. По отцовской линии Николай - потомственный донской казак.

Ему было 14 лет, когда началась Первая мировая война. С этого времени не только кончилось детство - кончилась нормальная жизнь.

Гимназист Николай Тимофеев-Ресовский, как и многие его сверстники, испытывая патриотическое воодушевление, рвался защищать Родину. Прибавив год, чтобы подойти по возрасту, в 1916 году он оказался на фронте. Но военные неудачи, кровь, грязь окопов, бесперспективность войны и приближение революции вызывали у Николая разочарование. По дороге с фронта под угрозой расстрела он оказался в банде украинских «зеленых», грабивших обозы немецких войск. Долгим и трудным было возвращение Николая в Москву.

Тимофеев-Ресовский поступил в Московский университет и учился у великих учителей Кольцова и Четверикова. Занятия прервались призывом студентов в Красную Армию - шла Гражданская война. И он стал красноармейцем - воевал против «белых». И снова университет. После его окончания в 1925 г. Николай Владимирович без колебания идет работать в институт Н. К. Кольцова.

В 30-х годах велись горячие споры вокруг генетических исследований, тон в них задавали физики. В классической генетике ген мыслился абстрактным и неделимым, и романтически настроенные физики захотели «расщепить» его, словно атом, докопаться до его сути.

Группа немецких физиков во главе с Максом Дельбрюком, интересовавшихся разделом генетики, пригласили Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского обучать физиков генетике, т. е. совместно изучать явления мутации.

Выдающийся биолог много ездил по разным странам и стал широко известен в мире своими работами по генетике и той науке, которую впоследствии стали называть молекулярной биологией. Он исходил из чрезвычайно ценного теоретического наследия, полученного им от его учителей Кольцова и Четверикова.

В 1933 г. в Германии к власти пришли фашисты, в СССР в это время развернулся «революционный» террор. Николай Владимирович с семьей оказался в труднейшей ситуации. Он рвался домой, но Николай Константинович Кольцов остановил его, передав: «Не возвращайся - погибнешь!»

В это время арестовывали и расстреливали многих ученых. Травили Николая Ивановича Вавилова , Н. К. Кольцова, убили Карпеченко, Левитского. В 1938 г. был расстрелян брат Николая Владимировича, Владимир Владимирович - инженер Путиловского завода. И Тимофеев-Ресовский остается в Германии с советским паспортом.

С началом Великой Отечественной войны генетика в Германии стала наукой, используемой нацистами для обоснования расового неравенства. Началось уничтожение евреев и военнопленных в лагерях смерти.

Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский продолжал заниматься научными исследованиями, «буйствовал» на научных семинарах и оставлял политику и общественную жизнь Германии за пределами своей активности. Но так не мог поступить его старший сын Дмитрий. Его детство и юность прошли в Германии, и, как это бывает с детьми на чужбине, он был страстным патриотом России. Талантливый и яркий студент, Дмитрий во время войны стал одним из организаторов подпольного Берлинского бюро компартии. Подпольщики организовывали саботаж на военных заводах и распространяли листовки об успехах Красной Армии в боях против фашистов.

Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский боялся за сына, но помогал печатать листовки у себя в лаборатории. Вскоре Дмитрий был арестован.

Отцу была предложена страшная сделка: цена освобождения сына - сотрудничество с фашистами. И он отказался. Дмитрий был переведен из тюрьмы в концлагерь Маутхаузен, откуда не вернулся.

В 1945 году ученый получил приглашение возглавить в СССР исследования по генетическим последствиям радиационных поражений - начиналась эра атомного оружия. Однако вскоре был «по ошибке» арестован, и след его затерялся в ГУЛАГе. Когда его разыскали, он был при смерти от голода. В больнице министерства госбезопасности его вылечили, и он, оставаясь заключенным, стал руководить секретным научным институтом на Урале. Тимофеев-Ресовский «вышел на поверхность», получил свободу (не будучи реабилитирован) лишь в 1955 году.

На урале, на биостанции в Миассове, ученый разрабатывал способы защиты от радиационных поражений, и особенно способы биологической очистки от радиоактивных загрязнений почвы, воды, воздуха. Николай Тимофеев-Ресовский продолжал и классические генетические исследования, в том числе на плодовой мушке дрозофиле.

Летом на семинары к Николаю Владимировичу съезжались биологи, физики, медики из разных городов. Это были первые школы по современной биологии и генетике в нашей стране после 1948 года. Вместе с женой Еленой Александровной и сотрудниками биостанции ученый проводил классический «дрозофильный» генетический практикум.

Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский сыграл выдающуюся роль в восстановлении истинной биологии в нашей стране и особую роль в становлении кафедры биофизики на физическом факультете МГУ. В конце 60-х годов ученый переезжает из Свердловска в Обнинск в надежде на широкое развертывание научной работы и потому, что это была бывшая Калужская губерния - родина предков, где на речке Ресе когда-то находилось имение Тимофеевых. Николай Владимирович и его жена не могли знать, что среди всех околомосковских областей страны именно Калужская отличалась наибольшим деспотизмом партийно-репрессивной власти. Именно эти власти стали преследовать ученого и добились его увольнения из созданной им лаборатории. Причина: «дурное» влияние на молодежь бывшего политарестанта. Гонения партийных властей лишили Тимофеевых-Ресовских возможности заниматься научной работой.

Но наступали новые времена. Влиятельный академик и директор закрытого Института медико-биологических проблем О. А. Газенко, преодолев сопротивление «органов», зачислил Николая Тимофеева-Ресовского в свой институт в качестве консультанта. А Московский горком ВЛКСМ организовал под руководством Николая Владимировича свои Летние школы по теоретической биологии.

Умер ученый на 81-м году жизни.

Имя Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского стало известно лишь после публикации в 1987 г. в «Новом мире» повести Даниила Гранина «Зубр». Повесть была переведена на многие языки, поэтому с личностью и научной деятельностью выдающегося ученого смогли познакомиться не только российские, но и зарубежные читатели.